— Что, гад, — обрадованно прохрипел он, — не удалось с моей долей смыться?

— Деньги! — коротко потребовал Зуев и ловким движением вдруг сорвал с носа старика темные очки, под которыми оказались совершенно молодые злобно горящие глаза. В следующее мгновение Зуев дернул старика за бороду. Борода отклеилась.

— Вон они, деньги-то, в удилище, — кивнул рыжий на уплывающую удочку. — Я их сам туда законопатил.

— Артист! — изумленно ахнул участковый, глядя на безбородое лицо «старичка», молодое и хорошо знакомое. И в чем был стремительно бросился в воду за удочкой.

Озираясь, Зурин шагнул из густого бурьяна, подступавшего к дому, и торопливо постучал в окно. В проеме показалась растрепанная женская голова и тотчас исчезла. Загремела щеколда.

— Выползай, никого нету, — прохрипел Зурин.

Из бурьяна, отдуваясь, вылез Гусев с белым как полотно лицом.

— Ишь, как тебя проняло, сволочь, — злобно сплюнул Зурин. — Крови что ли никогда не видел?

— Н-не беспокойся. Я так...

Близоруко щурясь и спотыкаясь, Гусев поднялся на крыльцо и шагнул в прохладные сени. Следом за ним взбежал по ступенькам Зурин, еще раз оглянувшись. В окне соседнего дома поспешно упал приподнятый уголок занавески.

Следователь горотдела внутренних дел Руднев сидел за письменным столом, склонившись над схемой дорожного происшествия, старался представить картину происшествия и последующие события по материалам поступившего к нему дела. Случай не частый: преступник известен, а улик против него практически никаких. Сейчас Рудневу предстояло встретиться с ним. Он сосредоточился, вспоминая все с начала.

...Жаркий воскресный день. В переулке тихо, безлюдно. Шагающий с дежурства сержант Стогов остановился около водоразборной колонки и взглянул на белесое, выцветшее на полуденном солнце небо. Нажав на гладкую, отполированную ладонями железную ручку, поймал жадными губами крученую ледяную струю. Напился, ополоснул загорелое лицо. Распрямившись, он увидел мальчугана лет семи-восьми, медленно переходившего дорогу. Мальчуган ел мороженое и смотрел на тугую радужную струю. Стогов весело подмигнул ему, улыбнулся. Заулыбался и мальчуган. И вдруг из-за поворота на огромной скорости вылетела голубая «Волга». «Проезд же закрыт! — успел подумать Стогов. — Закрыт же!!!» Завизжав тормозами, машина ударила мальчугана. Отброшенный на несколько метров, он ткнулся ничком в землю. Метрах в пяти у обочины валялась в пыли начатая пачка мороженого.

Машину занесло в сторону, развернуло. Стукнувшись боком о колонку, она остановилась. Посыпались стекла. А сержант уже склонился над мальчуганом: «Дышит...» Стогов кинулся к машине. За рулем неподвижно сидел мужчина лет тридцати. В глаза бросилось чернявое обрамленное бакенбардами лицо, длинные волосы. Рядом, сжавшись, сидел рыхлый бледный человек в огромных роговых очках.

— Ты что же сделал, а?! — сержант рванул дверцу. — Документы! Живо!

Потная дрожащая рука протянула паспорт и любительские права.

— Вылезай! — скомандовал Стогов и, на ходу засовывая документы в планшетку, опять метнулся к застонавшему мальчугану. Из соседнего дома выбежала какая-то девушка.

— Позвоните в «скорую»! — крикнул ей сержант.

Девушка исчезла в подъезде.

Стогов осторожно поднял мальчугана и перенес его через дорогу, на теневую сторону. А минутой позже, когда девушка появилась снова, Стогов, попросив ее побыть возле мальчугана, вернулся к «Волге» и с удивлением обнаружил, что машина пуста, а чернявого и его спутника нигде не видно. Стогов остановился на краю дороги. У откоса вгляделся в полосу свежепримятой травы. Дальше начиналось заросшее густым кустарником поле, за высоким забором — совхозный сад.

— Вот мерзавцы! — выругался Стогов. — Сбежали... Все равно не уйдете! Документы-то у меня.

Потом Стогов позвонил в горотдел и доложил о происшествии. Вслед за «скорой помощью», которая увезла мальчика в больницу, прибыла оперативная группа.

После тщательного осмотра места происшествия машину отбуксировали в гараж. Инспектор уголовного розыска Макеев уехал последним. Он долго еще лазил по травянистому откосу и ходил по совхозному саду, исследуя путь бегства преступников. Ему удалось обнаружить в непросохшей от ночного дождя глине свежие следы двух пар обуви — 39 и 43 размеров. Следы сфотографировали, сняли с них гипсовые слепки. Ничего другого найти не удалось.

В этот же день Макеев установил адрес Зурина — владельца голубой «Волги» и отправился к нему домой. Дома Зурина не оказалось. Не появился он и ночью. А утром, к удивлению Макеева, который уже собирался рассылать размноженную фотографию преступника участковым, тот заявился в милицию собственной персоной. Но самое удивительное началось минутой позже, когда в кабинете появился Стогов.

Макеев сразу узнал Зурина, хотя одет тот был иначе, нежели описывал сержант. Вместо фиолетового синтетического костюма и белой рубашки на нем была пестрая хлопчатобумажная рубашка навыпуск, узкие техасы, широкие сандалии. Развязной походкой Зурин подошел к столу Макеева и развалился на стуле.

— Меня направили к вам. Я пришел заявить...

В эту минуту в кабинет случайно заглянул Стогов.

— A-а, сам пришел, — изумленно протянул он, увидев Зурина.

Тот скользнул по лицу сержанта равнодушным взглядом и повторил:

— Я пришел заявить...

— Что, не узнаешь?! — повысил голос Стогов.

— Кого? — раздраженно спросил Зурин, уставясь на сержанта.

— Меня. Кого ж еще?

Зурин недоуменно пожал плечами.

— Впервые вижу.

— Как так?! — у Стогова перехватило дыхание. Он растерянно оглянулся на Макеева. — Он это! Он!

Зурин тоже повернулся к Макееву:

— В чем дело? И что тут происходит?

Макеев долго и внимательно смотрел на Зурина, который спокойно выдержал его изучающий взгляд, затем достал из ящика и выложил на стол паспорт и удостоверение водителя.

— Ваши?

— Мои, — обрадовался Зурин, открыв паспорт. — Конечно, мои.

— Ваши... Так как же ваши документы попали в руки сержанта, а затем сюда?

Зурин изумленно вскинул брови.

— Не знаю. Я думал, вы мне сами об этом расскажете. Ведь я зачем пришел? Заявить, что сегодня утром обнаружил пропажу своей автомашины. А вы мне рта раскрыть не дали, — Зурин закурил, покачал головой. — В общем сегодня утром собрался я кое-куда съездить, а машины на месте нет. Я даже не знаю, когда ее угнали — вчера или сегодня, так как дома не ночевал. Вчера я к машине не подходил. Из дома ушел утром и, откровенно говоря, перед уходом сильно выпил. Пьяный за руль не сажусь. В машине — не помню только, заперта она была или нет, — находились эти документы. И теперь, поразмыслив, я, пожалуй, могу ответить, как они попали к вам. Или их нашли в брошенной машине, или угнавший ее вручил их милиционеру, а сам скрылся. Впрочем, вам виднее. А теперь разрешите забрать документы и узнать, что с машиной.

Макеев ответил не сразу. Он продолжал неподвижно сидеть, положив локти на стол и наклонив тяжелую седую голову. «Ловко поворачивает, подлец, — думал он. — Очевидцев, помимо Стогова, нет. Доказательств мало. Есть слепки следов, но с узконосых ботинок, а не с разлапистых босоножек.

— Где вы, говорите, сегодня ночевали?

— Я еще не говорил. В родительском гнезде. Правда, в одиночестве. Предки на отдыхе.

— Значит, не дома ночевали?

— Говорю — выпил. Далеко было идти. Я провел вечер у бывшей жены. Ее дом рядом с домом родителей.

— А где вы находились вчера между 12 и 13 часами?

— А что?

Макеев выжидательно смотрел на Зурина. Выдержав взгляд, тот лениво пожал плечами.

— Пожалуйста, если это вас почему-то интересует. Ровно с двенадцати и до половины четвертого я сидел в кино, в клубе швейников. Смотрел «Бриллиантовую руку» и «Кавказскую пленницу». Подряд. Рассказать содержание?

— Нет, зачем же. А с кем были?