— Я беременна, — выпаливаю, как на духу, сжимая руку чуть выше локтя, — Так что это не только моя проблема, как вы, надеюсь, понимаете.

Свекровь молчит так испытующе, что я не выдерживаю и снова смотрю на нее. И знаете? Она не рада. Очевидно. Но еще и отпрянула, как от огня, будто я чумная какая-то. В этот самый момент я вдруг понимаю и другое: ей внуки от меня никогда не будут нужны, но не в этом дело. Она никогда не будет рада моим детям даже от ее сына — по реакции вижу. Вижу ведь…

— На моего сына хочешь повесить?! — наконец приходит в себя и шипит еще более яростно, — По койкам прыгала, залетела, хочешь теперь на него повесить, да?! Чтобы снова затянуть в свои дебри?! Это не его ребенок!

— Его.

— Нет! Не его!

Визг выходит истеричным, и я честно думаю, что вот сейчас она меня просто убьет, но Нина Андреевна берет себя в руки, выдыхает, а потом смотрит в глаза и пытается держаться спокойно.

— Послушай, Алиса. Я понимаю, что ты его любишь, но ты не удержишь его ребенком. К тому же чужим.

— Он…

— Алиса! Как только он родится, я заставлю сделать ДНК-тест, чтобы доказать свою правоту. Все, чего ты добьешься — отсрочки и переноса свадьбы.

— Что? — еле слышно шепчу, — Какой свадьбы?

Нина Андреевна подбирается, а я, клянусь, вижу, что она пытается скрыть победоносную улыбочку.

— Они уже подали документы в ЗАГС. Распишутся, как только приедут в Москву. Не хотят больше ждать.

Это удар. Такой жесткий, исподтишка. Теперь мои глупости об актерских талантах Олега, я жирно перечеркиваю: мог. Еще как мог он так хорошо притворяться! А я дура…Четырнадцатая страница его паспорта еще не остала от печати о разводе со мной, как он ее снова пачкает, но уже желанным браком. По любви.

Поэтому я отступаю, сжимая себя руками, а Нина Андреевна наоборот делает на меня шаг и шепчет.

— Олег оставил тебе деньги, я знаю. Используй их с умом. Сделай аборт, Алиса, и живи дальше. Ты молодая, красивая, встретишь еще мужчину. А Олега отпусти. Он так долго ждал этого, прекрати уже над ним издеваться. Он заслуживает счастья с любимой женщиной, настоящего брака…желанных детей. А этот твой…подкидыш…

— Не называйте его так.

— Как не называй — одно в итоге: он никому не принесет счастья. Избавься и забудь сюда дорогу, заклинаю тебя. Дай Олегу жить спокойно.

— Он должен знать и…

— Зачем, господи?! Да не нужна ты ему такая, пузатая тем более не будешь! Уезжай! Не порти нам прощание! Это семейный момент. А ты никогда не была и не будешь нашей семьей! Уезжай, пока Алена тебя не увидела! Не создавай проблем!

На негнущихся ногах я разворачиваюсь и ухожу. Зачем поехала, господи?! Только хуже себе сделала по итогу…Я чувствую себя дурой. Такой, по факту то, и являюсь, ну правда. Меня гонят, а я обратно. Как заведенная игрушка, у которой все никак батарейки не кончатся — идиотка, мало будет даже этого. Я ведь не уезжаю. Сижу в машине, которую припарковала достаточно далеко, чтобы меня не заметили, и наблюдаю. Рыдаю…в голос. Они действительно счастливы. Олег мягко приобнял Алену, бережно так, нежно смотрит на нее — она в ответ. Они правда любят друг друга, не смотря ни на что. Как я хотела, чтобы он меня любил. Как там в сказках? Превозмогая все препятствия. Точно. Все именно так…И жили долго и счастливо — это тоже им отходящий приз, а у меня что осталось? Нежеланный ребенок от нелюбимой жены…

* * *

Я к родителям в дом не хочу ехать вообще, но через пару дней, когда принимаю ряд судьбоносных решений, паркуюсь у их ворот. Меня встречает тишина. Они не разговаривают за обедом, как обычно, молчат по разные стороны длинного стола, и лишь когда я захожу — оживают. Отец встрепенулся, мама встала, но я на них не смотрю. Сажусь на стул с самого края, смотрю в окно. Думаю, как начать то, что надо было сделать сразу, как я узнала правду…

— Алиса? Я рад, что ты приехала…Я…

— Я приехала попрощаться.

— Что?

