— Марина попросила передать, что нам с тобой стоит поберечься, то есть, радостно взять деньги за молчание и делать вид, что счастливы до безумия…

…Лежку покинули в вечерних сумерках сытыми и морально готовыми к изнурительному марш-броску. Потеря «балласта» очень неплохо сказалась на темпе передвижения — самая подготовленная и дисциплинированная часть прежней группы идеально держала дистанцию, шла шаг в шаг и не шугалась «страшных звуков» ночного леса. Мало того, на первом же десятиминутном привале народ предложил отдыхать не через каждые пятьдесят минут, а раз в полтора-два часа.

Я, конечно же, согласился и провел «следственный эксперимент». Аж два раза подряд. А в начале четвертого ночи, потянувшись к ауре очередной достаточно возрастной лиственницы, внезапно почувствовал знакомые «нотки раздражения». Причем с самой неприятной «примесью» из всех возможных!

Холодная ярость, заполонившая сознание, голову не отключила, так что, остановив группу и собрав народ в тесный круг, я коротко, но емко описал изменения в наших планах на ближайшие часы:

— Где-то рядом китайская спецгруппа. Вероятнее всего та же самая, след которой мы пересекли пятнадцатого числа. Идут с «обрубком», в сторону своего сектора Стены, и их необходимо положить…

— Да, но… — начал, было, княжич, но я заткнул его еле слышным рыком и продолжил объяснения:

— …и я этих тварей положу. В одиночку. А вам придется поскучать под присмотром Свайки. Но оставлять вас тут слишком опасно, поэтому сейчас я найду следы, определюсь с направлением движения, вернусь за вами и поведу в погоню. А когда вцеплюсь в хвост, покажу, где раскинуть маскировочную сеть.

— Не думаю, что это хорошая идея! — заявил Горчаков сразу после того, как я закончил. — Если с тобой что-нибудь случится, то…

— …то отсюда до Стены я вас как-нибудь доведу! — твердо пообещала Смирнова, воспользовавшись тем, что Марина рванула мужа за рукав комбеза, развернула к себе лицом и что-то гневно зашептала на ухо.

— Доведет! — подтвердил я.

— Может, стоит сначала проводить нас до полосы отчуждения, а затем рвануть вдогонку за китайцами? — спросил Костя, вне всякого сомнения, решив отвлечь меня и Свайку от разборок хозяев.

— Не успею. А не отбить пленного не могу. В общем, я на разведку. Все, ушел.

И ушел. А уже минут через шесть-семь обнаружил искомый след, ибо бойцы этой спецгруппы явно предпочитали таскать изуродованных пленных в специальной системе заплечных ремней с самосбросом, поэтому следы от ног носильщика мог обнаружить даже ребенок. Само собой, окажись он каким-то чудом в Багряной Зоне и активируй сумеречное зрение в нужном месте. Не возникло никаких проблем и с определением направления движения: рельеф местности не располагал к экспериментам, вот «верные союзники» и шли по низине между двумя холмами с весьма крутыми склонами, заросшими густым ельником, а не развлекались, петляя между деревьями и скальными выходами. В общем, уже в три сорок две на хвост этим уродам упала вся наша группа, и я, плавно взвинтив темп, начал обвешиваться боевыми усилениями. Вовремя: в четыре семнадцать на краю области действия чувства леса появился первый силуэт, где-то секунд через тридцать — второй и третий, а за ними и остальные.

Двигались китайцы ходко и очень уверенно, но периодически меняли «несуна». Конечно же, не на ходу, а останавливаясь и в темпе перекидывая подвесную систему с «обрубком» с плеч одного бойца на плечи другого. Этим хорошо отработанным делом занялись ровно в половине пятого. При этом весь свободный состав вслушивался в предрассветную тишину, поэтому в момент начала этого процесса я тормознул своих, серией жестов направил Свайку к здоровенному валуну, наполовину вросшему в землю, а сам добавил силы в марево, усилил отрицание ветра и отворот, удлинил волчий скок до предела и, разогнавшись, выхватил из пространственных карманов костяные ножи.

Рейдера, двигавшегося в арьергарде, а в момент остановки взявшего на себя контроль за моим «сектором», убил без особых извращений — спутал ему ноги силками и «сдавил» щиколотки этим плетением, тем самым, вынудив артефактный защитный комплекс согнать фокус полога к пострадавшему месту, а затем вбил правый нож через глазницу в мозг. Благо, за время боя с корхами успел разобраться с возможностями костяных клинков и убедился в том, что под Молнией они пробивают вдвое более толстый полог, чем их стальные аналоги.

Как и следовало ожидать, в момент моего проявления в реальности тело, висящее в ремнях, полетело на землю, а пятерка «союзников» стремительно «раскатилась» в разные стороны, чтобы не попасть под площадной навык, сбить атакующим тоннельный эффект зрения, выиграть время для оценки ситуации, создать себе возможность для начала боевого маневрирования и так далее.

В то, что противник может оказаться один, естественно, не поверили — рассеяли внимание, чрезвычайно быстро распределили роли и отправили ко мне огневика с Воздухом во вторичке. В принципе, решение было логичным: мощь плетений из школы Огня уже на уровне мастера первой ступени могла заставить похохотать даже очень серьезных противников, а крылья ветра дарили магу чрезвычайно высокую мобильность. Но против меня, владеющего аналогичным плетением школы Молнии, контролем школы Природы и парой-тройкой ослаблений школы разума скорость не играла от слова «совсем», а костяные клинки позволяли наносить сумасшедший точечный урон. Вот я и оторвался, уронив китайца любимыми силками, брошенными под одну ногу во время шага, сбил с концентрации головокружением и «помог» наткнуться верхним небом на лезвие ножа. Ибо счел необходимым доказать, что дышать ртом в бою со мной вредно для здоровья.

Столь стремительная гибель уже второго сослуживца настолько удивила «союзников», что один из них, находившийся справа от меня и всего метрах в шести-семи, растерялся. А когда за его спиной раздался негромкий стук от камушка, украдкой брошенного мною навесом, сдуру развернулся к новой опасности. Мне этой ошибки хватило за глаза — сократив дистанцию волчьим скоком и на ходу зафиксировав дурня все теми же силками, я продавил и его покров. Правда, не одним, а двумя последовательными ударами, но укол ножа в сердце сработал ничуть не хуже, чем в мозг.

К сожалению, в этот момент рейдер, «державший» юго-восток, в панике выкрикнул слово «Могуй[1]», и все китайцы, оставшиеся в живых, бросились врассыпную. Что расстроило, но не нисколько удивило, ибо я не раз колол рейдеров из подобных групп и знал, что, согласно слухам, распространяемым в их среде, «красноглазый демон, охотящийся за охотниками», то есть, я, забирает с собой души бойцов, вступающих с ним в бой или пытающихся добить «обрубки». А тем, кто сразу убегает, дает один-единственный шанс изменить жизнь.

Гоняться за этой троицей по всей Багряной Зоне, забыв про «туристов», было бы редким идиотизмом, поэтому я быстренько избавил трупы от всего более-менее ценного, осторожно поднял и закинул за плечи бессознательное тело мужчины в обрывках унтер-офицерского комбеза, подтянул ремни под свой рост и направился к своим. А метров через сто пятьдесят, вглядевшись в силуэты, появившиеся на краю зоны досягаемости чувства леса, сорвался на бег самым длинным волчьим скоком, на какой был способен…

[1] Могуй 魔鬼или могвай 魔怪 — демоны, причиняющие вред людям. При этом термин «Мо» (магия) происходит от санскритского «Мара», что означает «смерть» или «разрушение». В общем, прозвище со смыслом.

18 июня 2112 г.

…К полосе отчуждения я вышел за пару часов до заката в абсолютно невменяемом состоянии. Когда именно ублюдочный княжич успел набрать и отправить сообщение родичам, каюсь, не заметил. Впрочем, за последние часа четыре он столько раз падал от моих пинков и зуботычин, что при желании мог написать сочинение на свободную тему листов, эдак, на сорок-пятьдесят. В результате требование сдать оружие и не сопротивляться аресту, озвученное взмыленным начальником гарнизона, встретившего меня на Стене в компании со всем комендантским взводом, стало для меня сюрпризом. Правда, сдавать ножи, даже обычные, я и не подумал — дождался, пока «Удочка» поднимет на боевой ход Горчакова, ударом в печень сложил его пополам и приказал: