– Ну, блин, я передам маме с папой… Так что стряслось? – Женя взглянул на Юлю, которая подозрительно скуксилась.
Классная руководительница облизнула губы, развела руками, как бы говоря, что у нее нет другого выбора, кроме как смириться с тем, что родители не придут, и жестом велела Жене сесть.
– Передай родителям, что твоя сестра устроила травлю однокласснице и довела ее до нервного срыва, – она кивнула в сторону чуть правее от женщины, которая кричала на Юлю.
Только теперь Женя увидел, что там сидит еще одна ученица – прыщавая, полненькая и сутулая. Она была довольно непривлекательной и неприметной, как старый дорожный знак в кустах. Ей было лет пятнадцать, но полнота, грозившая через пару лет превратиться в полноценное ожирение, позволяла легко принять ее за рано обабившуюся взрослую женщину. Модное среди ее ровесниц платье в духе учениц католической школы смотрелось как дачный халат, для полноты образа не хватало только огромной хозяйственной сумки с торчащими стрелками зеленого лука. Красивые светлые волосы – ее главное достоинство – и те были подрезаны под каре.
Женщина рядом, судя по всему, была ее мамой. Женя дал бы ей лет сорок пять или больше. Она казалась старше из-за заплывшей фигуры и устаревшей лет десять назад прически, жуткой конструкции из начесанных коротких волос, залитых лаком.
– В смысле, травлю? – Женя невольно обернулся на вторую девочку. Таких в школе всегда травят. Женя лишь надеялся, что девочка уже была столь зашуганной и это не Юля ее довела. Юля, конечно, могла, но не за три же недели.
– В прямом, – учительница сложила руки на груди и посмотрела профессиональным особо серьезным взлядом.
– А конкретнее нельзя?
– Конкретнее?! – вмешалась мама девочки, по новой закипая от гнева. Женя зацепился взглядом за ее шею, усыпанную папилломами, которые давно пора было бы свести. – Прямые оскорбления, например!
Папилломы были действительно кошмарными: очень крупными и очень выпуклыми, словно головы вылезающих червей. На шее висели несколько цепочек и терлись о них. Женю даже перекосило от отвращения. «Почему она их не удалит? Волосы в эту херню же она укладывает, значит, пытается следить за собой, так почему бы не убрать эту гадость с шеи?» Женя подумал, что, с одной стороны, ей можно дать визитку матери, с другой, он почему-то не хотел, чтобы его мама подходила к этим штукам даже на пушечный выстрел.
– Я всего лишь сказала, что считаю ее жирной и стремной, – с появлением брата Юля осмелела и начала задираться. – Настолько жирной и стремной, что не хочу сидеть за одной партой, так как считаю, что могу заразиться.
Девочка всхлипнула, пытаясь подавить рвущиеся рыдания, и сжалась, словно ожидая пинка.
«Да еб вашу мать! Юля! Зараза!» – в мыслях заругался Женя, а вслух бодро сказал:
– Ну вот! Это не оскорбление, а сугубо личное мнение. Она же не подала это как констатацию факта, – он оглядел педагогов и понял, что лучше валить, пока они не пришли в себя от такой наглости. – Я передам родителям, что вы их вызывали. Юля, пойдем!
Женя сорвался со стула и стремительно потащил сестру к выходу.
– И вы вот так это оставите?! – возмутилась мама обиженной девочки. – Вы завуч по воспитательной работе или кто?!
Женя выпихнул сестру и следом сам юркнул за дверь. Ему показалось, что эта женщина прошла за ним, он почти физически почувствовал, как на затылок легла тень, но, обернувшись, увидел, что та стоит у стола директрисы, с ненавистью смотрит им вслед, только идти никуда не собирается. Жене стало так неуютно, что он задержал дыхание, как если бы в воздух попала отрава. Он схватил Юлю за локоть и как можно быстрее рванул к выходу.
На улице похолодало и моросил мелкий дождик, смывая остатки нелепого и ложного весеннего запаха.
Только когда тяжелая дверь школы захлопнулась за спиной, Женя вдохнул полной грудью и отпустил руку сестры. Юля поморщилась, потирая плечо, достала сигареты и спустилась с крыльца.
– Ну, ты здесь жить собрался? – спросила она, щуря глаз от едкого дыма.
Женя поплелся по ступенькам.
– И нахера ты ее довела? Она тебе где-то дорогу перешла?
– Она меня просто бесит, – Юля чуть поморщила нос. Судя по непроходящей красноте, кожа на нем ответит знатным раздражением на слезно-платочную экзекуцию.
– Юль, че за хрень? Это же не повод над людьми издеваться!
