На улице заметил парочку, они сидели на остановке под крышей, и парень жадно курил сигарету, выпуская в воздух кольца дыма. Как же хочется курить. А я старался бросить, старался изо всех сил. А сейчас сорвусь из-за какой то там Оксаночки, которая мной воспользовалась. Как тряпкой для пола.

А зачем она это сделала? Что за бес управлял ей, когда она ласкала пальцами мой затылок, когда отвечала на поцелуй, когда снимала с меня одежду? Что на нее нашло? Я не мог придумать ни одного разумного объяснения ее поведению.

Стрельнул сигарету и прикурил. Заметил, как руки трясутся. Что эта ведьма сделала со мной? Такая домашняя, уютная. Внешность так обманула. Она дрянь, она стерва и оторва. С такими как она лучше даже не идти рядом, не то что ложиться в одну постель. А я, черт возьми, оттрахал ее с таким наслаждением и страстью! Я старался вбить себе в голову, что я просто ее отымел, и теперь мы ничего друг другу не должны. Да, я знаю ее адрес, знаю марку ее машины и номера, но я никогда больше к ней не подойду, не дотронусь, не почувствую ее так близко. Мной овладела первобытная похоть, и она этим во время воспользовалась, словно чувствовала всего меня, как будто видела насквозь. И мне теперь проще сдохнуть как подзаборный пес, чем ее забыть. Черные глаза въелись в память словно клеймо. И я не мог перестать думать о них.

Под окном своего дома я остановился. Свет горит во всех комнатах, значит ни мама, ни Катя не спят. Но вряд ли они меня ждут. Вероятно, опять Катя мать доводит. Маленький демон с ангельской внешностью. Смотрел на окна и думал. Не хотел возвращаться домой, где снова услышу крик, услышу, какой я плохой. Мать опять скажет, что я совсем не помогаю ей по дому, не занимаюсь с сестрой.

После того, как не стало отца, я только и слышу упреки, как будто это я виноват в его смерти. Как будто я собственными руками его убил. Она возненавидела меня сразу, занималась только Катей. Я стал лишним в этой семье. И вспомнили обо мне только тогда, как помощь понадобилась, когда она не могла больше работать. Я пахал за троих, я делал все, что в моих силах, но ей снова и снова было мало.

Прошел в дом медленно, аккуратно закрыл дверь. Думал, меня не заметят. Ага, как же. Заметили сразу. - Матве-е-е-е-й! – Катя повисла на мне, обхватила мои ноги, ее лицо уткнулось в ветровку.

- Привет. – Погладил ее по голове, а после отодвинул от себя. Мама вышла из комнаты, осмотрела меня и напряженно улыбнулась.

- Где ты был? – Женщина держала ворот длинной вязаной кофты рукой, не отрывая от меня взгляд.

- Работал. – Отозвался я, разуваясь.

- От тебя вкусно пахнет! – Катька обнюхала меня, словно ищейка, а после надула полные губки и руки сложила на груди.

- Ты был с женщиной? Матвей! Ты что, правда был с женщиной? – В голосе матери дрожь, и я закрываю глаза от нахлынувшей злости.

- У меня не может быть женщины? – Слишком резко ответил, направился в свою комнату, но мама и Катя пошли за мной, не давая мне остаться наедине с собой.

- Значит, ты действительно был с женщиной! – Вскричала, словно полоумная. - Ну и кто она?

- Какая разница? – Скинул с себя ветровку, стянул джинсы и одним движением снял с кровати покрывало.

- Матвей, кто она? Это на нее ты тратишь заработанные деньги? Это из-за нее мы не можем собрать Катю в школу? – Такой нервозности и ненависти я не видел на ее лице еще никогда. Оно вытянулось, глаза распахнулись, и нижняя губа дрожала.

- Я ничего на нее не трачу. Отстань, мам. Завтра рано на работу, я хочу спать. – Закрыл голову подушкой, будто она способна остановить ее.

- Я не ожидала, что ты так рано повзрослеешь, заведешь себе девушку. Может, тебе лучше вообще к ней переехать? Чтобы не мешаться тут!

Да что она такое говорит! Ничего не понимает, ничего. Она не знает, что я просто переспал с Оксаной, что нас больше ничего не связывает.

- Мам, это на одну ночь. У меня никого нет. – Простонал я в подушку, сжимая челюсти.

С мамой просто невозможно разговаривать. Просто невозможно!

- Да как ты можешь такое говорить при ребенке! Пойдем, Катя, нечего тут стоять! Это надо же додумался, на одну ночь! Бессовестный! Я тебя так не воспитывала, ты просто весь в отца! – С криками покинула комнату, утащила за собой мелкую.

