Ему все можно. Я вся его — и ему можно все, что он захочет…

* * *

Мы приезжаем в аэропорт ровно в срок. Олег помогает мне выгрузить чемодан, потом забирает его у меня и сам везет до пункта назначения. У него на плече даже сумка моя — я рядом с ним действительно под защитой. Он мне и в магазин не разрешает ходить, мы только вместе это делаем, чтобы я пакеты тяжелые не носила. Хороший он. Такой хороший…смотрю и слезы сами собой напрашиваются: мы разлучаемся на месяц. Целый месяц. Без него. Я крепко его обнимаю за талию, после того он оформляет мне посадочный, Олег обнимает меня в ответ. Кладет голову на макушки и молчит. Мерно дышит. Я, правда, совсем нет — не могу надышаться запахом его парфюма.

— Я так по тебе скучать буду, Олежа, — шепчу еле слышно, он слегка сильнее руки сдавливает и кивает пару раз.

— Я по тебе тоже, Алис. Тебе пора.

Знаю, но не хочу. Я хочу глобально, конечно, но в эту минуту, когда смотрю ему в глаза — совсем нет.

— Я люблю тебя, Олег.

Он слегка улыбается и мягко целует меня, а потом подталкивает в сторону посадки. Я звонко смеюсь. Знаю, буду бережно беречь эти моменты, пока буду далеко…

Олег

Я захожу в зал ресторана с небольшим опозданием и нервно оглядываю его с высоты своего роста. Боюсь. Правда боюсь, что она просто так согласилась придти. Из вежливости, так сказать. Для меня ведь эта встреча, как глоток воздуха. Для нее пусть забава, плевать — я, кажется, снова я.

И она здесь.

Алена сидит за барной стойкой и покручивает в длинных пальчиках зубочистку. Она пьет мартини. С каких пор? Не знаю, но это так по-взрослому. Она действительно изменилась. Я ее такой и не знал никогда, и, забавно, раньше думал, что взгляда оторвать не могу, что теперь тогда? Вообще не перестаю на нее глазеть, пока пробираюсь мимо столиков, подхожу. Еще шаг. Еще и еще. И вот она рядом.

Чувствую свежий запах ее парфюма, а как будто на луговом поле нахожусь — от нее всегда пахло свежим утром и цветами. Не изменилось это. Значит здесь она, Алена моя. Рядом. Как же близко…

— Прости, что опоздал, — еле слышно выдыхаю, она слегка вздрагивает, но улыбается и смотрит в глаза.

— Ничего страшного. Пока тебя ждала, решила немного выпить.

— Ты раньше не пила чистый мартини.

— Научилась.

— Волнуешься?

Алена усмехается и делает небольшой глоток, потом смотрит на меня и слегка приподнимает брови.

— Елагин, ты себе льстишь.

— Я вижу.

Вдруг замолкает. Я правда вижу, что она волнуется, а теперь вижу, что еще и злится. Даже не так — растеряна вдруг, сожалеет будто, о чем-то? Спрашивать не приходится, она отвечает сама, когда неожиданно резко поднимается со своего места.

— Это была ошибка. Прости.

Алена сбегает так быстро, как лучик солнца, который не может пробиться из-за плотных туч — они ее снова у меня забирают. Обстоятельства, моя жизнь, мой выбор — все это! Нет! Я допустить этого не могу, поэтому срываюсь с места за ней, а как в карьер прыгаю. Все абсолютно точно изменится дальше, и я это тоже знаю. Плевать. Плевать, если кто-то узнает, плевать даже если мне придется все рассказать — не могу больше. Без нее не могу.

— Алена, стой!

Кричу ей в след, пока она почти летит к серебристой тайоте, взятой на прокат. Уехать хочет? Нет!

— Алена!

— Олег, уходи! Это была ошибка!

— Нет!

Хватаю ее за руку и резко поворачиваю на себя. Смотрю на нее — плачет. Вижу эти ужасные слезы, что режут меня изнутри. Пожалуйста, маленькая, не плачь…

— Алена, что случилось?

— Я думала, что это будет весело. Думала, что все кончено. Что я отпустила… — бормочет что-то, но я улавливаю лишь суть — она еще меня любит.

— Алена!

— Олег, езжай домой!

— Я тебя тоже не забыл.

