— Молчанов, я задала вопрос! — Вывел меня из воспоминаний голос литераторши.

— Я предлагаю. — Сказал я, встав из-за парты. — Первое — форма одежды должна быть белый верх, чёрный или тёмный низ. Второе — нужно выдать всем чтецам красивые папки, желательно однотипного красного цвета, где будут лежать страницы с текстом. Те, у кого память не прокачанная, кому не хватает в голове чипов оперативки, пусть читают в наглую. Потому что таково режиссёрское решение, а не потому, что они облажались. Как-то так. По крайней мере будет не позорно.

— Предложение Молчанова принимается, — пробормотала классная. — Только запомните, за чтение по бумажке я вам в четверти больше четвёрки никому автоматом не поставлю.

В классе тут же раздались разнонаправленные звуки, кто-то радовался, кто-то огорчался, но первым выпали Андрюха Рысцов:

— А я уже маме пообещал пятёрку по литературе в четверти, а старших обманывать не хорошо.

— Пригласи свою маму в школу, я ей объясню, почему поставила тебе четыре. — Бросила на Рысца строгий взгляд Марина Алексеевна.

— Чё сразу в школу-то? — Заворчал мой кореш. — Так и быть, сам скажу, что вы передумали. То есть я хотел сказать, что мы сами передумали. Ну, в общем, вы меня поняли.

Под хохот всего класса замялся Андрюха. Литераторша два раза громко хлопнула в ладоши и скомандовала:

— Всем взять листки с текстом. Давайте начнём всё с начала. Валера Молчанов, ты начинаешь с романса «Не для меня придет весна». Поехали ребята, с чувством, с толком, с расстановкой. Ох! — Тяжело вздохнула наша бедная классная руководительница.

Спустя час из школы домой возвращались уже втроём. Я, Андрюха и Ольга Балуева из 8-го «Б». Её на нашу репетицию пригласила Томка Полякова, попавшись на мою хитрую уловку с комсомолом, который якобы ни на что не способен. Полякова даже заступилась за эту девчонку из параллельного, когда её хотела выпроводить Марина Алексеевна. Тома приврала, что у них после нашей «репы» комсомольское собрание.

— Ну, как тебе наша идея? — Гордо спросил Олю Рысцов. — Завтра вся школа ахнет, когда мы выступим. Подумаешь там бальные танцы у десятиклассников. Тынц, тынц, тынц. Много ума не надо, чтобы в старинных платьях походить туда и сюда.

— Романсы красивые, — немного оробев, тихим голоском протянула Балуева. — Так вы о чём-то со мной хотели поговорить?

Рысец озадачено глянул на меня, поэтому я начал как можно более подробный рассказ. Какие девчонки пропали, где и когда. В каком месте их позже мёртвых обнаружили случайные грибники. И закончил коротким выводом, что все погибшие девушки одного типажа — блондинки с голубыми глазами.

— Да, теперь тебе, Оля, придётся по вечерам дома сидеть и книжки читать, — добавил Андрюха Рыцов.

— И по возможности провожать тебя будет вечерами Андрей, — сказал я. — В кино или в библиотеку, если ты захочешь.

— Лучше только в кино, — вклинился мой друг.

— А долго? — Испугано пролепетала девушка. — Ну, этого убийцу скоро же поймают.

— Скоро только кошки родятся, — брякнул Рысец.

— Боюсь, так быстро как это делают милиционеры в киносериале «Следствие ведут знатоки» сработать не получится, — сказал я с совершенно серьёзным лицом. — Маньков обычно ловят ни один год. И не только у нас в СССР, то же самое происходит и в других странах. Маньяк — это человек болеющий расстройством психики, которое с виду не заметно. Он от преступления получает кайф, наслаждение, подчас ничего у жертвы не берёт, ни денег, ни украшений, либо берёт для собственной жуткой коллекции. Простых уголовников в этом смысле ловить гораздо проще. Допустим, обокрал вор квартиру, краденное же надо куда-то толкнуть, вот тут-то его и можно сцапать, если пройти по комиссионкам и толкучкам.

— Я должна всё рассказать родителям, — перепугавшись, выдавила из себя Балуева.

— Обязательно расскажи. — Махнул я рукой. — Кстати, я уже пришёл. Вот мой новый дом. — Я показал на панельную пятиэтажку, которая стояла напротив кафе-мороженого «Теремок», на половине пути из школы к дому своих родителей.

— У нас сегодня новоселье, — весело отрапортовал Рысцов. — И тебя, Оля, мы тоже приглашаем. Я за тобой зайду в пять часов.

— Я, наверное, не смогу, — так же тихо пробормотала Балуева.

— Мне ещё в магазин, — буркнул я, пожав руку Андрюхе и кивнув на прощание Ольге, которая только с виду была робкой и застенчивой, это я отлично знал ещё по той первой своей юности.

Этим же вечером на новоселье я угощал Дину, Наташу, Андрюху и, пришедшую с ним в гости, Ольгу Балуеву обжаренными на сковороде кусочками батона, поверх которых ненадолго прилегла балтийская килька и тоненькие дольки лука. Так же в меню вошли бутерброды с сырком «Дружба» и шпротами. В графине я разбавил морсом домашнюю и без того слабоалкогольную наливку. Обстановка же в моей съёмной однокомнатной квартире была более чем спартанская: стол, одёжный шкаф, раскладной диван и старый протоптанный ковёр на полу, который скрывал доски с облупившейся красной краской. Зато Андрюхин магнитофон, надрывавшийся голосом Томаса Андерса под аккомпанемент Дитера Болена, создавал вполне приемлемую праздничную атмосферу. А ещё Дина с Наташей принесли яблочный пирог к чаю.

— Товарищи дорогие, друзья и подруги! — Я встал, разлив по железным кружкам, так как другой тары в квартире не было, домашнюю наливку. — Я хочу поднять этот бокал, за поимку проклятого маньяка. Если я с вашей помощью этого не сделаю, то он ещё много невинной крови прольёт. И поэтому у меня к вам одна огромная просьба, если вдруг вы почувствуете, что я себя странно веду, задаю глупые вопросы, не понимаю, что вокруг происходит, то скажите мне, чтобы я отыскал и прочитал среди своих тетрадей «Математику для чайников». В ней есть вся нужная моим юным мозгам информация. Давайте, родные мои, за удачу!

Мы чокнулись и пригубили слабоалкогольный морс и Рысец тут же заявил:

— Что-то ты, Валерон, как-то странно себя сегодня ведешь.

— Совсем не понимаешь, что вокруг происходит, ха-ха! — Захохотала Дина Гордеева. — Нужно же сначала выпить за новоселье, а то удачи не будет!

— Дааа! — Дружно все закричали и мы ещё раз чокнулись.

— Кстати, это Оля, — представил я с небольшим опозданием новую девушку в компании.

— Да, знаем мы, в одном дворе живём, — улыбнулась Наташа. — У неё такой же типаж, как и у Дины, правильно? Вы теперь и её будет охранять?

— Тогда уже нужно брать и под охрану Веру Чистякову из 10-го «А», — резонно заметила Дина. — Она тоже блондинка с голубыми глазами.

— У Чистяковой папа городская шишка, — ответил Рысцов. — Она с личным водителем доезжает почти до самой школы. Пусть водила и охраняет.

— Думаю, что Вере маньяк не опасен, — согласился я. — Если он на неё случайно нападёт, то сюда введут внутренние войска и военно-воздушные силы. Не по Сеньке шапка.

— А кто-то нам обещал спеть лучшие песни из «Взломщика», — сказала Наташа, выключив магнитофон и подав мне гитару.

— «Взломщик», Кинчев, группа «Алиса», — пробормотал я, вспоминая аккорды главного хита московской рок-группы. — Песня на одном ля-миноре, подтверждающая мысль, что всё простое — гениально, исполняется впервые!

… И если долог день, то ночь коротка,

Но часы мне говорят: Нет,

И поэтому я не ношу часов, я предпочитаю свет.

Мы вместе! Мы вместе! Мы вместе! Мы вместе…

Не знаю как в других школах, но в нашей — День учителя отмечали не в первое воскресенье октября, а на следующий день прямо в учебном заведении. Преподаватели собирались в учительской, накрывали стол, принимали лёгкого винишка на грудь, а уроки в это время проводили в младших классах ученики старших классов. Весело ведь, когда вместо пожилой суровой тётеньки в кабинет приходит симпатичная десятиклассница и не новый материал рассказывать, а так просто поговорить о жизни. И вообще, в этот день проводили всего три урока по полчаса, а затем полчаса на сборы и в столовой, где убирались столы и оставлялись стулья, начиналась торжественная программа. Как это не парадоксально звучит — в День учителя, в школе наступал самый настоящий День самоуправления и непослушания.