— Это не важно. Если 10-ый «А» сейчас грохнем, то я гарантирую, что вы начнёте встречаться.

— Да? — Обрадовался Земцов. — Ну, держись у меня «старшики».

После судьбоносного известия Земец вышел на спорный мяч и впервые выпрыгнул выше, чем их центровой Алик. Оранжевая сфера отлетела на нашу половину баскетбольной площадки и, резко рванув, первым до неё добрался я.

— «Широкий» заслон! — Потребовал я, и наш хулиган вовремя оттянулся ко мне, чтобы помочь вывести мяч на половину поля соперника.

«Хоть немного стал соображать», — улыбнулся я, накрутив одного игрока из 10-го «а», а второй десятиклассник просто воткнулся в корпус, поставленный Широковым. За счёт простенького заслона я за секунду вылетел на оперативный простор. Хочешь — бросай трёху, хочешь — пасуй, хочешь — врывайся под щит. Поэтому я чётко встал на трёхочковую дугу и прицелился. Десятиклассник Лёха тут же бросился на меня, чтобы заблокировать мой выстрел. И очень правильно сделал, потому что я от пола мгновенно отдал мяч под кольцо свободному Рысцову, и тот от щита сократил разницу в счёте — 17 : 20.

— Гооол! — Подпрыгнула наша группа поддержки, дружно проскандировав. — Наша команда сегодня на поле, мы сильнейшие в баскетболе!

— Отошли на свою половину! — Гаркнул я, а сам приклеился к десятикласснику Лёхе.

Спортсмен он великолепный, и отцы наши вместе работают, и я даже знаю, что он в будущем будет выступать за профессиональную баскетбольную команду из дивизиона «А». Но сегодня мне победа была нужнее, поэтому я словно клещ вцепился в него мёртвой хваткой. Лёшка безуспешно помотал меня своими финтами пять секунд и, сдавшись, отдал мяч своему открытому партнёру по команде.

Разыгрывающий 10-го «А» невысокий черноволосый паренёк, пулей промчался на нашу половину, но ничего лучше не придумал, как отпасовать под щит неповоротливому Алику. И тут вновь резвее десятиклассника оказался Мишка Земцов. Вот что любовь животворящая делает! Земец откинул мяч в сторону и им мгновенно завладел мой кореш Андрюха, который тут же рванул в контратаку, и, не добегая до семиметровой дуги два метра, вальнул трёхочковый бросок.

— Бам! — Громко жахнул мяч о баскетбольный щит и, ударившись в дужку кольца, отлетел в поле.

Первым на него выпрыгнул десятиклассник Лёха, я же подпрыгнул вторым и чуть-чуть соперника локотком подтолкнул. Поэтому оранжевая пупырчатая сфера досталась мне, и со второй попытки я принёс команде ещё два очка.

— Гооол! — Взвизгнули наши девчонки.

Лёшка укоризненно посмотрел на главного судью, физрука «Штурмана», я тоже бросил полный печали взгляд на Семёна Палыча, который выразительно кашлянув, громко сказал:

— Два очка. 19 : 20 в пользу 10-го «А».

— Подсуживаешь, б…ь, Палыч! — Выругался, набросившись на физрука, разозлившийся Генка.

— Технический фол 10-ому «А»! Два броска за мат! — Гаркнул «Штурман».

— Бросай мазила, — пихнул я в спину Андрюху Рысцова.

— Только спокойствие, — хмыкнул мой друг и подмигнув Ольге Балуевой, с которой у него что-то там романтическое уже наклёвывалось, положил очень уверенно два штрафных мяча, выведя нас впервые в матче вперёд — 21 : 20.

— С нами победа! С нами успех! Восьмые классы сделают всех! — Выкрикнули девчонки под командой Томки Поляковой, а десятиклассники взяли тайм-аут.

Великолепное начало второй двадцатиминутки неожиданно больно ударило по самолюбию 10-го «А». И если лидер их атак Лёха продолжал тянуть на себе команду, то неформальный лидер десятиклассников Генка, только и делал, что орал на своих парней и ругался с физруком. В итоге при счёте 34 : 35, в пользу старшеков, за десять секунд до конца игры Генка Третьяков докричался и получил ещё один технический фол. Из-за чего ему пришлось покинуть площадку, а мы получили возможность не только сравнять счёт, но и выйти вперед и скорее всего, выиграть этот финальный матч.

