Рейла вышла со своей новой подругой из дверей университета, отправившись в одно знакомое ей место поблизости, в котором уже знала, что закажет. Но мысли её кружили у совсем другого источника рассуждений. Не напиток был столь интересен, как то, что новая знакомая являлась гибридом. Рейла испытывала смешанные чувства. Зависть граничила с заинтересованностью, которые были перекрыты радостью от того, что она нашла единомышленника.

– Ты гибрид? – спросила Ло, продолжая рассматривать её.

– Ты хочешь подсказку? – Рейла улыбнулась тому, что Ло сложнее определить её ядро.

– Нет-нет, я сама догадаюсь. – покачала головой Ло. – Ты фламинго? – Рейла удивлённо посмотрела на девушку, желая сказать, что это не так, но та опередила. – А может ангел? Или демон? Вампир?

Рейла рассмеялась доводам новой знакомой, но слова о ангеле и демоне ей польстили. Ангелы наравне с богами считались одними из самых красивых и сильных, да и демоны в силе не уступали. Вампиры тоже были сильны. Но почему фламинго?

– Можешь рассказать, почему именно такие варианты?

– Ни один из них не верен? – расстроилась Ло, Рейла сочувственно покачала головой. – Эх, жаль… На самом деле меня смутили твои глаза. У демонов и вампиров они часто красные. А твои розовые. Ангелы красивые, как и ты. А фламинго единственная розовое существо, которое я вспомнила.

– Я русалка, – заливаясь краской и хохотом, ответила Рейла. – И у фламинго оперение серое. Это их рацион уже добавляет им цвета.

– Русалка с розовыми глазами? – нахмурилась Ло.

– Ты часто видела русалок?

– Нет, но ты точно не гибрид?

– Нет, я русалка, как и мама. А глаза от отца, у него они красные.

– У моего отца тоже! – обрадовалась Ло, захлопав в ладоши.

Когда девушки добрались до кафе, то вошли внутрь, продолжая болтать. Они обсуждали не только разные научные работы о ядрах и одарённых, но и друг о друге не забывали расспросить, да рассказать. Рейла заказала себе фраппе, а Ло кровяной коктейль.

Второе изощрённое убийство одарённого. Раскрытая грудная клетка, как бумажный пакет с конфетами, разбросанными по асфальту. Женщина застывшими глазами смотрела ввысь. Было ли последним, что она видела, небо со звёздами? Или лицо зверя, который лишил её жизни подобным образом?

Криминалисты уже аккуратно кружились над телом, как старательные пчелы в попытках собрать как можно больше улик. И, что важно, не уничтожить их. Молодой детектив, которому не повезло взяться за это убийство, не мог вынести вида данной картины. Да и запаха тоже. Он к этому не привык. А привыкнет ли? Живот скрутило от голода, от выпитого кофе или от того, что он уже рвётся наружу.

Нетронутое убийцей лицо, выражение которого было отстранённое, несчастное. Бледная кожа потеряла блеск, тёмная кровь лишь оттеняла синеву. Сломанные ногти были признаком борьбы, хоть и недолгой. И грязь под ними была шансом заполучить данные о монстре, сделавшем это.

Детектив старался не отводить взгляд от убитой, но не мог. Потемневшие куски мышц, жёлтые жировые прослойки, порванные сосуды и переломанные кости, все что должно быть скрыто, было нагло открыто взору. Почему?

Мелган вновь отвернулся.

– Приятель, первым нашим свидетелем является место преступления, если его не перевариваешь, то лучше не завтракай. – Похлопал по плечу детектива прошедший мимо криминалист.

– Спасибо за совет, – без благодарности ответил Мелган, стараясь дышать ртом.

Мелган Динг с отличием закончил учёбу в полицейской академии, его наставники хорошо отзывались о юноше, о его способностях. И после нескольких лет он наконец-то дослужился, чтобы раскрывать подобного рода преступления. Но сможет ли он? Первым делом в роли детектива стало убийство одарённого, которое показалось для многих крайне жестоким. В особенности на фоне частых митингов против носителей ядра в городе.

