— Почему «если»? Там с этим делом есть какие-то проблемы?

— В конце июня? Не смеши!

— Тогда берем.

— Что именно?

— Все равно… — буркнул я, потом покосился на Язву и исправился: — Хотя тут я дал маху: я буду не один, а с ослепительно красивой женщиной, значит, машина должна выглядеть солидно!

— При наличии сродства с Жизнью такого уровня, как у меня, красота становится производной вкуса! — фыркнула Шахова. — Так что я бы предпочла комплименты личностным качествам.

— Как, опять?! — дурашливо удивился я, но не учел скорости мышления этой женщины:

— Конечно: утверждение «Ощущаешься родной и близкой» греет душу, а она у меня только-только начала оттаивать!

— Вымогательница…

— Ага, она самая!

— …но с тобой уютно.

— То-то же! — гордо заявила Язва, а потом посерьезнела: — Кстати, на личный вопрос ответишь?

— Не знаю, Лар. Ты его задай, а я подумаю.

— Ты рассудителен. И это радует. А вопрос простой: какой у тебя лимит на ежемесячные или еженедельные расходы?

Я пожал плечами:

— У меня его нет: в Багряной Зоне магазины отсутствую, как класс; в прифортовые городки я забегал нечасто; если что и тратил, то на подарки семье и другим засечникам. И потом, потребностей у меня немного, а денег за продажу трофеев скопилось прилично. А что?

— У меня практически та же ситуация с поправкой на то, что живу в столице и зарабатываю не охотой, а охраной… — ответила она, перекатилась на бок и лукаво улыбнулась: — А раз мы с тобой ни разу нормально не отдыхали, значит, можно особо не экономить. Как насчет того, чтобы взять напрокат «Авантюру» с пятилитровым движком?

— С одним условием…

— Заранее согласна!

— А вдруг оно…

— Не верю!

— Валяешь дурака?

— Ага! Но если ты настаиваешь, то, так и быть, выслушаю!

Она действительно развлекалась — я знал это совершенно точно, так как периодически касался шипом магистральной жилы в ее левой руке и тихо дурел от испытываемых ею эмоций. А в этот раз позволил себе расплыться в улыбке:

— Поучишь меня водить? А то за руль держусь, по сторонам смотрю и не более.

В глазах Шаховой загорелись огоньки предвкушения:

— Помнится, в Мацесте есть автодром и гоночная трасса. Надо будет заказать две раллийные тачки, приезжать туда хотя бы через день, пару-тройку часов убивать на отработку базы, а потом отжигать в свободном режиме, пока не надоест. Кстати, а боевкой заниматься планируешь?

— А ты готова составить мне компанию?

Женщина притворно посерьезнела:

— Конечно: я обязана убедиться, что Оторва не завралась, проверить тебя на излом, не дать разжиреть и все такое! Протектор с собой, или заказать?

— В перстне. Кстати, о перстнях: Лар, а почему ты не вскрыла коробку с подарками?

— Думаешь, стоит?

— Однозначно!

— Надеюсь, там не гербарий?

— А что, ты не любишь засушенные листочки, травинки и былинки? — съязвил я.

— Я девочка городская, природу вижу только по телевизору, так что мне подавай что-нибудь более практичное! — отшутилась она, извлекла из кольца коробку, в темпе содрала упаковочную пленку и… удержала лицо, хотя в душе изрядно расстроилась.

— Ла-а-ар? — вкрадчиво начал я, когда она начала изображать интерес к резному деревянному ларцу из древесины с Той Стороны.

— Ау?

— Как ты считаешь, настоящая подруга могла забыть о твоих увлечениях?

— Ты хочешь сказать… — начала она, открывая мудреный замочек, а когда откинула крышку, выдернула из бархатного «гнезда» кольцо из белого золота с пространственным карманом, прокусила палец, капнула кровью на метку-идентификатор, выдернула содержимое и восхищенно ахнула. Еще бы: вместо гербария или какой-нибудь другой ерунды матушка вложила внутрь перевязь с десятком артефактных метательных ножей, выкованных дедом и им же адаптированных под Воздух!

Первый клинок оказался в правой кисти Язвы буквально через секунду. Еще через мгновение женщина оказалась на ногах и огляделась по сторонам, выбирая подходящую цель. Пришлось тормозить:

— Лара, ты опять торопишься: зачем уродовать обстановку, если в кольце имеется деревянная плашка, усиленная плетением прочности, с ремнем и креплением на дверь?

