Глубоко вдохнув влажный горячий воздух, я посмотрела на себя в зеркало: «Помни, это не он тебя соблазнил, а ты его поимела!» Я расправила плечи, последний раз умыла лицо и закрыла кран.

Моя одежда так и осталась лежать в коридоре, поэтому я схватила с кольца полотенце. Большим его было назвать сложно. Кончики пришлось придерживать, а на боку образовался небольшой, но соблазнительный зазор.

– Хм, не думал, что ты такая стеснительная. Скромной ты мне не показалась, – усмехнулся Рома, стоило мне выйти из комнаты.

Он стоял, прислонившись к дверному косяку, с чашкой в руках. На нем были домашние брюки и белая футболка, подчеркивающая рельеф пресса и ширину плеч.

– То, что часто радует глаз, перестает радовать плоть, – парировала я, оглядываясь в прихожую в поисках одежды.

– Там, – Рома чашкой указал на гостиную. – Но так ты мне нравишься больше.

– Тогда предлагаю тщательнее запомнить образ, – подмигнув, я ушла в комнату.

Вещи были сложены аккуратно на подлокотник кожаного дивана. В целом вся комната была аккуратной, ухоженной. На полках стояли фотографии, несколько грамот и благодарностей от адвокатской коллегии, на подоконнике цвела герань. Мебель и обои в светлых тонах добавляли уюта.

В шкафу рядом с рабочим столом стояли толстые папки. Документы по делам, которые он вел… выигрывал, точнее.

– Говорят, если на девушке комплект белья, то, будет ли секс, она решила сама… – подмигнул Рома, когда я наконец вошла на кухню.

– Стало быть, именно твоя прозорливость и помогает тебе выигрывать в суде?

– Не обязательно. Иногда всё решает случай. Чай или кофе? С сахаром, с молоком?

– Чай, без сахара. Вот как? – спросила я, оглядывая кухню, которая тоже была уютной.

– Да, следаки могут неверно заполнить документы, свидетель может заболеть или уехать, много всего. Но в целом, всё всегда зависит от удачи. И настроения судьи. Поэтому я никогда не соглашаюсь на утро четверга, если откладывают для прений или последнего слова. Ещё ни разу не видел, чтобы судьи выходили с совещания счастливыми.

– Жульничаешь, значит?

– На что только не пойдешь ради клиента.

(От лица Киры)

5 ноября

Как добралась домой я помню плохо. Сказались выпитый алкоголь и эмоциональные скачки. Но увидев утром в непринятых номер Андрея, вызов, сделанный, по-видимому, чтобы обменяться контактами, почувствовала облегчение.

Походкой кавалериста приковыляв на работу, я написала Юльке. Подруга долго не отвечала и соизволила перезвонить мне только в обед, при том, периодически позевывая во время разговора.

– Юльк, я кажется влюбилась, – выдала я обречённо после беглого рассказа о своих ночных приключениях.

– Ну! Я же говорила тебе, что всё наладится.

– Да что наладится? Ты правда думаешь, что случайный секс приведёт к серьёзным отношениям? Мы же не в сказке…

– Он ведь взял твой номер?

– Взял. Хотя не думаю, что позвонит.

– Взял номер и кинул дозвон. Значит позвонит. Не дрейфь, подруга! Прорвёмся!

– Мне бы твою уверенность, – пессимистично протянула я, поглаживая рукой столешницу на консоли, к которой вчера меня прижимал Андрей.

Мы попрощались, пообещав друг другу ещё раз созвониться вечером, и я продолжила маяться дурью за прилавком. Телефон молчал весь день, за исключением пары звонков от партнёров по бизнесу. Посетителей было мало, скука охватывала от самой макушки до кончиков пальцев ног. Лучше бы как вчера носиться от одного гостя к другому, стирая каблуки, лишь бы не чувствовать себя такой одинокой и никому не нужной. От нечего делать смотрела через огромные окна на улицу, разглядывая унылый серый сквер и таких же унылых прохожих. Когда через дорогу от кафе мелькнул знакомый силуэт, я чуть не вскрикнула от неожиданности.

– Господи… Это он…

Спешно поправив причёску и стараясь сбросить с лица остатки уныния, которое, впрочем, развеялось тут же, стоило мне увидеть Андрея, я повернулась лицом к двери. Но никого не было. В зоне видимости на тротуаре тоже. До закрытия оставалось всего полчаса, и я решила, что он снова хотел дождаться конца рабочего дня, чтобы никто нам не помешал. Но и когда часы показали десять, в дверях никто не появился.

– Дура. Размечталась. Кому ты нужна… – ругала я себя, натягивая на плечи пальто и хватая сумку. – Взял, что хотел, и забыл. А ты ждёшь, как идиотка.

Закрыв дверь на ключ, направилась к автобусной остановке, ежась от ветра и мелкого дождя. Погода, словно угадывая моё настроение, испортилась окончательно. Улицы были пустынными и тёмными, на асфальте разлились лужи, которые сейчас казались скорее смоляными пятнами. Один единственный тусклый фонарь освещал покореженную крышу остановки.

В подворотне, справа от меня, мелькнула тень, а следом послышался голос. Глубокий, хрипловатый баритон, который вчера звал меня сладкой, только сейчас интонация была другой. Повинуясь любопытству, граничащему с идиотизмом, я свернула с тротуара в мрачный закуток и шла на звук. Осторожно выглянула из-за угла. Спиной ко мне и правда стоял Андрей. Перед ним был другой мужчина, чуть ниже его, но лица собеседника я разглядеть не могла из-за слабого освещения.

– Я ничего не знаю об этом. Тебе нужен не я, – говорил мужчина, а голос его хоть и казался сперва уверенным, в конце дрогнул.

– Врешь, сука! – прошипел Андрей, ударил мужчину ребром ладони куда-то выше плеча, и мужчина обмяк, падая на грязный асфальт.

Я закрыла ладошкой рот, чудом не закричав. Начала пятиться, понимая, что надо скорее свалить отсюда и вообще перебраться жить и работать в другой район. И номер сменить на всякий случай. Нечаянно задела ногой какой-то бак, отчего по тесному закутку разнесся металлический гул.

Андрей, или как там его на самом деле зовут, обернулся, и я дала деру. Бежала, спотыкаясь на каблуках обратно на тротуар в надежде, что там есть люди, машины или автобус, наконец, подошёл и я сумею заскочить в него, даже на ходу. Позади были слышны тяжёлые, быстрые шаги.

Мне оставалось пройти всего метр, чтобы выскочить на свет и шансы на спасение увеличились, но сильная рука мужчины сжала мои плечи, пригвоздив обе руки к телу, другая зажала рот. Я брыкалась, дёргалась пока он тащил меня обратно, пыталась кричать, и ничего не выходило. Сердце заледенело, конечности свело от страха. Я судорожно трепыхалась в его руках, как лосось, попавший в лапы к медведю. Вспоминая гору мышц, которой вчера любовалась, понимала, что моих сил не хватит, чтобы справиться с ним. Максимум их хватило бы на то, чтобы от ужаса не свалиться без чувств.

Он приволок меня к тому месту, где на асфальте всё ещё лежал мужчина. Только сейчас я разглядела рядом с ним чёрный автомобиль.

– Я сейчас отпущу тебя, – сказал Андрей у меня над ухом. – Если заорешь, будет, как с ним. Поняла?

Я закивала. Он убрал руку от моего лица, второй крепко ухватив меня чуть выше локтя. Открыл багажник, пошарил там и вытащил оттуда пластиковые стяжки.

– Руки, – скомандовал он мне, стянул оба мои запястья вместе и махнул головой на заднее сиденье. – Теперь лезь в машину.

Нельзя в машину. Это верная смерть, точно. Осознание плачевности своего положения нахлынуло, прорываясь всхлипом.

– Пожалуйста…

– Или ты сама садишься и едешь в машине, или… – мужчина ткнул в сторону лежащего на асфальте тела. – Или едешь вместе с ним в багажнике. Выбирай.

Рука все ещё сжимала моё плечо с такой силой, что вырваться и убежать не представлялось возможным. Мысленно прощаясь с жизнью и замирая всем телом, я забралась назад, и мужчина прицепил мои руки ещё одной стяжкой к металлическому штырю под подголовником переднего сиденья. Слезы подкатывали к горлу, но, видимо, страх сковал и эту мою эмоцию, оставив в груди болезненный ком. Андрей бросил взгляд на сумочку, висящую у меня через плечо, дёрнул к себе и, порыскав внутри, вытащил мой телефон. Швырнул его в кучу мусора у стены здания, захлопнул дверь и заблокировал замок.