Первый одарённый имел ядро волка. Такое же, как и у самого Мелгана. По коже прошлись мурашки от мысли, что на месте несчастного мог быть он сам или даже его младший брат. Анализ крови показал наличие в ней парализующего средства, которое в малых количествах приводит к расслаблению скелетных мышц без остановки дыхания. Большая доза могла бы привести к отказу всей дыхательной системы, что по всей видимости не желал убийца. Он хотел растянуть жизнь жертвы, в крови которой также обнаружили следы наркотиков.

Одарённый чувствовал все. Может в меньшей степени из-за вводимой в него дряни, но он не терял сознание. И даже будучи близко к его потере, убийца старался его привести в чувства. Убитый понимал, что происходит, но не мог ничего с этим поделать. Он был заперт в своём теле. Кричал, не имея возможности бороться, пока убийца разрезал одежду, кожу на груди. Он старался быть аккуратным, хотя бы в начале, предполагал Мелган, когда рассматривал фотографии с места первого убийства. Он забирал сердца одарённых. Было ли это каким-то посланием? Или он брал их, как сувениры? Может он хотел, чтобы в новостях ему дали связанное с сердцами прозвище? Желал внимания?

А его «работы» с чем были связаны? Было ли дело в особой извращённой любви к эстетике? Каждый из людей считал красивым разное. И даже подобное кто-то мог посчитать красивым. Ещё один псих.

Мелган отвернулся, сделав несколько шагов от места преступления, чувствуя, как к горлу подступила дурнота.

Делал ли это тот, кто ненавидел одарённых? Один из митингующих? Если бы это было так, то почему убийца не заставлял их превращаться? Чтобы убитый был похож на одарённого, а не на человека без ядра. Чтобы видеть лицо того, кого ненавидишь. Лицо одарённого. Или дело было в другом?

Детектив пытался нарисовать портрет того, за кем начал погоню, но не мог. Слишком много было мыслей насчёт первого серьёзного дела и жестокого убийцы.

– Не хмурься, тебе не идёт, – прозвучал знакомый звонкий голос. Мелгаг поднял голову и увидел напарницу. – Прости, что задержалась. Что я пропустила?

Девушка перед ним не выглядела, как детектив, расследующий ужасное преступление. Скорее, как роковая красотка из блокбастера с дерзкой улыбкой. Кем Кастиша могла бы быть с лёгкостью. По глупым стереотипам, одарённые с ядром волка и кошки не должны были поладить. Особенно, когда характеры напарников были разными, как и их взгляды на жизнь, отношение к делу. Но Мелгану казалось, что они друг друга дополняют. И у них было кое-что общее. Желание найти преступника, его остановить, не дать свершиться новому ужасу.

– Женщина предположительно лет тридцати, может тридцати пяти, мертва около суток, нашёл её подросток, который возвращался из школы.

– Ты с ним разговаривал?

Прошла мимо напарница, направляясь к месту преступления. А за ней неохотно последовал парень.

– Да…

– И ничего? – Кастиша остановилась. Широкие брови были низко посажены, от чего создавалось впечатления, что напарница всегда чем-то недовольна.

– Он всегда идёт этой дорогой, зашёл за угол и увидел погибшую. Позвонил в полицию. Я спросил, знает ли он её, парнишка сказал, что в первый раз видит. Документов при ней не нашли.

– Хорошая одежда, – произнесла Кастиша задумчиво, рассматривая молчаливую незнакомку.

Мелган с трудом поднял глаза. Если ему трудно смотреть на подобное, то как дальше работать? Эти мысли с волнением на заднем фоне беспокоили его, но он старался сконцентрировать все внимание на деле, старательно рассматривая убитую женщину. Напарница была права. Запачканная кровью белая шёлковая блузка, как и графитовая юбка, не выглядели дёшево. Порванные колготки и лакированные туфли. На пальцах были золотые кольца, в ушах серьги. Брендированная сумочка валялась рядом, раскрытая. Погибшая создавала впечатление обеспеченной женщины, которая не особо вписывалась в менее богатый район мегаполиса. Она была похожа на тех, кто жил в центре. Но если так, то что она делала в бедной части города?

– Сумочку проверяли? – Кастиша держалась спокойно, лучше парня. Сколько раз ей приходилось видеть подобное? Привыкла ли она?