— О-ой, какой дяденька синюшный. Вам же нужно усиленное питание: осетрина, икра, ананасы. Идите на любой рынок и берите. Все бесплатно, только скажите, что от меня.

Жена говорит:

— Доктор, это — афера. Давайте лучше я вам помогу открыть свою клинику на Красной площади.

Я, сам не знаю почему, сказал:

— У нее денег нет ни копейки. И у меня нет. Но я вам помогу найти на помойке миллион долларов.

Доктор согласился. Но тут за ним пришли из квартиры напротив, у них кран потек. Доктор оказался слесарем.

На другой день выборы в Думу, и мы уцелели, не сошли с ума.

Вот какие переносчики заразы крысы и телевизор!.. Или случайно все совпало? Не знаю.

На всякий случай мы публицистические передачи больше не смотрим… только художественные, только фильмы ужасов. После них практически никаких последствий.

Один за всех, все за одного!..

Обычай такой… у китайцев, у американцев, у нанайцев. Да у всех!

У нас свои обычаи. Дядя Коля когда помер, дай бог каждому — опился на радостях. Только помер, сразу мы выпили с горя. Обычай такой древний. Никто не помнит, почему обязательно надо выпить, все помнят только, что обязательно надо.

Выпили. Тут гроб привозят. Тоже вот обычай — в гробах хоронить. А гроб — это обновка!.. Я не знаю, откуда пошло обновки обмывать. Купят на тысячу, обмоют на сто.

Ну, сидим обмываем, родственников ждем. Кстати! Жара была за тридцать градусов! Дядя Коля даже не протух.

У нас в роду все так. Дядя Федя когда помер… лютой смертью — он все время один и тот же сон видел: будто в магазине водка кончается и он КОЕ-КАК успевал последнюю бутылку взять. В тот раз, видать, не успел. Ну и помер во сне лютой смертью.

Тетя Клава, жена, на другой день вышла на балкон — он на балконе спал, — от него несет за версту — «где-то успел с утра, сволочь!». И вот она так выходила месяц!., то ли два. Видишь, не в Мавзолее лежал, а как вечно живой.

Ага! Ну, съехалась вся родня дяди Колина — тронулись на кладбище. Впереди венок двое несут — «от жены, от детей» — все по обычаю. Выстроились кто за кем — тронулись. С километр прошли — хоп!.. гроб забыли.

Возвращаться нельзя — удачи не будет. Отрядили шесть человек. Через сколько-то бегут они с гробом.

Только тронулись — свадьба навстречу! Кто свадьбе попадется на пути, того останавливают, и он выпить должен за здоровье молодых. Обязательно!

У нас все выпили, даже дядя Коля из гроба поднялся — выпил, а то ни за что не пропустят — обычай такой.

Ага, выпили все — тут кладбище. Жена сразу заголосила: «Заройте меня вместе с ним!» Обычай такой. Но зарывать не обязательно. И когда землю стали бросать, она сама побыстрее отошла. А то у нас был случай — хоронили дядю Витю, а зарыли дядю Сашу. Он поскользнулся, а все на поминки торопились.

А почему торопились? Другой случай был. Когда дядя Сережа помер в городе в буфете — его в морг, жене — телеграмму.

Ты корову продала, чтобы поминки справить, стол накрыла, поехали все в город за дядей Сережей. А он продышался в морге, вылез через окошко — домой скорее. Прибегает — никого нет, полон стол выпивки, а он три дня не евши, не пивши.

Ну, вот мы все и торопились на поминки дяди Колины — мало ли чего. Пришли — дяди Коли нет, слава богу. Стали поминать его добрым словом, чтобы ему на том свете было хорошо. Считается, что чем больше пьешь, чем тебе хуже, тем ему на том свете лучше.

Помянули, стали разъезжаться. Тут «на посошок» надо выпить — обычай такой. Если не выпьешь, до дома не доберешься, а если выпьешь, может, и доберешься.

Все выпили, дядя Петя не стал… он помер. Зеркало поднесли к губам — не понять, поднесли стакан водки — не берет… помер, значит.

Сразу мы выпили с горя! Сели родню ждать. Тут гроб привозят.

Погоди, это уже другая история. А та закончилась. Как говорится: с окончаньицем вас. Такой обычай у нас тоже есть.

