* * *

Вдохновение. Это когда забываешь обо всем на свете… Что-то вроде склероза.

* * *

Звездная болезнь — это когда все, что из тебя сыплется, кажется звездами.

* * *

Слухи у нас отчего-то все недобрые. Периодически ползет, что по стране разгуливает маньяк. И каждый косится на другого и видит — бандит.

Пора пустить слух, что Христос странствует по Руси. Все стали бы вглядываться и замечать что-то человеческое в чужих глазах, и что-то человеческое просыпалось бы в каждом.

* * *

Оптимистическое. Если верить приметам, скоро все разбогатеем. Вчера Государство встретилось с Народом — не узнали друг друга.

(пьеса для чтения)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

СТАРИК

СВАХА

ПЕКАРЬ

СТРАЖ

ЛЕТОПИСЕЦ

ПЕРВЫЙ СЫН, ВТОРОЙ СЫН, ТРЕТИЙ СЫН — дети старика

ПЕРВАЯ ДЕВУШКА

ВТОРАЯ ДЕВУШКА

ТРЕТЬЯ ДЕВУШКА

ЧЕЛОВЕК В ЧЕРНОМ

ОРАТОР

ПЕРВЫЙ МОГИЛЬЩИК

ВТОРОЙ МОГИЛЬЩИК

СОСЛУЖИВЦЫ СТАРИКА

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая

На сцене ни то, ни се, ни дворец, ни изба, так себе какое-то помещение, что-то из сказки, что-то из реальной жизни. Посередине помещения стоит кресло-качалка. Входит ЛЕТОПИСЕЦ.

ЛЕТОПИСЕЦ (в зал). Здравствуйте. Я — летописец. Работа у нас нервная. А сейчас тем более, перемены везде, надо на новый лад настраиваться. Раньше мы как писали?.. «Ни давно, ни недавно». А когда? А бог его знает когда. Может, вчера, может, сто лет назад. Или писали «в тридевятом царстве, в трезвом государстве». Вроде бы и не у нас, хотя по остальным приметам точно мы, но ничего доказать нельзя. Писали все в этом вот роде, потому что девиз у нас такой был: «Береженого бог бережет». Ну, это все в прошлом. Сейчас я у Старика одного работаю. Написал, что жил-был Старик и было у него три сына. Больше пока ничего не стал писать. Ничего особенного пока не произошло. (Отходит в глубь сцены.)

Появляется СТАРИК.

СТАРИК (в зал, бодро). Все, ребята! Помираю. Нет уже никаких желаниев! Ничем не восхищаюсь, ничем не возмущаюсь. Вчера еще ничего себя чувствовал, участвовал как-то в жизни, а сегодня будто корова языком слизала. Телевизор на что любил смотреть, сегодня включил — не радует. Три часа смотрел, чувствую, помираю. (Оглядывается, зовет.) Лека-арь! Ле-е-ка-арь! (В зал.)То на вызове, то у него на приеме сто человек, а больше всего сам болеет. (Зовет.) Страж! Стра-аж! (В зал.) Не дозовешься никого. Но мне уже все равно, ни до чего дела нет. На девушков смотрю и тоже уже., никаких эмоциев. (Зовет.) Лека-арь!

ЛЕТОПИСЕЦ. Он скоро придет.

СТАРИК. Кто здесь?.. A-а, Летописец. А я помираю, брат.

ЛЕТОПИСЕЦ. Пожил бы еще.

СТАРИК. И рад бы, да не могу. Уже ничем не возмущаюсь, ничем не восхищаюсь.

ЛЕТОПИСЕЦ. Что ты такое говоришь?! Разве такое можно говорить вслух? Ничем он у нас не восхищается. Подожди, сейчас развеемся. (Хлопает в ладоши.)

Выходят в сарафанах три девушки. Летописец подходит к ним, о чем-то спрашивает, затем объявляет: «Старинная русская песня Паромщик».

ДЕВУШКИ (поют). Упала ранняя звезда,

В полях прохлада.

Плывет паром, поет вода О чем-то рядом.

Летописец дирижирует.

Старик слушает, подпевает, спохватившись, безразлично отворачивается.

По сигналу Летописца девушки обрывают песню, уходят.

ЛЕТОПИСЕЦ. Может, чего-нибудь чуждого хочется?

Старик отрицательно качает головой

ЛЕТОПИСЕЦ. Скрытничаешь ты чего-то от своего же товарища. Обиделся я на тебя.

СТАРИК (мнется на месте, озирается). Никому не скажешь?

ЛЕТОПИСЕЦ. Никому.

СТАРИК. Хочу попробовать пожить для себя. А что, понимаешь, все время для общего блага корячиться?

ЛЕТОПИСЕЦ. А не стыдно?

СТАРИК. Ну, как же? Ну, что ты? Конечно, стыдно. Но все равно тянет. Сам посуди, одно дело за оклад с ума сходить, другое дело спокойно стоять на рынке с тюльпанами, рубль штука. Я, честно-то говоря, думаю, вот так спроси любого, создай ему условия, любой согласится для себя пожить.

Летописец с сожалением поводит головой.

(Выходит на авансцену, выбирает кого-то из зрителей.) Пойдешь торговать по рублю штука?.. И все деньги себе?

ЛЕТОПИСЕЦ. Не пойдет он.

СТАРИК (зрителю). Через год машина.

ЛЕТОПИСЕЦ. Она не нужна ему.

СТАРИК. Дача.

ЛЕТОПИСЕЦ. Что на ней делать-то?

СТАРИК (зрителю). А что ты щас имеешь?.. Кем работаешь? Сколько выходит в месяц?

ЛЕТОПИСЕЦ. Не в деньгах счастье.

СТАРИК (зрителю). А в чем?.. Примерно хоть сколько выходит?.. Стыдно сказать?.. Не стыдно. Тогда скажи. Встань и скажи честно всему залу, сколько выходит в месяц!

ЛЕТОПИСЕЦ. Оставь, пожалуйста, его в покое. Он за билет рубль заплатил. Сейчас речь о тебе.

Старик подходит к Летописцу.

Значит, ты решил притвориться? «Ничем уже не возмущаюсь, ничем не восхищаюсь», все подумают: наверное, человек помирает, и оставят тебя в покое. А ты начнешь жить для себя. А я вот что думаю: хозяйство-то тебя заставят передать кому-нибудь из сыновей. А без хозяйства как для себя жить?

СТАРИК. Правильно. А я скажу: тому из сыновей хозяйство, кто первым женится. (Оглядывается по секрету.) Их щас черт не женит. У меня, брат, все продумано.

ЛЕТОПИСЕЦ. Хорошо, молодец. Значит, пускай все корячутся для общего блага, а ты лично станешь жить только для себя?

Появляется увешанный пучками трав ЛЕКАРЬ, чихает.

ЛЕТОПИСЕЦ. Будь здоров, Лекарь. Явился?

ЛЕКАРЬ. Травы собирал.

СТАРИК. «Травы». Тут гроб пора собирать! Так-то, брат.

ЛЕКАРЬ (издалека). Дышите.

Старик глубоко дышит.

Не дышите. А-а-а.

СТАРИК. А-а-а-а.

ЛЕКАРЬ. ОРЗ.

ЛЕТОПИСЕЦ. До утра дотянет?

ЛЕКАРЬ (пожимает плечами). Возможности человека безграничны! Возьмем мозг. Он работает только на девять процентов, остальное природа держит в запасе. Возьмем энергию мускул…

СТАРИК. Энергия еще есть, а желаниев уже нет. Ничем не возмущаюсь, ничем не восхищаюсь.

ЛЕКАРЬ. Ты что несешь?!. Как это ты ничем не возмущаешься?

СТАРИК. Вчера еще ничего себя чувствовал, активно, а сегодня на все наплевать.

Появляется СТРАЖ. В руках у него алебарда.

СТРАЖ (чеканя шаг, подходит к Старику). По вашему приказанию прибыл! P-раз, два!

СТАРИК. Я тебя когда звал, ты когда явился?

СТРАЖ. Так точно! Вы звали, я явился.

СТАРИК. Тяжело тебе будет без меня. Ухожу я, брат, в лучший из миров.

СТРАЖ. Счастливого пути! Хорошего настроения!

СТАРИК (Лекарю). Сколько, ты говоришь, у человека процентов мозга работает?

ЛЕКАРЬ. Девять.

СТАРИК (оглядывает Стража). Маловато. Хотя мне все равно.

ЛЕТОПИСЕЦ (Стражу). У него пропал вкус к жизни. Ничем не возмущается, ничем не восхищается.

СТРАЖ. Наш человек?! Ничем не восхищается? Не может быть! (Старику.) Щас передали по радио, случайно установили связь с другой цивилизацией!

СТАРИК. Ну и что?.. (Лекарю.) Как там у вас?.. Избегайте случайных связей?

СТРАЖ. А еще передали: наши в футбол стали чемпионами мира!

Старик. Лекарь. Летописец безнадежно машут руками.

СТАРИК. Прост ты. Соврать и то толком не можешь.

Лекарь и Страж выходят на авансцену.

ЛЕКАРЬ. Если человека ничто не восхищает и не возмущает, значит, он умирает.

Старик подмигивает Летописцу, устало идет к креслу.

Или притворяется.

СТАРИК. Я умираю. (Кряхтя и стеная, садится в кресло.)

ЛЕКАРЬ (в зал). В подобных случаях надо окружить товарища вниманием и заботой. Ну и конечно, надо попробовать чем-то восхитить или возмутить его.