– Что хочешь знать? – отстраненным голосом спросила ведьма.

– Главное!

– Никогда!

– Что – никогда? – молодой человек недоуменно моргнул и отпрянул, неожиданно для себя увидав в глазах юной ведьмы столь темные глубины, заглядывать в которые уж никак не хотел.

Однако тогда нечего было и спрашивать!

– Ты никогда не вернешься обратно, – глядя словно бы сквозь собеседника, тихо пояснила Аманда. – Туда, откуда явился, откуда пришел.

– Знаю, – Егор неприязненно скривился, но, справившись с собой, крепко поцеловал девушку в губы. – Спасибо, милая. Извини, что спросил.

Поначалу ведьма, будто заторможенная, не отзывалась никак, но князь обнял ее, прижал к себе и целовал, целовал, целовал, чувствуя, как сердце девушки начинает биться все сильнее и сильнее…

Наверное, дело бы дошло и до большего, нежели поцелуи, кабы не помешали явившиеся некстати рыбаки – мальчишки. Аманда их заметила первой и сразу отпрянула, неожиданно расхохотавшись:

– Нет, ну ведь принес же черт! В самое неподходящее время.

– Ничего, – цинично утешил Вожников. – Думаю, подходящие времена у нас с тобой еще будут. Да и вообще – все будет хорошо. Веришь мне?

– Да.

– Ну, вот и славно. Просто делай, что я скажу – ага?

– Угу, – точно так же, как только что Егор, отозвалась Аманда. И даже улыбнулась – ехидно, лукаво… так, как всегда.

Покусав губу, молодой человек улыбнулся в ответ:

– Я отлучусь ненадолго, а ты пока с мальчишками поболтай. Спроси, знают ли они за городом – а лучше где-нибудь здесь – какое-нибудь укромное местечко.

– Спрошу, – покивав, ведьмочка посмотрела с прищуром. – А если и они спросят, зачем?

– Так они ж все уже видели, – не сдерживаясь, расхохотался Егор. – Ну, как мы с тобой целовались… вот и укромное местечко – сообразят, зачем, чай, не дурни.

Прыснув, Аманда отвернулась конфузливо, правда, потом бросила князю вослед:

– А, может, нам такое местечко и впрямь не помешает, ага?

– Угу! Ладно, жди, милая.

Часа полтора-два Вожников проболтался на местном рынке, где никто не обращал особого внимания на его акцент или латынь – приезжих в Манресе хватало, рядом – Черная Мадонна, Смуглянка, поклониться которой хватало охотников во всем католическом мире. Болтали здесь и по-французски, и по-итальянски, и по-баварски, а пару раз Егор слышал и польскую речь.

Сам он прикидывался то глуховатым, то немым, то терзаемым жуткой зубной болью. Притворялся, спрашивая помощи у тех, кои, по его мнению, могли что-то знать, и, как вышло, юродствовал не напрасно:

– А ты, парень, к лекарю сходи. Если денежки есть, конечно.

– Э, к лекарю! Что он может, твой лекарь, братец Антонин! Вот есть одна знахарка, так она, что хочешь, заговорит – и берет недорого.

Вожникова интересовали цены. На приворот, на снятие сглаза и порчи, на заговоры крови и зубов, и на все такое прочее, дабы было с чего строить коммерцию… пусть и на пять дней, но… А, впрочем, почему на пять? Таррагонские паломники не поезд, по расписанию не ходят. Это брат Гонсало Аманде сказал, что – дней через пять, а, может, тут и неделей пахнет… или даже месяцем – все в руках Божьих!

Хотя – и месяц, по сути, не срок. Сейчас главное – снять пенки и не зарываться.

– И я знаю одну знахарку, – улучив момент, похвастался князь. – Зубы заговаривает, порчу снимает, ежели надобно – приворот может навести. И берет – не флорин, а ровно вполовину меньше.

– Иди ты! – не поверил «братец Антонин» – высокий, слегка сутулый мужчина с небольшой черной бородкой, торговец медной посудой. – За приворот – меньше флорина? Да быть такого не может!

– Вы там о чем это? – беседой заинтересовались и покупатели, и соседние продавцы.

– Да о знахарке. Больно уж дешево она берет. Может, не умеет ничего толком?

– Как же не умеет! Я вот суставами маялся, так заговорила – и не знаю горя теперь.

– А зубами, смотрю, мучаешься!

– Так ведь не сразу заговоры помогают-то.

– Это правда, друзья, не сразу. Со мной как-то раз забавный случай вышел…

– Эй, эй, парень! – едва Вожников собрался уйти, как его едва не ухватили за рукав. – Знакомую-то твою, если что, как найти?

– У римского моста сидит один странник, у него и спросите. Знахарку Марией кличут.

Естественно, странником был сам Егор, а Марией – Аманда. Почему именно Мария? Так князь сказал, что на ум пришло. Мария – пожалуй, самое распространенное женское имя, так уж пусть будет.

Все утро молодой человек прослонялся у моста зря, коротая время за пусканием по воде «блинов» на радость местным мальчишкам, устроивших даже какой-то своеобразный тотализатор, в которых все время выигрывал Вожников, что его вовсе не радовало – клиенты-то так и не шли! А кушать, между прочим, хотелось так, что в желудке ныло. Ну, где же вы, чертовы страждущие, мирные обыватели, почтеннейшие горожане, наводящие друг на друга порчу и сглаз, подмешивающие в питье приворотное зелье или – уж в крайнем случае – страдающие какими-нибудь хроническими болезнями: мочевыводящих путей, почек или суставов – все равно. Где ж вы?! Куда ж пропали? Дешевле приворот не найдете, нет, шалишь!

– А ты, чужеземец, можешь на дюжину «блинов» метнуть?

– Да отстаньте вы, – поглядывая на мост, со вздохом отмахнулся Егор. – Могу, конечно. Камень только подходящий нужен.

– А какой подходящий? Вот этот или вон тот?

– Эй, кто тут странник?

Странник… Вожников и внимания сперва не обратил – заговорился с мальчишками. Так позвали еще раз, от края моста – некий небольшого росточка господин в крепких кожаных башмаках и длинном плаще с поднятым капюшоном. Замаскировался, блин… Жарковато, вообще-то. Впрочем, это для русского жарковато, а для каталонца – очень даже прохладно: да, солнце, но ведь и ветер! Жуткий пронизывающий ветер… легкий освежающий ветерок…

– Я Странник! – Егор бегом бросился к мосту. – Что вы хотели, любезнейший сеньор?

– Я… я… – клиент заоглядывался, замялся.

– Мы можем прогуляться и по пути спокойно поговорить, – быстро предложил молодой человек.

– О, да-да, прогуляться, – обрадовался низкорослый. – Так и сделаем… Да, а правда – меньше флорина?

Этот хотел снять венец безбрачия. Всего-то. Знахарка Мария, промышлявшая незаконным предпринимательством в ореховых зарослях на самой окраине города, проделала это быстро, изящно и со вкусом, демонстрируя весьма импонирующий клиенту профессионализм и знание специфических терминов, типа «заклятие девы», «крови непорочной девственницы» и «снятия злых чар». Усадив клиента на старый пень, Аманда принялась кружить вокруг него с прытью хорошего парикмахера: что-то бормотала, делала руками пассы, расспрашивала, мол, неужто у такого симпатичного и, несомненно, достойного мужчины никого на примете нет?

– Да есть, как не быть? – под монотонный голос ведьмы расчувствовался немолодой уже сеньор, – Одна женщина, звать ее Ланда… но она простая крестьянка, а я – купец.

– Ты ее любишь? – грозно вопросила «знахарка Мария».

– Конечно!

– А она тебя?

– Думаю, и она испытывает ко мне какие-то чувства, – купец отозвался тихо, но вполне убежденно. – Но она крестьянка, а я…

– Она крепостная? Раба?

– О, нет! Говорю же – из небогатых крестьян. Но у нее и участок свой, и часть пастбища.

– Вдова?

– Вдова.

– А дети?

– Трое. Мальчик лет десяти и две дочки на выданье.

– На выданье… хм… вот оно что, – юная колдунья ненадолго задумалась, после чего, воздев руки к небу, произнесла с чувственным пафосом: – Твоя Ланда – твоя судьба. Господь хочет, чтоб вы были вместе.

– О, Боже! Так ведь и я этого хочу! Но…

– Сын ее будет тебе первым помощников в лавке…

– Он уже!

– Дочкам дашь приданое. Не очень большое. И помни – Господь вознаградит тебя куда большим!

Потом пришли двое «вечных» подмастерьев, молодых мужчин лет по тридцати, из-за почти полного отсутствия социальных лифтов так и не выбившихся в мастера. Оба хотели напустить порчу на гнобившего их хозяина, по их словам – скотины, каких свет не видывал, однако Аманда заниматься «черным колдовством» отказалась наотрез, да выгнала бедолаг в шею.