У нас их много, хороших обычаев-то.

У нас любят из всего трагедию делать: грабят! насилуют! убивают! Легко надо ко всему относиться, с юмором.

Я тоже первое время, когда меня трамваем переехало, возмущался все: почему трамвай пустили без водителя! Потом думаю: жив остался, и на том спасибо. И так почти без последствий — путаться только стал, забываю иногда, про что речь. Ну и что, да?.. Про что мы сейчас говорили?

A-а! Сам вспомнил. У нас один мужик был… или баба? Я после трамвая чего-то путать их стал. Мужик, мужик! — трубку курил. Вот он с юмором был! Легко ко всему относился.

Веселый такой! У него глаза одного не было, ему по ошибке выбили. А кто сейчас не ошибается?.. Ночью встретили его в переулке… не в том переулке-то, не те встретили… и не его встречали. В общем, ошиблись — хотели мозги выбить, а выбили глаз.

Про кого мы говорили?.. Сейчас-то… A-а! Сам вспомнил. Про баб одноглазых.

И вот эта баба легко ко всему относилась, хотя у нее не было левого глаза… Чего говорю-то?! Руки не было левой, а глаза правого. И вот она отравилась чем-то в столовой — тут вообще никто не виноват. Для того они и существуют, столовые.

Погоди! Это мужик был. Как же! Мы вместе в бане мылись, я хорошо помню, что мужик.

Отравился так, что с него вся татуировка сошла, все волосы выпали. Лысый ходил.

Не ходил только, он на коляске ездил, он же без обеих ног и без одной груди. О! значит, он баба был… А как же я с ним в бане вместе мылся?.. Значит, я тоже баба!

И вот она все время подшучивала над собой, даже над своей веселостью. Говорила: горбатую могила исправит. Такая веселая!

Она горбатая была. Она улицу переходила… в подземном переходе, и все равно ее машиной сбило — водитель выпивши был, — она горбатая стала, без ног, без груди, без глаза. А на жизнь нашу не обиделась! Ни на кого не обиделась: ни на правительство, ни на Президента, ни на Думу!

Вру все. Это мужик был. Я вспомнил, он вот с такой бородой… Или баба с косой?.. Погоди, борода спереди, коса — сзади… Это мужик был!., с косой.

Вот веселый! Вот не унывал никогда! Даже когда хулиганы выбросили его зимой из коляски — ни за что, просто баловались, мимо шли. Он ни слова им! Тихо сидит себе в сугробе, снег из ушей выгребает. Они опять к нему:

— A-а! ТЫ снег из ушей выгребаешь. Ты недоволен еще!

И опять в сугроб его, только теперь голого.

Он пока домой дополз — в метро-то не пустили… без жетончика. Хорошо еще на улице не остановили. Сейчас хорошо стало на улицах — ползай в чем хочешь.

Домой приполз, его уже скрючило. Но у него никаких претензий ни к правительству, ни к Президенту, ни к Совету Федераций, ни к кому!! Держался так! Как будто всем очень доволен, только не знал, кого благодарить. Такое терпение у него, столько юмора!

Пополз в ванную, хотел глаза промыть, вдруг — чик: воды ни капли, свет погас и голос:

— A-а! Ты глаза мыть, ты недоволен еще! — И скособочили его. А он уже скрюченный был и получился весь винтом. Соседи «Скорую» вызвали. И хорошо, врач опытный попался, на трех работах работает: ухо-горло-нос, гинеколог, логопед, консультант по вшам и классный хирург по пересадке сердца. Он только увидел его, сразу сказал:

— Плоскостопие.

Как он узнал?!. У того же ног-то нету. На всякий случай он ему укол сделал… от отравления, а ампулы перепутал! Заморозил его, и тот навсегда остался винтом.

Теперь не знает, как Бога благодарить. К церкви подойдет— ему нищие начинают подавать. Так подают все!

Он сейчас одет от Зайцева… где скрючено, а где скособочено — от Юдашкина.

Короче!.. Про что мы сейчас?.. Не помнишь?.. Что ты ничего не помнишь-то?

A-а! Сам вспомнил. Главное — не сопротивляться, не возмущаться, не тужиться, а с юмором ко всему относиться, легко, тогда обязательно выгадаешь, а может, даже и выживешь.