Астрологи предсказывали, что завтра будет… воскресенье.

Из торговли мужик говорил, что завтра ничего уже не будет.

Концерт был. Фокусник выступал. Выходишь к нему со своим паспортом, он р-раз так руками — и фотография твоя, а напечатано уже «еврей».

Ну и ничего интересного больше.

НЛО прилетал… На тарелке так и написано — «ОМОН».

Дождь ливанул — про бога вспомнили, но он недолго шел — забыли опять.

«Мисс митинг» выбрали… по бюсту.

И ничего интересного больше.

От публичного дома часть отделилась… свой публичный дом образовали… на демократической основе.

Листовки откуда-то сбросили — «Вам здесь пудрят мозги, а за углом сахар дают!».

Кинулись некоторые за угол — никакого сахара нет… только семерых задавили.

А так ничего интересного. Милиция в наперсток играет. Интеллигенция матом ругается. А мужик сорвался давно с гвоздя, домой ушел.

Ну и все… В конце «Эротик-шоу» устроили… по-нашему. Ну, то есть на глазах у всех раздели нескольких человек… часы там сняли, кошельки.

Ничего интересного, в общем… Так как-то день пролетел… бестолково.

На рынке подходит ко мне какой-то тип, говорит:

— Я знаю, у вас доступ к государственным секретам. Не согласитесь ли продать Родину за хорошие деньги?

Я сперва даже не понял, переспросил:

— Родину?

Он говорит:

— Да… За хорошие деньги.

Я с презрением спрашиваю:

— Что значит — хорошие деньги?

Он говорит:

— Тысяча долларов.

Я говорю:

— Мерзавец ты!

Он:

— Тысяча двести.

Я говорю:

— Я?! Родину?!.. За тысячу двести?

Он:

— Тысяча триста.

Я рассмеялся ему в лицо, говорю:

— Это, что ли, как у вас принято — зарплата раз в неделю?

Он говорит:

— Как у вас — раз в месяц.

Я говорю:

— Мерзавец ты!

Около нас уже любопытные собрались. Многие предлагают:

— Давайте мы продадим Родину.

Но тип уперся:

— Нет. Только он.

Я вижу — все кругом чем-то торгуют: расписанием поездов, схемами оборонных объектов, режимом работы женской бани, рецептами самогона. И я… не заколебался, нет! Но удивился.

Тот тут же говорит:

— Тысяча девятьсот!., в день.

Кругом кричат:

— Соглашайся! Соглашайся!

Рожи у всех развратные. Я думаю: «Нет! Назло им буду торговаться».

Говорю:

— Две тысячи в день!

И тип сломался:

— Согласен.

Отсчитал две тысячи, говорит:

— Скажи все-таки, почему так дорого?

Я посмотрел ему прямо в глаза и сказал:

— Потому, чужеземец, дорого, что Родина!., самое дорогое, что у нас есть.

— Простите, это мне померещилось или это у вас написано?

— Где?

— На ценнике.

— А что там написано?

— Сто рублей написано!

— Вам померещилось.

— Спасибо. А то я уже холодным потом покрылся. Думаю: было три рубля — стало сто!

— Это не сто, это вам померещилось.

— Спасибо. А что там написано?

— Там написано семьсот.

— Не сто?

— Нет, написано семьсот.

— Семьсот за кило?!

— За «пол». За кило две тысячи.

— То есть как? Кило только в два раза больше, чем полкило.

— Это вес, а у цены же меры нет.

— Мне сорок грамм, пожалуйста.

— Мы сейчас не отпускаем.

— Почему?

— Меняем цены.

— И сколько же будет?

— Сто рублей.

— Полкило?

— Сорок грамм.

— А револьвера застрелиться у вас нет?

— Есть. Десять тысяч.

— А один раз выстрелить?

— Двести рублей, если со своим патроном.

— Ас вашим?

— Шестьсот.

— У меня не хватает.

— Значит, вам не повезло — вам придется жить при этих ценах.

* * *

— Скажите, пожалуйста, вот эта лампа сколько стоит?

— Это люстра.

— Это люстра?!

— Да.

— С одним патроном всегда была лампа.

— А это люстра. Семь тысяч.

— Такая поганенькая семь тысяч?!

— Ручная работа.

— А почему штамп заводской?

— Это деталь с завода.

— Так вы что, из ворованного собираете?

— Это — коммерческая тайна.

— Такая поганенькая… Она небось и не светит.

— Светит. Светит — ослепнуть можно!

— Ну, включите… Ну, включите!

— Она включена.

— Тогда выключите… Ну и что — никакой разницы. Я же говорю: лампа и лампа.

— Это люстра! Единственный экземпляр.

— Ну, пусть люстра. За семь тысяч никто не купит.

— Да иди ты! «Не купит». Уже тридцать ламп продали.

* * *

— А вот за десять рублей — это что?

— Это?

— Да. Что это такое?

— Не знаю, вчера завезли.

— Кочерга, что ли?

— Не знаю. Может быть.

— Вряд ли. Наверное, ветки обрезать.

— Не знаю, может быть.

— Или кочерга?

— Не знаю. А вам что нужно?

— Я сам не знаю. Мне все нужно, но все дорого, а тут смотрю — божеская цена. Может, это грабли… с одним зубом?

— Не могу сказать, вчера завезли.

— Или это шторы поправлять?

— Не в курсе совсем.

— Или кочерга?

— Не знаю.

— Три штуки выпишите.

Через пять минут с другим покупателем.

— Простите, это что у вас за тысячу триста?

— А вы не видите?.. Это «Универсал-92»-кочерга, обрезать ветки и грабли поправлять шторы.

* * *

— Красавец, почем рубашка?

— Восемьсот.

— Да подавись ты, урод!

* * *

— Молодой человек, почем ветчина?

— Тысяча за килограмм, бабусь.

— Килограмм-то мне не съесть. Мне граммов двести.

— За двести граммов — двести рублей.

— Милый ты мой, как же?! За двести граммов — двести рублей?!

— Да.

— Сколько же тогда килограмм стоит?

— Тысячу рублей.

— Ой-ей-ей, господи светы! Ну, мне граммов сто отрежьте.

— Пожалуйста. Вот сто граммов вам.

— Спасибо, сынок. Дай бог тебе здоровья, а то уж совсем деваться некуда, грабеж кругом. Сколько с меня?

— Сто рублей.

— За сто граммов?!

— Да.

— Сколько же тогда килограмм стоит?

— Тысяча!

— Сказали — только в два раза подорожает.

— Вот кто сказал, тот пусть и доплачивает.

— Ты не сердись, сынок. Уж у меня голова-то не соображает. Беру я, беру. Ты не сердись. Заверни мне. Сто граммов здесь?

— Да.

— Ну спаси тебя бог, оборони от беды, хороший ты человек. Сколько с меня окончательно?

— Сто рублей.

— Видишь — без крика-то сразу все понятно. Сто граммов — сто рублей… Господи! Сколько же тогда килограмм стоит?!

* * *

— Скажите, пожалуйста, а что вот эта шуба…

— Вы поинтересоваться или купить?

— А что, я не похож на человека, который может купить?.. Я что!! не похож на человека, который может купить?!!

— Какая шуба?

— Вот эта!

— Вот эта за четыреста тысяч?

— Нет, левее.

— Эта?.. За триста тысяч?

— Я же сказал: левее.

— Левее это пальто.

— А я что сказал?

— Вы сказали: шуба.

— Я сказал: левее.

— Левее пальто, двести тысяч.

— Еще левее.

— За сто?.. Или еще левее?

— Левее.

— Левее нету ничего.

— Да вот же, вот же — левее.

— Это плащ!

— Да не этот, идиот! Левее!

— Этот за десять тысяч?

— Да. Дошло наконец?

— Это рабочий халат.

— Я вижу. На меху он?

— Нет.

— Тогда не надо.

* * *

— Простите, а вот в иностранной упаковке, в тюбике-то что?

— Питание.

— Не пробовали?

— Как не пробовали! Отличная вещь. Только ею и питаемся.

— А сколько здесь порций?

— Если по чайной ложке, то четыре. Чайную ложку на стакан кипятка — весь день сыт и работаешь, как лошадь. Они же все для людей делают.