Пиньон вышел на станции «Новые Черемушки». В квартиру, где засел Клегг и Кампана с Чангом, он заглядывал всего разок, но адрес запомнил. Во-он тот дом, не старая еще высотка. Квартира двадцать пять.

Дверь открыл Джерри. Удивился, но не подал виду, продолжая энергично молоть челюстями.

— Ты один? — вымолвил он с набитым ртом.

— Один.

— Проходи на кухню.

В тесной пародии на столовую громоздилась простенькая мебель и старая, замызганная плита. На одной конфорке круглится эмалированная кастрюля с неряшливым трафаретом на боку, рядом пластается сковорода, черная от многолетнего нагара.

Жослен Кампана, навалившись грудью на стол, усердно хлебал суп-пюре, не обращая внимания на позднего гостя, а Мензис, куривший в форточку, оборотился и сузил глаза. Глянул, будто ледяными лезвиями полоснул.

— Случилось чего?

— Н-не совсем, — замялся Франсуа, деревенея. — Мы сегодня наблюдали за подходами к объекту, и… я нарушил приказ Чака — подполз ближе к дороге, чтобы послушать, о чем говорят постовые. А там как раз грузовик остановился, вез пятерых охранников с объекта. Дежурный офицер удивился даже, что те всей толпой уезжают. Спрашивает, кому теперь сторожить-то, а охранники ему: «Не волнуйтесь, в субботу смена!» Ну, я быстро вернулся, переоделся — и сюда. Чака не было, а Мануэлю я сказал, что навещу одну местную девчонку…

— Ага-а… — докурив, Клегг сноровисто погасил окурок, воткнув его в цветочный горшок. — Сюда, значит… А своим почему не доложился?

— Не доверяю я им! — экспрессивно выпалил Пиньон.

— Я тоже! — хохотнул Жослен, подавился супом, и закашлялся.

Бесшумно, словно тень, приблизился Чанг, спиной опираясь о старенький, пузатый холодильник.

— А ведь Чарли специально звонил вчера, — негромко проговорил он. — И усиленно рекомендовал выступить именно вечером в субботу…

— Ага! — фыркнул Кампана. — Когда там вся гвардия соберется!

— Ни фига! — яростно ощерился Мензис. — Выдвигаемся завтра! И не вечером, а с утра! Какой там груз кантуют, Жожо?

— М-м… — задумался тот. — Щас, вспомню… Детекторы? Нет, по графику это на пятницу… А-а! Завтра два модуля повезут — «камеру лабораторную со встроенными манипуляторами» и «отсек технический с распредустройствами». Здоровенные, такие, дуры!

— Гуд! — зловеще осклабился Клегг. — Франсуа, ты с нами?

— Да! — выдохнул Пиньон. В этот момент он почувствовал себя суперагентом. Наполовину, как минимум. Ну, или хотя бы на четверть…

Четверг, 17 января. Утро

Москва, 2-я Бауманская улица

Склад, в недра которого, урча, заехал бортовой «КамАЗ», принадлежал Минобороны, и попадали сюда строго по пропускам. Однако Мензис нашел кратчайший путь к сердцу ветерана ВОХР — тугая пачка пятирублевых купюр убаюкала бдительного стража. За такие-то деньжищи он, как мудрые обезьянки сан-дзару, готов был ничего не видеть, ничего не слышать и молчать, как партизан.

В длинный кузов камеру с техотсеком опустили кран-балкой — плавненько, осторожненько, перекладывая скрипучим пенопластом. Освободив стропы, Мензис хрипло крикнул: «Вирай помалу!» — в ушанке, в ватнике, он сливался с хрестоматийным образом грузчика. Даже изжеванная «Беломорина» висела в уголку рта.

— Значит, так, — негромко вымолвил он. — Чертежи установки лежат в сейфах, причем, в трех экземплярах — в Особом отделе, в лаборатории и в кабинете директора. Ближе всего и проще всего вскрыть сейф в лаборатории — пластиду у нас с избытком. По утрам там ускоритель работает. Если верить «Сенсею», шуму от него столько, что маленький взрывчик никого не всполошит…

— Ой, не верю я в эти экземпляры… — скептически скривился Жослен. — У русских такие бумаги только в первом отделе хранятся.

— Разберемся! — отрезал Мензис. — Да и, вообще, «Си-четыре» — это на крайний случай. Будем надеяться, что «яйцеголовые» проявят благоразумие…

Франсуа, замерев, созерцал, как в кривящемся рту Клегга болтается папироса.

«А обратно как?» — подумал он, но смолчал, боясь спрашивать — как бы трусом не сочли…

— Накрываем и пломбируем!

Вчетвером «суперагенты» накинули новенький, негнущийся брезент, закрепили его по всем бортам, нащелкав свинцовых пломб и оставив лишь одну ма-аленькую лазейку. Через нее-то и залезли в кузов — кто в камеру, кто в техотсек.

Пиньон с удобством устроился в объятиях манипуляторов, на пару с Жосленом.

"Троянский конь".

Водитель, гонявший чаи в дежурке, вышел не скоро. Да и какой смысл спешить? Туда-обратно он смотается за полсмены.

Обстучав колеса носком ботинка, шофер вразвалочку прошелся кругом и, пыхтя, залез в кабину. Путевка за зеркальцем, бумаги в бардачке. Вперед.

Порычав для порядка на высоких оборотах, «КамАЗ» дернулся, поймав передачу, и медленно выехал на улицу. Облегченно дал газку, и покатил прочь.

Тот же день, позже

Московская область, объект «В» п/я 1410

Всю дорогу Жослен хвалился своими амурными подвигами, излагая порой такие подробности, что Франсуа краснел. Не от сраму, как юный монашек, а комплексуя: он-то за все свои тридцать с лишком лет спал лишь с одной-единственной женщиной, со своей женой. Да и та его бросила…

Слава богу, под брезентом стояла полутьма, так что стыдливый румянец остался незамеченным.

— Да-а… — протянул Кампана глубокомысленно. — У русских всё, не как у людей, хе-хе… Тут, если уж девушка, то и вправду девственница! Идет такая краля, а ты столбенеешь — и тихо офигеваешь…

— Тихо! — шикнул Пиньон. — Кажется, пост…

— Ох, скорее бы всё кончилось… — зевнул Жослен. — Куплю себе «Порш»… Нет, лучше «Феррари»! И на юг! — его тон окрасился в мечтательность. — Прокачусь по Монте-Карло… У-у-у… Юбки у встречных девушек будут задираться выше головы!

— Да тише ты! — сердито цыкнул Франсуа. — Прелюбодей…

— Ага… — вытолкнул Кампана, давясь смехом. — Есть немного! Да не волнуйся, не услышат. Их и самих-то не слыхать…

Действительно… Пиньон напрягся, когда хлопнула дверца, но двигатель сразу же заворчал, толкая «КамАЗ» вперед. Машина ехала неторопливо, поэтому Франсуа разобрал, как с гулом растворились ворота «научной крепости», и грузовик медленно въехал во двор. Ворохнувшись в крайний раз, мотор затих.

«Троянский «КамАЗ»!» — подумал Пиньон, и шепнул вслух:

— Выходим!

— Выползаем… — откликнулся Жослен.

В тесном закутке между техотсеком и камерой их встретил Мензис, занявший изящную позу на карачках.

— Оружие! — тихо обронил он, подвигая пузатый кожаный портфель. — Взрывчатка со мной. Спускаемся с правого борта, там глухая стена рядом. Поняли?

— Поняли, поняли… — пропел Кампана, прихватывая «Узи».

Франсуа выбрал «Ингрэм». Вставил со щелчком магазин на тридцать патронов, еще три взял про запас.

— Так… — выдохнул Клегг. — Действуем по плану «А» — вы держите оборону на втором этаже — следите, чтобы ни сверху, ни снизу — никого! А мы с Джерри — в лабораторию…

«Суперагенты» по очереди спустились на мерзлую землю, и метнулись к проходной. Там они застали всего двоих — «камазиста» и старого, но бодрого вахтера.

— Джерри, вырубить! — резко скомандовал англичанин. — Жожо, связать!

Чангу потребовалась секунда, чтобы двумя секущими ударами уложить шофера с консьержем. Кампана проявил иную сноровку — очень ловко повязал обоих.

— Мы, значит, прикрываем, — забрюзжал Франсуа, оттаскивая в уголок водилу, обвисавшего без чувств, — а они чертежи тырят…

— Пусть тырят! — хихикнул Жослен, серьезно глянув на Пиньона, и жестко добавил: — Отнимем — и поделим. М-м?

Франсуа молча пожал протянутую руку.

— Но сначала прикроем!

Оба француза перескочили турникет, и ворвались в фойе. Рисованный план главного корпуса совпадал с реалом. Там — буфет, рядом библиотека, прачечная…