– Пусть идет в жопу! – махнула рукой Юля и обула уродские сапоги на шпильке, которые выглядели так, словно были куплены с рук у бомжа. – Никакие деньги мира не окупят общение с этой пиздой. Ей, блядь, свою сраку сто метров тяжело протащить без нытья. Ну, нахуй!

Уши Жени с шорохом завернулись в трубочки.

– Снялась один раз для дешманского каталога, а пафоса как у супермодели, – накинув на плечи куртку, она выскочила из квартиры. Женя даже не успел опомниться.

– Алло! Алло! – Андрей Викторович до сих пор был на проводе. Оставалось надеяться на звукоизоляционные свойства ладони, которой он прикрыл динамик.

– Юля утром споткнулась и потянула связку. Извините, что не предупредила, но она так расстроилась… пока была у врача, забыла… – Женя начал врать, как всегда весьма убедительно. Он не знал, что за вожжа засела у сестры под хвостом, но вдруг она передумает и пожалеет, что упустила возможность легкого заработка. Она все равно по три раза в неделю тренируется на стадионе, какая разница – одна или в компании, а тут компания даже доплачивает. Копейки, но все же. Тем более для подростка.

– Ладно… – вздохнул Андрей Викторович, – будем искать кого-нибудь другого.

– Подождите, не надо искать, я подменю ее. Когда и куда подходить?

Андрей Викторович сначала сомневался и боялся «довериться парню, которого никогда в глаза не видел», тем более Юля балерина и в спорте разбирается, а ее брат – просто хрен с горы. Тем не менее, стоило Жене как бы невзначай упомянуть, сколько обычно стоит персональная тренировка с тренером, как Андрей Викторович стал намного сговорчивее. Жаба как обычно победила.

Довольный собой, Женя положил трубку и хотел пойти на кухню пить кофе, предаваясь мыслям, какой он молодец, как в квартиру ураганом влетела Юля. Она сорвала с зарядки забытый смартфон и понеслась обратно к выходу. Уже в дверях Юля обернулась и добавила:

– Если родители спросят, когда буду дома, то скажи, что задержусь, пусть не ждут.

Женя хотел сказать: «Они не спросят», но озадачено застыл. В нос ударил еле заметный, но хорошо знакомый аромат скисшей облепихи, похожий на запах рвоты, но все же немного другой. Женя принюхался, пытаясь понять, не показалось ли ему. Вроде не показалось. Он стал осматриваться в поисках источника и краем уха уловил чуть слышный писклявый смех. В отличие от запаха, источник звука Женя определил сразу и посмотрел на стоящую в дверях сестру.

Юля удивленно подняла брови.

– Жень, ты в норме?

Женя не мог пошевелиться, даже внутренний голос был не в силах что-либо сказать. В темном коридоре было плохо видно, но Женя был готов поклясться, что из-за плеча сестры торчит что-то живое, волосатое, с маленьким уродливым лицом.

– Ладно… увидимся, – Юля скрылась за дверью, а Женя, простояв несколько секунд без движения, кинулся к окну.

Он увидел, как она вышла из подъезда и села в старые жигули восьмерку, что последние полгода стояли во дворе и казались брошенными. В любой другой момент он бы в первую очередь заинтересовался именно машиной и ее владельцем, с которым уехала сестра, но сейчас все внимание поглотила Юлина спина. Он хорошо ее разглядел – ничего и никого там не было.

Женя съехал вниз и прислонился к теплой батарее. Прошлые галлюцинации он списал на перенапряжение и последствия дешевых наркотиков, но уже прошла неделя. Он нормально спал, ничего не принимал, не пил, даже кофием не злоупотреблял.

Женя схватился за голову.

– Я теряю разум.

– Нужно иметь какой-то особый дар быть долбоебом, чтобы налажать в таком простом задании! – ругаясь, Лера ходила взад-вперед мимо полуоткрытой двери Жениной комнаты. Старый советский телефон она держала в руках, и провод с громким шуршанием волочился следом. Застрявший в грубой подошве ботинка камень при каждом шаге глухо стучал по старому дощатому полу. Женя поймал себя на том, что отбивает карандашом ломаный ритм, пытаясь попасть в такт. Он не особо вслушивался, но понял, что дело идет к увольнению очередного несчастного.

Лера часто увольняла сотрудников. Как правило, за дело, но были и спорные случаи. Совсем недавно она выгнала отличного мастера, когда узнала, что та за глаза высмеивает ее стиль одежды. Лера была женщиной красивой, с отличной фигурой, светлыми, немного вьющимися волосами, при этом, вопреки статусу хозяйки салона красоты и внешним данным как у Барби, в ее образе отсутствовала характерная манерность и лоск. Она одевалась как мальчик-подросток: почти всегда в джинсах, фланелевых рубашках. Да и по жизни Лера была человеком чуть грубоватым, без лишнего пафоса. Она казалась прекрасной лесной нимфой, получившей второй разряд по газосварке. Такой образ Леру устраивал, и она не желала терпеть ехидные комментарии за спиной, поэтому прекрасный мастер пошла искать другое место работы, а Лера две недели терзала домочадцев рассказами о том, как правильно осветлять волосы и как сложно найти того, кто это умеет. К моменту, когда Лера все же нашла замену, даже мышонок Петя знал про проценты оксида.

Лера положила или, скорее, бросила телефон на тумбу и, едва не споткнувшись о размотанный провод, зашла к Жене. Она явно нуждалась в ком-то, кто согласится, что она права во всем, а кругом все негодяи, которые ничего не умеют.

– Знаешь, какая главная проблема при работе с кадрами в сфере красоты? – спросила она и, подвинув уже засохшую тряпку, прислонилась к подоконнику.

– М? Много неграмотных специалистов? – предположил Женя, не отвлекаясь от монитора, где появился результат теста.

– И это тоже. А еще?

– Теряюсь в догадках, – равнодушно пожал плечами Женя. Он уже третий раз пытался прочитать абзац, но из-за Леры сбивался.

– Идиоты! – Лера театрально подняла руки к небу. – Просто сферические кретины в вакууме! Я молчу про дур, которые не осилили программу средней школы и читают по слогам… Помимо них есть еще образованные дебилы, неспособные думать самостоятельно! Не скажешь подтереть жопу, так и будут в говне ходить.

Женя отвлекся от экрана и с любопытством посмотрел на мать – давно ее так не бомбило.

– Вот как ты считаешь, работа админа сложная? – спросила Лера, будто бы вариантов ответа было больше одного.

– Чего там сложного? – фыркнул Женя. – Записывать клиентов, следить, чтобы у шампуней не закончился срок годности. Не кардиохирургия, прямо скажем.

Лера задумчиво посмотрела на сына и пробарабанила пальцами по подоконнику.

– Поработаешь недельку администратором?

– Нет, – Женя даже не задумался. – Работать на маму – это унизительно. Это как бы говорит всем «я лузер и сам не смог найти работу».

– Да? – Лера не смогла скрыть ехидной улыбки. – А ты, значит, смог? И куда устроился?

– Пока никуда, но я вот прямо сейчас этим занимаюсь, – Женя состроил лицо «я занят, а меня отвлекают».

Лера хмыкнула, зашла ему за спину и хмыкнула еще раз.

– Ты уверен, что тестам по профориентации с Аетерны стоит доверять? – спросила она, глядя на вкладку, которую Женя не успел закрыть.

– Это я так… Между делом прошел… Вообще я вакансии смотрел… – Женя покраснел до состояния вываренной свеклы.

– Да? Дай-ка… «Гейша», – Лера многозначительно озвучила заголовок результата теста под названием «Твоя идеальная работа» и, с трудом сдерживая смех, продолжила читать с выражением: – «У тебя на удивление кривые руки, и к производственному станку тебя подпускать опасно, но ты можешь ублажить взор эстета, как никто другой умеешь производить нужное впечатление и разносторонне эрудирован. Ты легко поддерживаешь любую беседу, даже о технике безопасности при работе на станках. Идеальная для тебя работа – Гейша», – Лера с кривой усмешкой посмотрела на Женю. – Зря я на Аетерну гнала, про кривые руки прямо в яблочко.

Лера держала два салона: студию красоты с претензией на люкс «Елена», где Жене предстояло ошиваться ближайшую неделю, и эконом-парикмахерскую, едва выходящую на самоокупаемость. Лера еще мечтала открыть что-то концептуальное, творческое, в центре Петербурга, куда бы ходили знающие толк в моде хипстеры. Ей не раз предлагали перестать возиться с полудохлой лошадью, продать эконом и открыть новую студию в центре, но Лера категорически отказывалась. Она говорила, что в кризис, который, по ее мнению, вот-вот должен разразиться, начинать, по сути, новый бизнес слишком рискованно, а вот лошадь имеет шанс резко ожить.