Я повернулся на спину и уставился в потолок.

Не мог уснуть, вспоминая ее запах, ее черные глаза, нежность ее рук и каждый изгиб не идеального, но такого красивого тела.

Оксана свела меня с ума, и все мысли теперь крутились вокруг нее.

А может, если мне попытаться встретиться с ней еще раз, она согласится, она пойдет мне навстречу? Бросит мужа, будет моей.

Не будет, можно даже не мечтать.

Она просто дала слабину, просто мной воспользовалась.

Вот и все тут.

Оксана

Я сидела в машине еще долго. Смотрела в окно на капли дождя. Из-за них не было видно ни моего дома, ни неба. Лишь одинокий фонарь виднелся сквозь мокрую стену.

Домой мне не хотелось. В одно мгновение я осознала, что мой дом совсем чужой для меня.

И, наверно, я больше никогда не буду с удовольствием бежать с работы к Алешке, не буду ждать его в выходной. Мне хотелось раствориться, рассыпаться на мелкие атомы, разорваться на молекулы. Я представляла, что скажу ему, когда вернусь. Что-то из области, что ничего страшного не произошло, что я совсем не обиделась.

А я обиделась. Обиделась так сильно, что смогла отдаться в машине незнакомцу. Я предала Алешу и нашу любовь. Я вытерла об нее ноги. И от этого мне теперь никуда уже не деться, у меня не получится простить себя за это.

Телефон разорвался от звонка, и я вздрогнула. Это он.

Закрыв глаза, я вздохнула, чувствуя каждой клеточкой своих легких горячий воздух в машине. Тут все еще пахло Матвеем. Его тело было для меня наркотиком в эту ночь, и теперь я хотела еще. Да, глупая ненормальная женщина. Мне больно теперь, от осознания, что я это сделала. Но будь он рядом, окажись со мной еще на одну ночь, я бы все равно поступила также. Только вот это теперь останется моей мечтой.

- Да, Леш, я уже иду, – подняла трубку, вздохнула.

- Оксан, я спать уже ложусь, тебя не буду ждать, хорошо? – От его вопроса я возмутилась.

То есть, вот так вот.

Испортил мне день рождения, а теперь ляжет спать, как ни в чем не бывало. Даже не подождет меня, чтобы лично извиниться, чтобы вымолить прощения.

Какого прощения? О чем я вообще? Меня только недавно отымел молодой парнишка, а я сижу и жду, что Леша извинится передо мной.

- Хорошо, ложись. Спокойной ночи. – Пробормотала я, а после выключила телефон.

Не хочу, чтобы мне позвонил кто-то еще, родители например. Закрыла глаза, поняла, что хочу принять ванну, смыть с себя его запах, его прикосновения, его тепло. Как можно скорее избавиться от этого томительного воспоминания.

Уже через двадцать минут я исполнила свое желание. Опустилась в горячую воду и замерла. Как только я закрывала глаза, передо мной вставал образ Матвея, его лицо с четкими скулами и резкими чертами, его руки, сжимающие мою грудь и бедра так крепко, до приятной мучительной боли. Я сама не заметила, как моя рука без моего контроля скользнула по моему животу вверх, и пальцы с силой сжались в области сосков.

Издала легкий стон, запрокидывая голову.

Это словно наваждение.

И почему от одного представления, как он гладит меня, я готова взорваться? Я теряю контроль над собой, мой рассудок помешан на нем. Меня накрывает с головой, словно цунами, волна дикого напряжения. Почувствовала дикое возбуждение, низ живота обожгло. Удушающая волна безудержной похоти и первобытного желания.

Распахнула глаза, вернулась в реальность и вздрогнула.

Я все еще думаю о Матвее, все еще не могу избавиться от его образа.

Схватила мочалку и поднялась из воды, принялась натирать свое тело со всей силы, нервно, стервозно. Грубая материя оставляла на теле красные разводы, казалось, что я протру кожу до дыр, что она сейчас слезет с меня, расплавиться под натиском и давлением. Слезы затуманили рассудок. Я хотела избавиться от этой муки, и вместе с тем хотела еще. Новую порцию молодого огня, обжигающего, испепеляющего. Такого мощного, что нет сил сдержаться. Я бы отдала все за новую встречу. Каждый сантиметр моего тела пропитался им, а кожа впитала его теплые прикосновения, и я чувствовала его руки на своем теле снова и снова. Это одержимость, колдовство, заклятье. Меня словно к нему приворожили.