– Что? Совесть отросла, или ты старую из ломбарда выкупил? – хмыкнула Юля и выдохнула дым брату в лицо.
– Совесть-хуевесть… Ты злишься, что тебя из академии выперли, и отыгрываешься на той, кто тебе сделать ничего не может. Это пиздец зашкварно!
– У… Какое тонкое знание психологии, – Юля изобразила театрально переигранное восхищение. – Тебя этому в универе научили? Ах… как же, забыла, ты не учишься!
Повисла пауза. Юля сначала с вызовом смотрела на брата, но Женя лишь скептично изогнул бровь, и она замялась.
– Ну? Сцедила яд? Полегчало?
– Полегчало. Обменяться любезностями с братом бесценно, – чуть улыбнулась Юля и стряхнула пепел.
– Тебе ее не жалко?
– А сфига ли я должна ее жалеть? Жалеют больных, а она вполне здорова и сама довела себя до состояния обветренного чмо. Если ей лень пробежаться с утра или сделать что-то со своими прыщами, то почему я не могу ткнуть ее в это носом. И вот не смей мне втирать бодипозитивный бред «все равны, и все прекрасны такими, какими их создала природа… Бла-бла-бла», ты сам стремных жирух не переносишь, а мне уже прочитали эту лекцию. Я не обламываюсь следить за собой, и ты тоже, а ей походу лень, так почему на это надо закрывать глаза?
Женя открыл рот и поднял указательный палец, чтобы возразить, и застыл. Ему нужна была пауза придумать контраргумент. Юля уже победоносно ухмыльнулась, видя, как брат пасует, но Женя все же сумел придумать, что ответить:
– Можно сказать «сама виновата» взрослой тетке, но она еще мелкая. То, как и ты, и она, и все ваши одноклассники выглядите, зависит от родителей. Мы с тобой прыщами не страдали, потому что наша мама косметолог, и это отец нас по спортшколам гонял, и это они нудели о правильном питании. А ее маму ты видела? Думаешь, такие тетки способны объяснить, что нельзя мешать жиры с углеводами? Я не учусь в универе на психолога, но могу поспорить, что когда эта твоя одноклассница за ужином отказывается от десятой булки с маслом, ее мамаша смеется и говорит, что в ее возрасте все идет в рост.
– Мда… Стремная тетка… – к радости Жени сестра все же задумалась.
– Одни папилломы чего стоят, – Женя брезгливо передернул плечами, вспомнив усеянную ими шею.
– Папилломы? – Юля удивленно подняла брови.
– Ну да, у нее вся шея в них. Ты не заметила их, что ли?
Юля отрицательно покачала головой и хотела что-то ответить, но изменилась в лице.
– Черт! Русичка, – она со скоростью молнии всучила недокуренный бычок Жене и успела как раз вовремя.
– Молодой человек, на территории школы запрещено курить, – раздался за спиной женский голос.
– Да, все полицейские города уже спешат оштрафовать меня. Прямо землю трясет от… – хмыкнул Женя и повернулся, – топота…
«Русичка» выглядела лет на двадцать пять, не больше. У нее были густые рыжевато-каштановые волосы по плечи, пухлые губы, а затянутый на поясе бежевый плащ демонстрировал очень-очень тонкую талию. Настоящее воплощение жениных эротических фантазий, а он нахамил ей.
– Вы в курсе, что девочке нет шестнадцати?
Женя хотел, проявив все свое обаяние, посмеяться и объяснить, что он ее брат, но мелкая противосина обняла его за талию и прижалась щекой к плечу.
– Вообще-то, шестнадцать мне исполнилось неделю назад, – то ли пошипела, то ли промурлыкала Юля.
– Замечательно, – хмуро буркнула «русичка», развернулась и, стуча высокими каблуками, пошла в школу.
Женя любовался на уходящие от него, возможно навсегда, стройные ноги и думал, куда бы лучше спрятать труп сестры.
Проводив учительницу взглядом, Юля и Женя побрели домой. Юле нужно было торопиться на репетицию, а Женя искренне хотел заняться чем-нибудь конструктивным. Он планировал вздремнуть и пошерстить по сети в поисках работы. То, что все вокруг считали своим долгом что-то вякнуть на эту тему, серьезно бесило, и ему из принципа хотелось продолжить болтаться без дела, но гроши с предыдущей шабашки растаяли, да и скучновато ничем не заниматься, поэтому Женя придумал коварный план: устроиться на работу втайне ото всех. Подходя к дому, он уже представлял, как с серьезным видом занимается чем-то значимым, пока окружающие думают, что он просто где-то гуляет. Женя уже собрался забить на пункт «вздремнуть» и сразу броситься искать работу, но в итоге все сложилось иначе, и он не дошел даже до квартиры.