Отец не понимает, а когда я смотрю на него — ненавижу только сильнее. Мне неприятно его видеть, правда. Думаю, что за все это дерьмо, я его никогда в жизни не смогу простить, поэтому снова отворачиваюсь и жму плечами.

— Я улетаю в Испанию и больше никогда не вернусь. Приехала, чтобы сказать…

— Алиса, это несерьезно.

— Я никогда тебя не прощу за то, что ты сделал со мной, — говорю глухо, вытирая непрошеную слезу, — Может быть и лучше было бы, чтобы ты сел.

Папа молчит, а я поднимаюсь. Подбираюсь вся, улыбаюсь даже и снова пересиливаю себя, когда заглядываю в его глаза.

— У тебя больше нет дочери. Не ищи со мной встречи — я этого не хочу. Увижу, воспользуюсь компроматом и засажу тебя настолько, насколько реально будет. Прощай.

— Алиса!

Отец резко встает, и мама делает тоже самое. Только с другим заявлением…

— Алиса, постой! Я с тобой хочу поехать, можно?

Смотрю на нее — она уверена на все сто процентов, а вот отец…Он такого поворота явно не ожидал. Переводит ошарашенный взгляд на маму и выдыхает.

— Светы, ты спятила?

— Нет, Степа, я наконец-то смотрю на этот мир трезвыми глазами, и если Алиса согласится, ты получишь то, чего так долго хотел — карьеры и свободы. Алиса? — тихо спрашивает меня и делает небольшой шаг, — Возьми меня с собой, пожалуйста.

Так мы вырываемся из рук моего отца. Едем вместе ко мне, после того, как мама собирает кое какие свои вещи, берет документы и прочее, что может пригодиться. Обратно возвращаться она и не думает, а я рада. Сейчас, как никогда раньше, мне нужна мама.

Жаль, когда Вселенной делаешь запрос, неплохо было бы уточнить, ведь стоит нам припарковаться у нашего дома, где мы жили с Олегом и где еще остались мои вещи, которые я хочу забрать — нас тоже ждет мама. Его мама. Я ее вообще не хочу видеть, даю всем видом понять, намеренно игнорируя то, как она машет мне рукой с детской площадки, где и дожидалась собственно. Ан-нет. Это не вариант. Нина Андреевна женщина наглая и беспринципная. Такая, кому абсолютно плевать на других — важны лишь ее личные желания.

— Мам, подожди меня у подъезда, — говорю тихо, знаю ведь — подойдет.

Моя мама напротив тактичная и мягкая. Она слегка кивает и берется за ручку чемодана, а я оборачиваюсь акурат к моменту, когда бывшая свекровь до меня доходит.

— Алиса, здравствуй. Я пришла поговорить.

Забавно. Теперь она захотела поговорить? Нет же. По глазам вижу — нет. Поэтому я сокращаю весь наш контакт до одной фразы:

— Ребенка не будет.

Нина Андреевна на миг замирает, потом пару раз кивает и, поджав губы, чтобы не заулыбаться во всю ширь своих зубьев (которые теперь, когда я вижу ее хищную и гадкую натуру, по-другому назвать просто не могу) тянет.

— Хорошо. Тогда я передам Олегу…

— Он знает?

— Да, у меня от сына нет секретов, — гордо заявляет, а потом не без удовольствия накидывает сверху, — Он сегодня женится.

Зачем?! Вот зачем тебе это надо?! Я не понимаю. Стою, сжимаю себя руками и по-привычки не знаю, что ответить, но опять же. Вселенную надо просить конкретно, а на этот раз я не жалею, что этого не знала. Потому что здесь есть не только эта женщина, но и моя мамочка, которая вдруг стала сильной спустя столько лет. Вырастает у меня за спиной и цедит так холодно, гордо.

— Вы узнали, что вы хотели — уходите. Алисе не нужно больше ничего слышать о вашем сыне. Нам это неинтересно.

Нина Андреевна не может промолчать, я то знаю. Она хочет вылить на кого-то все скопившееся внутри дерьмо, поэтому открывает было рот, но мама заканчивает все строго и бескомпромиссно.

— Всего хорошего. Надеюсь, что у вас все сложится, и у вашего сына тоже.

— У меня хороший мальчик! Это ваша дочь таскалась за ним…

— Закончили. Вместо того, чтобы поджидать мою дочь у подъезда и говорить о том, какая она — следите за своим младшим сыном. Особенно теперь, когда вы остались без поддержки, это будет очень кстати.

Так мы разрываем еще одну нить: молча уходим. Только дома мама решается заговорить, когда я ненадолго прижимаюсь лбом к холодной, входной двери.