Это не было воображением моего мозга. Это было слишком реально. И если я сказала Алану что согласна с тем, что это просто сон, то на самом деле иначе считать не стала.

Это было отвратительно. Я проснулась в комнате. Полностью бетонной и в ней не было выхода. Только кран в центре одной стены. И из него вдруг стала бежать кровь. Ее запах заполнил пространство до тошноты пробираясь внутрь меня. А рядом стали слышаться голоса. Они говорили, что убьют Алана, или же я сделаю это сама.

Стоило закончиться воздуху, я тут же проснулась. А когда рядом не оказалось его я запаниковала. Но увидев родителей чуть-чуть успокоилась. Хотя стало окончательно хорошо, только когда Алан появился в квартире.

Не понимаю почему он стал так дорог и необходим мне. Но без него я чувствую ужас внутри. И какой-то сумбурный хаос. Страх, неизбежность чего-то плохого.

До моего дня рождения оставалось все меньше времени. И свое восемнадцатилетие я желала отметить с друзьями и конечно же Аланом. Который, кстати, и правда очень много времени проводил со мной. Но вот в чем дело, мне все казалось, что этого мало. Какой-то час без него, и я уже тосковала. Поэтому мы переписывались.

Сегодня суббота и наш ежедневный ритуал просмотр фильмов на выбор одного из нас. Неважно нравится второму или нет. В итоге я выбрала новинку про оборотней. Девочки рекомендовали его.

Но по итогу я лежу и слушаю как Алан смеется не переставая.

— А сейчас то что? — не выдерживаю его хихиканья в мою шею.

— Ты посмотри на них, Дара. Это разве волки? Они больше на шакалов смахивают, — отрывается от меня немного и продолжает ржать.

— А тебе откуда знать, как выглядели бы настоящие? — разворачиваюсь в его руках.

Хорошо на этой квартире нормальный диван и мы на нем помещаемся спокойно.

— Ну не знаю, большими, сильными. Но не так. что за херня? Дешевый фильм какой-то.

— Это крутая новинка про любовь и то как выглядят волки здесь не главное.

— У меня кровь из глаз сейчас пойдет.

— Ты нудишь каждый раз, когда фильм выбираю я, — сажусь в поисках пульта, сильно обиженная на него.

— Потому что ты выбираешь все не то, — тянет за талию назад, но я не поддаюсь и таки дотягиваюсь до искомого предмета.

— Ну конечно, а просматривать твоих роботов снова это круто, — выхожу в меню и начинаю листать список фильмов в онлайн-кинотеатре.

— Там хотя бы юмор есть.

— А тут любовь.

Нахожу самую плаксивую мелодраму и укладываюсь поудобней.

— Ну нет, возвращай волков своих.

— Дульку, вот лежи и плачь вместе со мной.

Минут десять спустя я услышала храп, сразу после моего первого всхлипа.

Толкаю в бок Алана.

— Так нечестно. Ты жульничаешь.

— Я пошутил. Я не спал, — отвечает зевая.

— Завтра снова выбираю я. И мы будем смотреть «Титаник».

Он прижимается ко мне и сопит в ухо. Специально громко.

— Что?

— Как думаешь оборотни существуют?

— Не знаю. Может быть и да.

— А ты бы хотела этого? Чтобы они существовали.

— Мне главное, чтобы не было угрозы мне и моим близким. Ну и вообще я за мир. Так что пусть существуют на здоровье. Вот только я против вампиров.

— Почему?

— Ну как-то пить чужую кровь, неэстетично. И не гигиенично. Так что я за оборотней. А ты?

— Такого же мнения, — целует в щеку и на этот раз точно засыпает, а я еще полтора часа реву.

Утро выдается солнечным. Я ощущаю как лучики рассвета скользят по моей коже. Открывать глаза очень не хочется, но все же я это делаю и не потому, что в воскресенье люблю подниматься так рано, а потому что в дверь квартиры кто-то настойчиво стучит.

Накидываю на себя халат и бреду туда. Смотрю в глазок и вижу того, от которого сердце заходится в сумасшедшем стуке.

— Алан, — улыбаюсь, открывая дверь и меня тут же сносит он своим телом. Так быстро, что я пискнуть не успеваю.