— Наша команда сегодня на поле, мы сильнейшие в баскетболе! — Стали скандировать наши девчонки, к которым присоединились и нейтральные зрители.

Набилось же в спортзал человек сто пятьдесят, не ожидавшие такой упорной борьбы, они к концу матча так разошлись, что даже у меня от криков и визгов звенело в ушах.

— Кто пойдёт бросать? — Спросил Рысцов, посмотрев на меня. — У меня что-то руки трясутся. — Признался друг, хотя в этом матче он набрал больше всех очков.

— Я могу, раз вы все сыкло, — решительно направился пробивать штрафные броски хулиган Широков.

— Пусть стреляет, — махнул я рукой, когда Рысец завозмущался. — Ему сегодня везёт. У меня тоже под конец руки не слушаются. Земец, пошли на подбор, — сказал я самому высокому нашему баскетблисту.

Вдруг на несколько секунд в спортзале наступила тишина. Толик Широков посмотрел на дужку кольца, обтёр ладони об баскетбольные трусы и первый мяч так хило бросил, что он, не долетев до цели, нырнул вниз, лишь краешком зацепив сетку с внешней стороны.

— Б…ь! — Дружно выказались парни за моей спиной.

Физрук покрутил головой, просверкал злющими глазами, его основательно «раздраконил» Третьяков, но встречный фол не свистнул.

— Второй бросок! — Зло скомандовал он.

Я подбежал к Широкову и шепнул, чтобы он целился в ближнюю дужку. Если мяч попадает именно в это место то, как правило, отлетает далеко в поле, где у нас есть небольшое преимущество. Хулиган «Широкий» тяжело вздохнул и швырнул по пологой траектории в точно туда, куда я ему сказал.

— Бам! — Затряслось кольцо, и мяч неожиданно отлетел прямо мне в руки.

— Ох! — Охнули зрители на лавках.

Я резко ударил мячом в пол, перевел его под ногой, но Лёха словно великая Китайская стена закрыл мне небо. Поэтому я сделал пару шагов назад, резко развернулся, так как почувствовал, что со спины кто-то пытается выбить мяч. И выпрыгнув, бросил почти наугад. Неожиданно я успел заметить, как подскочила с места Динка Гордеева, как торжествующе ухмыльнулся Генка Третьяков, как Рысцов схватился за голову, а физрук «Штурман» приготовился дать финальный свисток.

— Бам! — Хлопнул мяч в дужку кольца, подпрыгнул, ударился в щит и провалился в сетку — 36 : 35.

— Гоооол! — Высыпали наши болельщики прямо на поле.

И я второй раз за короткий срок превратился в человека, которого все толкают, обнимают и похлопывают. «Дуракам везёт», — ухмыльнулся я про себя, когда меня приподняли парни, чтобы подкинуть вверх.

— Не уроните! Умоляю! — Заорал я.

Вечером в тот же понедельник, обложившись различными книгами, в которых можно было прочитать про заповедные уголки США и Канады, про Монголию и Среднюю Азию, а так же Северный Кавказ и Карелию, я основательно присел за написание новых статей для газеты. Решил сделать сразу десяток про встречи людей со снежным человеком. Первую историю я хотел написать про снежную женщину из Абхазии, от которой якобы осталось потомство, но решил, что для нашего маленького городка это перебор. Поэтому, объёмом в сто строк, я написал историю, произошедшую в 1925 году в Таджикистане, когда красноармейцы преследовали отряд басмачей и наткнулись на «диких людей». Затем я, освежив воспоминания, накидал статью про Халхин-Гол, когда пограничники вместо двух японских лазутчиков пристрелили двух алмасов, именно так снежного человека называют в Монголии. «Тема бесконечная», — улыбнулся я, принимаясь к третьему материалу, как вдруг раздался звонок в дверь.

К моему изумлению на пороге стояла моя «принцесса» Дина Гордеева, которую я два часа назад проводил домой, сдал её маме, можно сказать, под расписку. Динка улыбнулась своей обворожительной улыбкой и мило пролепетала:

— Валерочка, я вот что подумала, может тебе кушать приготовить?

— Думаешь, если я снял себе квартиру, то булыжники из советской гречневой крупы не догадаюсь удалить? — Хмыкнул я и впустил девушку в прихожую. — Или для борща не смогу пошинковать капусту, морковь, свёклу, лук, картошку и чеснок? Проходи, поужинаем.