Ловите, вымогатели )))

23 июня 2112 г.

…Рассвет наступил совершенно неожиданно и как-то слишком быстро. А еще «через мгновение» ожил коммуникатор Язвы и сообщил, что уже семь утра, соответственно, ей пора вставать, собираться и отправляться во дворец. Расстроились оба, ибо не наговорились, но вовремя сообразили, что Шахова едет за отпуском, поэтому приободрились и вскочили с дивана.

Хозяйка квартиры унеслась в ванную, а я ушел на здоровенную кухню, которую мы в течение ночи навещали раза три, влез в изрядно опустошенный холодильник, оглядел полочку на дверце с шестью сиротливыми куриными яйцами, полстакана молока, пучок какой-то зелени, банку сгущенки и целую батарею баночек с разномастным вареньем, почесал затылок и вспомнил, что во время одного из набегов за вкусняшками видел на столе полную хлебницу. В ней действительно обнаружился позавчерашний зачерствевший батон белого, и я решил, что можно нажарить гренок.

Закончил аккурат к возвращению Лары, получил благодарный поцелуй в щеку, увидел, КАК она усаживается в кресло, и невесть в который раз за неполные сутки оторопел от ее сходства с матушкой. Впрочем, справляться с этим чувством я уже научился, потому поставил перед женщиной чистую тарелку и кружку со свежезаваренным чаем, качнулся к холодильнику, замер, посмотрел на Язву и вопросительно выгнул бровь.

— Со сгущенкой… — мгновенно сообразив, что о чем я «спрашиваю», ответила она, увидела в моем взгляде смешинки и в кои веки ошиблась: — Ну, сладкоежка я, сладкоежка!

— Это я понял еще вчера. А развеселился из-за детского предвкушения, появившегося на твоем личике: твоя подружка реагирует на мою заботу точно в таком же ключе!

— Не зря же говорят, что с кем поведешься, так тебе и надо! — хохотнула женщина, а потом взяла у меня из рук открытую баночку и посерьезнела: — Знаешь, я замучилась давить желание бросить все, улететь в Читу, добраться до ближайшего форта, перебраться через Стену и отправиться на поиски твоей матери!

— Я тебя к ней отведу. Эдак через месяц-полтора, когда ты «потеряешь голову» от меня-любимого, и твой интерес ко всему, что со мной связано, станет понятен… — твердо пообещал я.

— Я это понимаю. Но мысль о том, что ОНА ЖИВА и совсем рядом, но придется ждать АЖ МЕСЯЦ-ПОЛТОРА, убивает! — в сердцах воскликнула Язва, заставила себя успокоиться, задумчиво расфокусировала взгляд, а через пару мгновений обиженно посмотрела на меня:

— Только не говори, что, завтракая с Оторвой, ты сидишь так же далеко!

— Не буду: все равно не поверишь.

— Наступает на стопу? Закидывает ногу на колено? Касается локтем? При любой возможности отвешивает подзатыльники? — широко открыв глаза, протараторила она и замерла в предвкушении ответа.

— Ногой фиксирует колено отца. Локтем держит правильную дистанцию с ним же… — «расстроенно» признался я и продолжил колоться: — Мое место — через стол, поэтому мне «достается» только стопа. И подзатыльники. Но и те — только между трапезами.

Шахова заявила, что это жутко несправедливо, взглядом попросила пересесть в соседнее кресло, «зафиксировала» и коленом, и локтем, а затем расплылась в счастливейшей улыбке:

— О, боже, как же мне этого, оказывается, не хватало!!!

Не солгала и в этот раз — привычно использовав тактильный контакт для активации щупа, я опять «подключился» к ее эмоциям и очередной раз оторопел от их яркости. А после того, как разорвал контакт, попробовал представить ту часть жизни этой женщины, о которой она не рассказывала. Чтобы понять, что именно могло заставить ее ТАК сгорать от воспоминаний о далеком прошлом, разговоров с сыном подруги, «пропавшей без вести» почти двадцать лет назад, от самой обычной заботы и возрождения полузабытых привычек. Единственное, что пришло в голову — это тезис матушки «Дворец — зловонное болото, а служба при дворе — кошмар, выхолащивающий душу». Но он объяснил все. И заставил меня преисполниться сочувствия к личности, собиравшейся снова окунуться в эту грязь.