– Мне, правда, можно это съесть? – тихо и хрипло спросила она.

– Тебе нужно это съесть, – я уверенно кивнул. – Это необходимо, чтобы ты быстрее смогла поправиться. Смотри, Лиза уже уплетает за обе щёки.

– Я ничего не ела со вчерашнего дня, – заявила принцесса в своё оправдание. Я лишь усмехнулся и снова повернулся к Лисси. В этот момент по её щеке побежала слеза и упала на стол.

– Лисси, немедленно перестань плакать и ешь, – сказал я. – Хозяйка сейчас подумает, что я издеваюсь над тобой.

– Простите, господин, – девочка всхлипнула и взяла ложку.

– О, господи! – я покачал головой. Дальше наш завтрак продолжился в молчании. Примерно двадцать минут нам потребовалось, чтобы разделаться со всеми блюдами. Наконец мы поднялись обратно в комнату.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я Лисси, как только закрыл дверь в коридор.

– Хорошо, – девочка кивнула. – Спасибо вам, господин. Я не кушала так уже очень давно. Много лет.

Кажется, у неё немного блестят глаза. Я посмотрел на принцессу. И у этой глаза блестят. Девочки захмелели, хотя и не сильно. На поверку эль оказался очень слабоалкогольным напитком. Вкус приятный. Но чтобы напиться им допьяна, потребуется бочонок.

– Я не о том тебя спрашиваю, – сказал я. – Как твоё самочувствие? В груди не болит?

– Болит, – честно созналась девочка. – После снадобья я чувствовала себя очень хорошо. Но сейчас силы потихоньку убывают, и возвращается боль.

– Ясно, – я вздохнул. – Садись на кровать. Лиза, ты тоже сядь куда-нибудь.

Девочки расселись. Я взял стул и сел напротив Лисси.

– Послушай, – сказал я. – Болезнь скоро вернётся, и тебе будет становиться только хуже. Я могу заплатить лекарю, но сомневаюсь, что он поможет тебе.

Я секунду помолчал. Лисси испуганно смотрела на меня, но ничего не говорила.

– Не хочешь ли ты заключить со мной кровавый договор? – наконец сказал я.

– А от меня требуется согласие? – удивилась девочка.

– Конечно. Договор не состоится, если ты сама не захочешь его, и я не смогу тебя заставить, – соврал я. – Тем более что ты больше не рабыня. С сегодняшнего дня ты свободна и сама можешь решать, как тебе жить и что делать.

– Если я заключу договор, мне можно будет остаться с вами? – спросила Лисси.

– Тебе можно будет остаться с нами, даже если ты откажешься заключать договор, – сказал я.

– Я готова, – тихо сказал девочка. – Что я должна сделать?

– Подожди, – я покачал головой. – Я не обычный человек. У меня есть некие силы, которых нет у нормальных людей. Заключив договор, ты получишь часть моей силы, и твоя болезнь уйдёт навсегда. Но для тебя есть опасность. Я хочу, чтобы ты её понимала.

– Какая опасность? – хриплым шёпотом спросила Лисси. Лицо её было мертвецки бледным, и я стал переживать, не сильно ли я запугал её. Всё же я решил не отступать.

– Твоё тело может не выдержать полученной силы, и ты умрёшь в страшных мучениях.

– Я поняла, – девочка кивнула. На несколько секунд повисло молчание.

– Вы пообещаете, что убьёте меня, если это случится, чтобы я не мучилась? – вдруг спросила она.

– Думаю, у меня не будет другого выхода, – я кивнул. – Хочешь заключить договор?

– Я всё равно умру от болезни, – Лисси покачала головой. – Я уже едва не умерла сегодня. Мне было так плохо, что я хотела умереть. Я не могла дышать. Сердце начало замирать и я думала, что это конец. Но потом как-то понемногу отпустило. Если договор с вами спасёт меня, я готова. Если это убьёт меня, что ж поделать, наверное, такова моя судьба.

– Как ты стала рабыней? – спросил я. – И откуда у тебя такие шрамы?

– Это долгая история, – девочка грустно покачала головой.

– Не хочешь рассказывать?

– Да, нет, – Лисси пожала плечами. – Вы мой хозяин и имеете право знать.

– Я тебе уже не хозяин, – сказал я, – Но я хочу быть тебе другом.

– Да. Хорошо, – девочка кивнула. – Я расскажу.

Лисси немного помолчала, видимо собираясь с мыслями.

– Когда я была маленькая, я жила с мамой в маленьком домике возле порта. Папы у нас не было. Мама ничего никогда не говорила мне о нём. Или, может быть, я забыла. Ту жизнь я вообще плохо помню. Запомнились лишь большие корабли и вечно грубые матросы. А ещё чайки. Много чаек. И много крыс…. Саму маму я тоже помню смутно. Мне было примерно пять лет, когда её не стало. Она просто однажды не вернулась домой, и никто не знал, что с ней случилось, и куда она пропала. Меня приютил один старичок. Дедушка Кирис. Он не был моим родственником, но прежде знал мою маму и тепло относился ко мне. Он любил меня как родную дочь. Всё время, которое я провела с ним, я жила жизнью обычного ребёнка. Я ходила в школу, научилась читать и писать. Дедушка покупал мне книжки и игрушки. У меня были разные наряды. Мы жили не богато, но довольно счастливо. Я думать не думала, что всё скоро изменится и эта мирная жизнь рассыплется как карточный домик.

Лисси всхлипнула.

– Мне уже исполнилось десять лет, когда дедушки вдруг не стало. Однажды он собирал виноград. Я ему помогала. Был очень жаркий день. Дедушка внезапно почувствовал себя плохо, сел под дерево и сказал, что у него сильно болит в груди. Он попросил меня принести холодной воды. Когда я вернулась, он уже умер.

Я видел, как из глаз Лисси покатились слёзы. Я молча достал платочек и передал ей в руки. На некоторое время повисла тишина. Я покосился на принцессу. Но она сидела неподвижно с мрачным видом и смотрела куда-то в одну точку перед собой. Моего взгляда она не заметила. Лисси, наконец, отложила платочек и продолжила.

– Когда дедушка Кирис умер, в его дом приехали родственники. У него осталось кое-какое имущество, дом и сад. Родственники решали, как всё это разделить. Я им была не нужна и только мешала. Они долго совещались, что со мной делать и поначалу собирались отдать меня в приют. В приют я не хотела, но должна была покориться судьбе. Я понимала, что чужая этим людям. И я, правда, думала, что меня отдадут в приют. Но в итоге меня продали в особняк отставному морскому офицеру, господину Варфесу.

Лисси вдруг закашлялась. Наверное, долго говорить ей было тяжело. Я налил ей воды, и она выпила всю кружку. Немого отдышавшись, она продолжила рассказ.

– Особняк находился за городом. Кроме меня там было ещё человек двадцать рабов, исполнявших различные работы, как в самом особняке, так и на землях вокруг. Следующие три года моей жизни мне пришлось исполнять роль прислуги в этом особняке.

Девочка грустно вздохнула.

– Господин Варфес был жестоким и вспыльчивым человеком. Он постоянно бил своих слуг за любые провинности. А когда напивался пьяный, бывало, избивал людей и просто так. Я тоже много раз была бита за различные проступки и даже дважды подвергалась основательной порке. Но потом со мной случилось несчастье.

Лисси поёжилась как от озноба. Я заметил, что у неё немного подрагивают руки, словно она и правда мёрзнет.

– У господина Варфеса была огромная коллекция различных ценных и антикварных вещей. Собирать он её начал еще, будучи на службе, и продолжал постоянно пополнять её, даже выйдя в отставку, спуская все деньги на различных аукционах.

Лисси немного помолчала. Может, переводила дух.

– Мне ужасно не повезло, – наконец сказала она, – Так получилось, что я разбила одну из его статуй. Это была небольшая, очень красивая статуэтка из белоснежного мрамора, изображающая девушку-ангела с крыльями. Примерно вот такой высоты.

Девочка показала рукой высоту статуи.

– Мне самой она очень нравилась. Девушка была так изящна, а крылья настолько тонкие, что сквозь них просачивался свет. Я уронила её, когда прибиралась на втором этаже.

Лисси закрыла глаза.

– Не знаю, как у меня получилось. Я не заметила, что зацепила её, – девочка посмотрела на меня жалобно. – Это было ужасно! Я от шока замерла и даже не попыталась её поймать. В итоге отлетела голова, одно крыло и рука. Эта статуэтка стоила в несколько раз больше, чем я сама, на тот момент.