Литмир - Электронная Библиотека
A
A

То, что вульгарные обыватели именуют ведущим ко благу путем, на самом деле лишь бесовщина и вздор. С ними распространяются лишь безумие и заблуждения, и чем дольше они существуют, тем больше распространяются. Люди, не наделенные знанием искусства исцеления болезней и безвозвратно погрязшие в чудовищных заблуждениях, отвергают помощь лекарственных средств и сосредоточиваются исключительно на мракобесии молений и жертвоприношений, совершаемых ими без счета. Они неутомимо гадают, а ничтожные людишки — шаманы и целители, нагло лгут им, предсказывая горе или возвышение, но болезни и способы их лечения — это как раз то, о чем они слыхом не слыхивали. А слышали они только о нескончаемых расходах по оплате их услуг. И вот даже богатые разоряются, лишившись всего своего состояния, а бедняки вынуждены залезать в долги и платить вдвойне за их советы. И вот уже нет ни поля, ни дома — все потеряно в надежде на излечение. Ларцы и сундуки опустошены, и в них не остается ничего. Но если вдруг паче чаяния больному стало лучше — тогда эти целители немедленно заявляют, что им помогла благосклонность божества. Если же больной умирает, они сразу же заявляют, что он не был помилован демоном. Если человек все-таки счастливо отделывается и продолжает жить, то от его имущества все равно ничего не остается, и в конце концов он умирает после тяжких страданий от холода и голода. А иногда человек доходит до того, что вступает на путь насилия или начинает вести себя подобно ворам и грабителям, крадучись проникая туда, где его никак не ждут. А то и гибнет от острого клинка в кровавом побоище или кончает жизнь на плахе, на которую его приводят совершенные им злодеяния. Вот какие беды проистекают из этого неразумия.

Иногда бывает и так, что все состояние человека уходит на удовлетворение алчности служителей, совершающих моления и жертвоприношения, и последнее зернышко, последний лоскут шелка уходят для оплаты жадного шамана, и ко дню кончины человека не остается ни одежды для погребения, ни утвари для поминания, и тогда, увы, труп покойного остается гнить и разлагаться, поедаемый могильными червями. Не достойно ли это сожаления? Вот ведь до чего доходит тупость глупцов из народа!

Непристойные культы и путь нечисти — это то, что запрещается как нормами ритуала, так и законами. Но и этого никак не хотят понять обычные люди. Единственное, что тут могут сделать государи, это резко ужесточить законы и приговаривать к высшей мере за любое из преступных деяний последователей этих культов, не делая различия между тяжелыми и легкими нарушениями закона. Пусть каждого, кто не отказывается от шаманских суеверий и молений, безжалостно казнят, выставляя труп на всеобщее обозрение на дорогах и рынках. Тогда не потребуется много времени, чтобы полностью покончить с этими мерзостями и уничтожить самый корень страданий народа от голода и холода, вырвать к тому же ростки разбоя и бандитизма. Разве такое решение не было бы великой милостью по отношению к народу?!

Некогда Чжан Цзюэ, Лю Гэнь, Ван Синь и Ли Шэнь[464], а также их последователи то заявляли, что им по тысяче лет, приписывая это действию неких малых искусств, то сидели, погрузившись в транс забвения, то совершали разные превращения, меняя свой облик. Всем тем они морочили голову простому народу и дурачили простаков, собирая вокруг себя целые толпы. Они вовсе не ставили своей целью продлевать годы жизни людей и увеличивать их долголетие. Не стремились они и предотвращать стихийные бедствия или лечить болезни. Они намеревались только сколотить преступную клику своих приверженцев и подбить их на мятежи и смуты, прикрываясь ими в такого рода злодеяниях. Иногда они убивали честных людей или нагло обманывали народ, чтобы добыть богатство, в результате чего их сокровища громоздились, словно горные кручи, и они становились богаче герцогов и царей, живя в роскоши и разврате. Дорогие одежды, изысканная еда, прекрасные наложницы переполняли их дома, целые шеренги музыкантов воспевали их, а готовые драться за них до смерти наемные телохранители находились в их полном распоряжении. Их мощь была столь сильна, что их боялись государи, их влияние таково, что они возвышались над государственными чиновниками, а беженцы, спасавшие свою жизнь, скрывались от них в пещерах и болотистых зарослях.

Подобное положение вещей стало возможным из-за того, что чиновники не решались контролировать деятельность этих людей, и о тех бедах, которые проистекли из данного обстоятельства, можно только сожалеть и сокрушаться[465].