Губы обжигает очень откровенный и даже пошлый поцелуй. Его язык просто откровенно и нагло орудует в моем рту.

А его руки… Да что творится?

Очухиваюсь от сумасшествия, как только его ладони сдавливают мою грудь почти до боли, пробравшись под пижамную майку и халат.

— Ау, — все же не выдерживаю.

— Прости, я с ума схожу. И сходил. А сегодня тебе восемнадцать, и я просто не верю, что дожил до этого дня, — говорит сбивчиво вперемешку с поцелуями моего тела.

— То есть это и есть мои поздравления?

— Черт, не могу от тебя оторваться, моя девочка, — как же я люблю, когда он называется меня подобными словами. Я вообще в его руках и рядом с ним чувствую себя особенной очень.

— Я уже это поняла по тому, как ты бешено терзаешь мое тело.

— Я просто так тебя люблю, что не могу ничего с собой поделать, — замираю от его признания и понять не могу, это он радости за мое тело в своих руках, или потому что правда это чувствует?

— Ты сказал, ты… меня…

— Люблю, — целует в губы. — Жизни не мыслю без твоих глаз, — целует в закрытые веки. — Без твоей улыбки и твоего голоса, — покрывает короткими поцелуями все лицо. — Без тебя.

Смотрит так, что не остается сомнений, что он говорит правду. Я верю ему и Боже… неужели чувствую тоже самое? Но разве способны в таком возрасте как я, испытывать нечто подобное и серьезное люди? Алану ведь не восемнадцать как мне. Зачем вообще ему я?

Все началось самокопание.

— Мне плевать на все, о чем ты думаешь, Дара. Мне плевать на возраст, окружение, предрассудки и так далее. Есть ты и я, это все что может быть по-настоящему важно.

Семнадцатое ноября. И все, о чем я подумал, проснувшись утром: «Я дожил до этого дня».

Быстро одеваюсь, заказываю чуть ли не вагон цветов для Дары на попозже, но первым подарком буду я. И это не нарциссизм, я просто не выдержу больше. Мне бы просто поцеловать ее и не останавливаться никогда. Но и сейчас я не могу в полной мере пойти дальше. Хотя если подумать есть куча альтернатив. Секс, конечно, не главное, что может быть, между нами. Но черт он важен. Особенно когда чувствуешь свою пару рядом, а прикоснуться к ней как хочется не можешь.

Зверь в солидарности со мной когтистыми лапами царапает изнутри. И мне его очень жаль, потому что придется ждать возвращения зверя еще полтора месяца. Сейчас главное не напугать и подготовить ее к тому, кто она такая.

Завожусь с пол-оборота вылетая из квартиры.

Пока ждал, когда она откроет хотел скулить начать, потому что так долго длилось это ожидание.

И вот перед моими глазами она.

Вся такая сонная и пахнет по-новому. Ее кровь обновляется. Рецепторы улавливают адреналин. Новая реакция на меня. Другая. Значит чувствует, просто понять не может.

Сношу ее собой, занося вглубь. Не сдерживаюсь и руки автоматом трогают то, что принадлежит мне по праву ее истинного самца.

Аппетитная попка, охренительная, утопающая в ладонях грудь. Острые соски не царапают кожу рук, они скорее чертят свою линию жизни на них. И пусть она длится столько, сколько еще дорог она нарисует.

Слышу ее мысли и уже не так боюсь отвечать на них вслух.

— Конечно особенная. Для меня ты все, Дара.

— Но такого не может быть, чтобы так быстро… — с одышкой говорит, сопротивляется чувствам, но не моим рукам.

Держу ее на себе и иду в гостиную. Заваливаюсь на диван прижимая собой.

— Может… еще как может, — больше не даю ее возможности говорить и целую.

Стояк такой что готов штаны порвать. Я на грани своего самообладания и почти срываюсь, но меня останавливает «второе я».

Зверь выпускает когти, и я в страхе навредить моей девочке прихожу в себя.

— Ты чего? — не понимающе смотрит в ожидании, когда я отрываюсь от нее.

Смотрю на виднеющееся тело под тонкой майкой, собранной на груди. Приспущенные пижамные шорты.

— Предки, — не выдерживаю, провожу по ее животу рукой, — это восхитительно.