Она ловит ступор, я сжимаю ее сильнее. Если убежит сейчас, я снова окажусь в бездне. Не могу туда упасть — как человек, который только что освободился, я просто не могу снова надеть эти кандалы. Только не это…И все же…разве я имею право ее останавливать? Нет. По сути своей, кто я для нее? Прошлое, которое предало и сердце разбило вдребезги. Нет у меня реальной возможности держать ее, да и по-хорошему, если правильно рассуждать — отпустить ее должен. Потому что раню. Знаю, что раню. Я должен отступить.

И я отступаю. Убираю руки с ее плеч, прилагаю всю выдержку и делаю шаг назад…а сам вижу, что не хочет она этого. Не знаю, может лгу себе? Так ведь проще, в грезах своих пребывать, лишь бы наконец-то почувствовать себя живым — эгоистично и подло до мозга костей, но…Резко подхожу к ней в плотную, беру за талию и разворачиваю к своей машине, что поставил рядом, прижимаю ее к задней двери и горячо целую. Я поступаю подло, а по-другому не получается. Хотя бы в последний раз снова коснуться ее — все, что мне сейчас надо. Простите.

Алена в первый миг не отвечает, но дальше…она прижимается сама, отвечает пылко, желает. Она этого хочет сама, я не давлю больше, и если кому-то интересно — вот он самый высокий градус у самого яркого алкоголя. Я так не пьянел даже от водки. Сам не понимаю, как мы оказываемся на заднем сидении моей машины, а там, в тесном, закрытом помещении, нет разума никакого. Там только чувства, эмоции, тактильность и запах. Он меня дурманит, и я вообще обо всем забываю — будто не было всего этого ада и грязи, принуждения. Только она всегда была.

Стягиваю с ее плеч тонкие лямки, любуюсь. Алена мой идеал, никого нет лучше нее. Какой бы Алиса не была красивой, не сможет никогда затмить Алену. Я ее в своих руках держу бережно, даже сейчас, когда страсть мной полностью завладевает. Ведь хочу, чтобы было только хорошо со мной рядом, как раньше. Мог бы стереть все, что сделал, с ней и с нами, — стер бы, но я могу только нежно целовать…

Я так по тебе скучал, моя девочка…

* * *

Полуголые и мокрые мы сидим все там же. Алена закуривает, выпуская дым в потолок. Она на меня не смотрит вообще, я тоже не пытаюсь поймать ее взгляд своим — безумие все это. На миг я даже жалею, что сделал это, поддался чувствам, но потом понимаю, а как иначе то? Никак. Не было у меня шанса обойти ее стороной. Я люблю Алену, всегда ее любил и всегда буду. Алисе я не изменял только потому что пустое это, но разве касается мое личное правило Алены? Нет. Она моя звезда.

— Знаешь, — тихо усмехается она, глядя в потолок машины, — Я ведь собиралась тебя по носу щелкнуть. Всех вокруг убедила, что мне плевать. Что не чувствую я ничего, а по итогу…

Слышу, как в конце голос ее становится ниже, тише, тяжелее, поэтому смотрю на нее. Сложно это просто дико, но я смотрю стойко и смело, пусть по сути своей полная противоположность. Я ведь трус, и винить в этом некого мне. Но сейчас, ради Алены, я хочу быть смелее и продолжаю смотреть, даже когда она поворачивается.

— Почему все так вышло, Олег?

Что мне ей ответить? Потому что меня захотела богатенькая девочка? Потому что ее отец угрожал моему брату, а у меня не было влияния и перспектив удачно дать отпор? Потому что я испугался рискнуть? Причин то целое море, если честно, дело не в чем-то одном, если не считать того, что всех их объединяет моя трусость. Алена это расценивает по своему. Зло усмехнувшись, она хватает свою кофту, попутно натягивая лямки платья на плечи, и выплевывает.

— Знаешь?! Плевать. Пошел ты, Елагин!

Открывается дверь. В этот самый момент, я понимаю — это последняя возможность объясниться с ней. Потом будет поздно. Еще нет, как оказалось, но потом — она больше не даст мне шанса. Алена не Алиса. Та прощать до талого будет, но моя девочка гордая.

— У меня не было другого выхода, Ален.

Замирает. Медленно так поворачивается, вижу, что снова хочет ядовито бросить что-то едкое, и я ее не виню. Даже для меня, человека, который находился внутри ситуации и знает все от и до, глупо звучит. Выбор то всегда есть, я просто решил пойти по самому простому пути. Но выражение лица Алены вдруг меняется. Может она читает что-то в моих глазах? Наверно так и есть, и я даже знаю названия этого чувства — обреченность. Я будто проклятым себя чувствую, только злюсь сильнее, когда она тихо переспрашивает: