— Ален…

— Олег, я серьезно. Вдруг ее папаша не отпустит тебя просто так?!

Что? При чем здесь папа?

Подожди, Алис, вот сейчас ты все узнаешь…

— Я женился, как он хотел, но мы договорились. Пять лет — и все.

— Вы уже договаривались, Елагин. Ты должен был с ней просто встречаться, а он заставил тебя жениться!

— Я сам сглупил. Не надо было с ней спать…

— Это точно, спасибо! Андрею руки бы оборвать! А лучше Сереже! Какого хрена он поперлся в тот дом с битами?! Если бы не он…

— Ален, уже нет смысла во всем этом копаться. Что было, то было. Я Алису не люблю и никогда ее не любил, но мне ее жалко. Закончим все тихо, она пострадает немного, а потом заживет дальше.

— Ты уверен?

— Да. Алиса легкая. Она…

Я больше ничего не слышу — пульс и такой сильный-сильный звон в ушах застилает происходящее. Все вокруг чернеет, а потом становится ярче. Чернеет и снова становится ярче. Будто вторит моему сердцу, пока ноги подгибаются в коленках. Дрожат. Я даже не уверена, что смогу описать это чувство правильно, но уверена в том, что в этот момент все изменилось навсегда. Необратимо. Я изменилась необратимо — будто какая-то часть меня сгорела и осыпалась пеплом на полу этого номера, и ничего уже не будет, как прежде.

— Что это было?!

Слышу отдаленно громкий возглас Алены, но не понимаю. О чем она? Я не понимаю. Опускаю глаза, как в бреду и только через пару мучительно долгих секунд вижу, что стою в осколках вазы. И вообще стою у стены. Когда я успела тут оказаться? Я не помню.

А потом дверь спальни рывком открывается, и я сталкиваюсь взглядом с Олегом…

Олег

Я всегда буду помнить этот взгляд. Алиса стоит у самой стены, ее трясет. По щекам текут и текут слезы. Она сжимает себя руками до белых костяшек, но самое страшное по итогу то взгляд. Это взгляд ребенка, которому одновременно сказали, что Деда мороза не существует, родители разводятся, и в реальной жизни никаких сказок и близко не бывает. Полный какого-то острого неверия, разочарования, горечи и боли…

— Алиса…

Только я произношу ее имя, как девчонка срывается с места и вылетает из номера. Я за ней. В таком состоянии ее оставлять не вариант вообще. Алена что-то кричит мне в след, но я ее не слышу, да и откровенно говоря мне плевать сейчас. Перед глазами стоит этот ужасный взгляд, который словно пробрался под кожу и отпечатался на моем сердце.

Твою мать!

Алиса дернула по коридору к пожарной лестнице — я снова за ней, только вот не рассчитал немного. Она в истерике, и при таком раскладе лучше не преследовать — хуже будет. Так и выходит. Алиса спотыкается на предпоследней ступеньке первого пролета и летит на пол, хорошо успевает подставить руки — инстинкт самосохранения. Но я все равно в диком ужасе, вдруг с ней что-то случилось? Подлетаю и падаю на колени рядом, тянусь, но жена отшатывается так, будто от прокаженного. Смотрит в пол. Туда же летят грады слез, оставляя на красном ковре уродливые пятна. Я слышу, как тяжело и сипло она дышит, как стучат ее зубы, вижу как по ее плечам проходит рябь…Лучше бы я сдох, чем все это, если честно. Но я здесь, и я совершенно не знаю, что мне делать. Прикасаться к ней — страшно. Говорить? И что я скажу? Прости меня? За все? Это настолько мелко и смешно, что у меня язык к небу приклеивается — я просто молчу.

— Олег!

Алена присоединяется к нам. Все это время она была незримым участником нашего брака, но теперь все на поверхности. Три угла одного треугольника рядом. Я смотрю на нее взглядом, который говорит: я не знаю, что делать. Но она тоже не знает. Алена прижимает к груди мои штаны, а Алиса медленно поднимает на нее глаза, полные жгучей ненависти. Я готов ко всему: что она на нее набросится, что попытается причинить вред как-то еще, схватив, например, декоративную вазу за своей спиной, но не к тому, что происходит дальше. Алиса резко разворачивается корпусом ко мне и пихает с такой дикой силой, что я валюсь на спину, а она…она снова сбегает.

Твою мать!

— Олег, штаны!

Алена кидает мне мягкие, серые спортивки, которые я натягиваю по пути, вылетаю из здания босым. На улице идет дождь стеной — ничего не видно, а главное, что Алисы и след простыл. Твою мать-твою мать-твою мать!!! Если с ней что-то случится, мне не просто головы не сносить, я себя никогда в жизни не прощу! Поэтому я озираюсь, как дурак, а потом бегу в сторону парковки. Только вот проблема, здесь не просто нет Алисы, здесь нет и ее машины. Успела уехать?! Это очень плохо! Только моя тачка и какая-то разбитая Киа Рио. Где Алиса?!

— Алиса?!

Ору так, что в горле першит, а в ответ только дождь. Он словно усиливается, но это скорее игра воображения. Адреналин то кипит, да и прислушиваюсь я изо всех сил — ничего. Вообще. Ни. Звука!

— Олег!

— Ее нет! Ее нигде нет! — как в бреду ору Алене, которая подбегает с моими кедами в руках.

Но мне насрать. Я озираюсь, как чокнутый. Помню, когда мелким был, мать возила нас с Серегой в Москву в зоопарк. Там был амурский тигр. Огромный такой. Яркой оранжевый. Он метался по клетке и рычал, прямо как я сейчас, в дикой, неуемной агонии.

Мне страшно, и я готов это признать. Страшно. За бедную, маленькую девочку, которая узнала за один вечер слишком много всего. Я боюсь, что она сделает какую-нибудь глупость.

— Олег, я нашла это.

Алена протягивает мне Алисин телефон, а еще какие-то засаленный ключи со знаком «KIA» на крышке и порядковым номером сзади. Ага. Молодец, Алиса, значит ты сообразила взять в аренду машину, чтобы я тебя не заметил? Признаюсь, удивила. Но машина на месте, а ключи у меня. Куда ты делась, твою мать?!

— Поищи ее на территории, я к охране.

Я решительно иду в сторону будки охраны, откуда выползает здоровый кавказец и улыбается.

— Потерял что-то, брат?

— Девчонку видел?

— Сбежала? — усмехается, — Бывает, брат. Да и ну ее к черту, я…

Прикалываться вздумал?! Думаешь, что мне сейчас есть дело?! Хватаю его за грудки и с такой силой ударяю о стенку будки, что она жалобно трещит. Не даю ему и слова вставить — мне сейчас реально не до глупости, — резко приближаюсь и рычу прямо в лицо.

— Видел. Девчонку?! Да или нет?! Коротко!

— Видел я, видел!

— ГДЕ?!

— Сбежала через ворота!

Пешком?! Алиса, ты чокнулась?! Отпускаю мужика и, не вслушиваясь в его причитания на другом языке, несусь обратно в гостиницу, где молниеносно забираю свой телефон, толстовку и ключи от своей машины. На все про все уходит меньше пяти минут, и вот я уже резко сдаю назад и выезжаю с территории.

Если с ней что-то случилось…Твою мать-твою мать-твою мать!!! Бью по рулю кулаком пару раз, сам еле дышу. Сука! Ничего…уйти далеко она не могла физически. Надеюсь только, что ей хватило мозгов не садиться ни в чью машину!

Хватило. Или просто не было никого? Но я выдыхаю с облегчением, когда почти сразу, как выезжаю, натыкаюсь на тонкую фигуру впереди. Она идет быстро, сжалась вся, но не оборачивается, когда ее путь освещают мои фары, а я останавливаюсь. Твою мать! Алиса…

Когда я к ней подлетаю и разворачиваю на себя, Алиса не сразу понимает, что происходит. Ее взгляд совершенно потерянный, но когда он приобретает фокус, вместо привычной мне улыбки, я получаю ненависть. Она изо всех сил рвется в сторону, поскальзывается и чуть не падает. Я ее держу крепко, только благодаря этому она не летит в овраг, но она этого не понимает. А может для нее овраг лучше, чем моя близость? Неприятно. Кривлюсь, а когда она еще раз рвется, дергаю на себя. Алиса такого не ожидает и вбивается в мой торс со всего размаха, снова ловит ступор, а потом начинает меня бить…

Я заслужил даже больше, чем эти маленькие удары сжатыми кулачками. Она орет, ничего не говорит — просто кричит и бьет меня. Ей это сейчас нужно. Я все понимаю, поэтому только сильнее прижимаю к себе и сношу каждый ее удар, как она царапает мне торс, руки, лицо — плевать. Я терплю, потому что заслужил даже больше.