В подтверждение своих размышлений я заметила, что руки мага слегка подрагивают.

– Просто царапина, нужен жгут, остановить кровотечение, – процедила Эфира.

Это не выглядело царапиной, похоже, когти твари достали практически до кости, кровь залила всю ее руку и уже капала на пол.

– Стой смирно, – скомандовал он. – Шрам останется, рана глубокая, а целительство – не мой конек.

– Могу я попробовать, – неожиданно произнесла шепотом Трантина, будто боясь, что кто-то ее услышит.

Все удивленно уставились на гномиху. Изумление читалось даже в глазах волка, стоявшего рядом с ней.

– Ты маг жизни? – уточнила я на всякий случай.

– Друид, – ответила она и достала какой-то мутный пузырек. – Только держи крепче, – велела она Мордау, показывая на руку Эфиры.

– Ш-што это? – косясь на мутную водицу в руках гномихи, спросил Сетсей.

– Настойка из стеблей белой крапивы. Надо промыть рану, потом я попробую ее аккуратно залатать.

– Что значит «попробуешь»? Я тебе не алмаз с дырой посередине, который нужно залатать, – возмутилась Эфира.

– То, что не алмаз, – это точно. – ухмыльнулся князь. – Не вырывайся! Если не остановить кровь, идти дальше не сможешь. – Мордау осторожно надавил на здоровое плечо Эфиры, вынуждая ее сесть. – Если малявка говорит, что залатает, значит, залатает. Да, малявка?

Трантина кивнула, и я вдруг поняла:

– Ты знал, – вслух вырвалось у меня. – Ты знал, что она не геомант, как большинство гномов, поэтому и доставал ее всю дорогу.

И про себя додумала: Трантина обладает не гномьей магией, и из-за этого изгой среди своих. Изгнание может ждать и ее саму, как однажды случилось с дворфами. Она не понимает, что гномы не принимают всех, кто отличается от них, и Мордау пытался ей на это указать.

Природник на мое предположение ничего не ответил, а Трантина воспользовалась замешательством и быстро плеснула из бутылочки на рану Эфире. Орк качнулась от неожиданности и зашипела, но князь держал ее крепко, не позволяя вырваться.

– Она друид, не целитель, – уточнил Сетсей.

– Какая разница, все одно, маг жизни же, – сдавленно ответил Мор, уворачиваясь от локтя Эфиры, который целился ему в нос.

– Пусти, – угрожающе прорычала орк.

Но Мордау не собирался отпускать и кивком велел Трантине продолжать.

Я схватила Эфиру за свободную руку, привлекая внимание и надеясь успокоить.

– Надо уходить, и чем быстрее Трантина подлечит тебя, тем скорее мы уберемся.

Кажется, сработало. Эфира перестала дергаться и грозно уставилась на Трантину:

– Оставишь меня без руки – башку тебе снесу.

Гномиха втянула голову в плечи и замерла в нерешительности.

– Ты совсем не давишь на нее, злючка. Теперь, конечно, ей будет проще не лишить тебя конечности, – процедил князь и медленно, задействовав все свое очарование, добавил:

– Если лишишь ее руки, малявка, обещаю не позволить ей снести твою драгоценную головушку, но давай постараемся этого избежать. Хорошо?

Он кивнул и вопросительно посмотрел на Трантину, явно подсказывая, что ей тоже надо кивнуть ему в ответ, но она так и осталась стоять, не шевелясь. Кровь уже заливала рукава и одежду князя. Мне надоело, и я посмотрела гномихе прямо в глаза:

– Ты тут единственный маг жизни, лучше тебя никто не справится, лечи ее.

Словно очнувшись, Трантина закусила губу и принялась за дело.

Вокруг не вспыхнуло ни одной руны, она использовала только чистую силу. Похоже, Трантину не обучали целительству, и она делала это интуитивно, как и я когда-то.

Эфира впилась прямым взглядом в князя, словно если сейчас у нее исчезнет рука, он первый лишится головы. Мордау не отводил глаз, упрямо смотря на нее. Заметив эту странную картину, я вдруг ощутила неловкость и поспешно отвернулась. В их гляделках было что-то личное, не предназначенное для посторонних.