Что касается меня, то я самый обыкновенный человек. И хотя я понимаю принципы, которые надо применить, но не занимая никакой государственной должности, я ничего не могу предпринять! Те же чиновники, которые ныне управляют народом, допуская существование всех этих сомнительных божеств, не решаются бесповоротно запретить эти культы. Когда случается какая-то беда, чиновник может принять ее очень близко к сердцу, но все равно не сможет понять до конца ее причин. Кроме того, чиновники не считают подобные вопросы важной частью своих должностных обязанностей и существенными для занесения в перечень заслуг. А поскольку зачастую глупые жены и неразумные дети чиновников верят в эти нелепости, то низкие людишки вокруг них говорят, что и чиновники ничего не смогут предпринять, поскольку множество людей будет препятствовать им. И обычно не находится ни одной возвышенной души, которая подвергла бы осуждению такое поведение. А перепуганные чиновники хотя и провозглашают иное, но результата их речи не имеют. Тогда они начинают сомневаться и колебаться, не смея ничего предпринять, а другие люди из-за этого в отчаянии заламывают руки, не имея возможности что-либо сделать.

Я сам знаю несколько человек, которые не почитают никаких носителей божественного разума и ни разу в своей жизни не совершали жертвоприношений. Тем не менее они наслаждались исключительным долголетием, их слава возвышалась над миром подобно горным вершинам, их дети и внуки были многочисленны, а богатства и знатности у них было вдоволь. И даже я сам совершаю жертвоприношения только своим предкам в каждый из четырех сезонов, и все. Я много странствовал по воде и по суше и прошел, наверное, десять тысяч ли. При этом вдоль дорог я постоянно встречал сотни кумирен и храмов, но ни на пути туда, ни на пути обратно я никогда не заходил в них. И однако у меня не было никаких неприятностей ни с лошадьми, ни с колесницами. Я переправлялся через реки, но мне не угрожали ветер и волны. Я проходил через местности, где свирепствовал мор, но благодаря силе лекарств оставался здоров. Много раз я был мишенью для стрел и камней, но, к счастью, никогда не страдал от ран и ушибов. И все это только укрепило мое убеждение, что демоны и духи ни на что неспособны.

Существуют сотни разновидностей пути служения нечисти, но все они предполагают убиение живых существ для того, чтобы пить их кровь, и только метод пути семьи Ли слегка отличается от них. Хотя на их «пирах счастья» и не режут животных, тем не менее они проводятся на широкую ногу, без каких-либо ограничений. На базарах для них закупается все подряд, включая изысканные, утонченные и разорительно дорогие продукты — нет такого, который не приобретался бы. А на кухне блюда готовят десятки поваров, оплата их также требует немалых расходов. А следовательно, и эти дела нельзя считать совершенно чистыми и благими. Поэтому учение семьи Ли также должно стоять в ряду тех культов, которые надо запретить».

Некто спросил: «А когда появилось учение пути господ из семьи Ли?»

Я ответил: «В правление великого императора страны У в стране Шу[466] жил некто Ли А, который обитал в пещере и ничего не ел. Несколько поколений подряд видели его, и поэтому его прозвали Ли Ба-бай, Ли Восьмисотлетний. Люди отовсюду приходили к нему за ответами на их вопросы. Но он никогда не говорил ни слова, и ответ узнавали по выражению его лица: если оно было радостным — то значит, задавшего вопрос ожидало счастье; если же оно было печальным — значит, он предрекал горе; если А смеялся — человека ждал праздник, а если он вздыхал — то глубокое горе. И ни разу он не допустил ни одной ошибки. А однажды утром он вдруг внезапно исчез, и никто не знает, куда он ушел.

вернуться

464

Гэ Хун упоминает здесь сеявшего смуту среди народа даосского мага Лю Гэня (II в.) и руководителя одного из восстаний, направленных против режима Ван Мана (10-20-е гг. I в.), Ван Синя (современника восстания Краснобровых). Видимо, к этой же плеяде принадлежит и Ли Шэнь, сведений о котором найти не удалось.

вернуться

465

Здесь Гэ Хун говорит в основном о событиях, связанных с крушением империи Хань. В 184 г. н. э. вспыхнуло восстание Желтых повязок (хуан цзинь), организованное тайной эгалитарной даосской сектой Тайпин дао (Путь великого равновесия и благоденствия). Этой сектой руководил Чжан Цзюэ. Восставшие провозглашали начало нового космического цикла «желтого Неба» эры эгалитарного хилиазма и процветания. Восстание было подавлено, но силы империи Хань подорвались, и в 220 г. она прекратила даже номинальное существование.

вернуться

466

Великий император страны У — имеется в виду Сунь Цюань (см. коммент. 12).

Страна Шу — территория части современной провинции Сычуань (северная и центральная части провинции, район г. Чэнду).

39
{"b":"829790","o":1}