Крови стало заметно меньше, гномиха, хоть и друид, но хорошо справлялась. За это время глаза привыкли к полумраку, и я огляделась. Мы опять попали в какой-то зал. Этот был гораздо меньше предыдущего и не пестрел драгоценными камнями. По стенам бежали синие жилки, красиво игравшие в свете нескольких факелов. В середине зала над надгробием возвышалась фигура гнома в длинной мантии. В густой тени скульптура казалась зловещей: после пережитого зло мерещилось мне уже повсюду.

Трантина закончила и медленно осела от усталости на пол. Магия явно давалась ей с трудом. Мор оторвал от своей рубахи ткань и наскоро перевязал руку орка. Эфира все еще не двигалась, и когда их глаза вновь встретились, князь слишком поспешно убрал руки и отошел, будто это не он только что ей помогал.

– Чего стоим, надо уходить, – морщась от боли, подняла свое оружие орк, стараясь также больше не смотреть в сторону Мора.

– Надо как можно быстрее добраться до охранного рубежа, эти монстры отличались от виденных ранее, – вслух рассуждала я, помогая Эфире подняться. – Все портальные твари напоминали странных, уродливых зверюг, но эти безмолвно улыбающиеся чудовища другие – они больше похожи на людей или демонов. Даже то, как они бесшумно передвигались и нападали, походит на более осмысленное поведение.

– Нас-сколько с-сильно мы отклонилис-сь от марш-шрута? – первым задал интересующий всех вопрос Сетсей.

Трантина задумалась, словно вспоминая дорогу.

– Надо выйти в большой туннель, и скажу точно.

– Чего тогда ждем, двинули, – поторопил Мордау.

Этот зал мы пересекли быстро, чувствовалась общая напряженность. Добравшись до выхода, я облегченно выдохнула. Взгляд злобной фигуры гнома, от которого невозможно было спрятаться, тревожил. В темноту длинного туннеля мы выходили так тихо, как только могли. Это шахта была похожа на ту, в которой мы были раньше, тот же рельс посередине и так же темно. Трантина встала около наскальной карты и что-то пальцем в ней пересчитывала. Алгерда поторопила ее, теперь понимание, кто может прятаться в этой темноте, вселяло неподдельный ужас.

– Нам не очень далеко, но идти придется другим путем из-за того, что в галерею Падших нам больше нельзя, придется пересечь Покинутые земли.

– Звучит скверно, почему они покинутые? – поинтересовалась княжна Самогеты.

– Потому что мы туда не ходим, – ответила ей гномиха.

– Возможно, это нам на руку. Если там никого нет, значит, и тварям поживиться нечем, – задумчиво почесал подбородок Мор.

Уши Ортоса резко встали торчком. Сетсей сразу остановился и обернулся, там было совершенно тихо, ни звука, но теперь мы знали, это ничего не означает.

– Я ничего не виж-шу, – прошептал драгон.

Но Ортос явно показывал, что нам надо скорее уходить отсюда.

– Мы в каменной ловушке. Сколько там тварей – неизвестно, и, если нас окружат, мы пропали. Можем уйти из этого туннеля куда-то прямо сейчас? – резко спросила Эфира гномиху.

Ортос уже переминался с лапы на лапу и тихонько поскуливал. Я задрожала и от испуга случайно прижалась к Алгерде, почувствовав, что она тоже дрожит.

– Да, но вам не понравится. Бежим! – велела Трантина.

Сетсей закинул ее на спину Ортоса, и они побежали первыми, показывая нам дорогу. Практически сразу гномиха приказала свернуть в маленький и узкий проход. Здесь было тесно, нашу шеренгу замкнули Мор и Сетсей. Узкий проход ввел куда-то вглубь, хорошо хоть не в гору приходилось бежать. То и дело встречались бесконечные ответвления. Понятия не имею, как гномиха ориентировалась в этом темном лабиринте и понимала, в какую сторону двигаться. Одну развилку проскочил – и заблудился навсегда. О, Великая Мать, не дай нам заплутать, взмолилась я про себя. Такая ошибка может стоит слишком дорого.

– Они идут по наш-шему с-следу, – негромко шепнул драгон.

– Сюда, – скомандовала Трантина, и мы опять куда-то свернули. Подземный коридор вдруг закончился, и неожиданно мы выскочили на площадку. Я захлебнулась от испуга: дальше бежать некуда, просто пещера, без выходов, каменная клетка. Мы в западне. Даже если Мор закроет проход, он замурует нас самих.