— Какие планы на будущие выходные? — поинтересовался Алан сидя в моих ногах спиной ко мне, а я возвышалась на камне.

— Всю неделю пары, ничего интересного. А в пятницу поеду с самого утра домой. У меня прием у доктора, которая вела мою историю болезни. Обязательный раз в полгода. Ну и останусь на выходные у родителей, а в воскресенье назад.

— Могу поехать с тобой. Хотя бы привезти, а потом забрать.

— Было бы здорово. Я планировала на автобусе. Хотя папа запретил.

— Правильно сделал, какой-нибудь волчок украдет не свою красную шапочку. А эта шапочка моя, как и носящая ее девочка, поэтому я тоже запрещаю.

Рассмеялась на его слова, но что тут скажешь было приятно.

Сижу озираюсь по сторонам в надежде увидеть того ласкового зверя, но кажется, что он уже ушел из этих мест.

— Ты кого-то ждешь?

— Ты не поверишь или посмеешься, но в прошлый раз я видела тут черного, огромного волка.

— Ого. Смеяться не буду. Эти места полны разных зверей.

— Ты не понимаешь, он был просто аномально огромным. И таким красивым. А еще он, вот как ты сейчас сидел у меня в ногах. И я его гладила и даже не боялась.

— Серьезно?

— Я не сошла с ума, Алан и говорю правду. Он меня отпускать не хотел, тянул зубами за кофту, чтобы осталась.

— Уверена, что он не ногу пытался отгрызть? — спрашивает, а сам смеется.

— Говорила же, что смеяться будешь.

— Ну прости.

— Да брось. Я просто решила, что может он из этих мест, и вырос рядом с людьми, вот и не пытался навредить. Думала, что встречу его вновь.

— Поэтому мы тут?

— Не только поэтому. Здесь и правда красиво.

— Не стану спорить с тобой.

Вернулись домой к семи. И к моему разочарованию расстались на пороге моей квартиры.

Это так странно. Каким образом я ему вот так доверяю? Так много рассказываю о себе и слушаю в ответ не меньше подробностей его жизни? Откуда ощущение правильности и полного отсутствия страха? Он чужой, но ощущается таким родным.

Неделя началась с того, что Алан меня больше не ждал в машине, а пришел за мной сам.

Подарив утренний поцелуй отвез на учебу, а после сам и забрал.

Одногруппники не были на меня обижены или злы. Я извинилась снова и кажется, что все отнеслись с пониманием восприняв Алана как моего парня.

Девчонки и в том числе Лиса выпытывали подробности моей личной жизни, о которой трепаться как делали это они я не стала. За что получила полный укора взгляд обиженной подруги.

В перерыве ко мне прискакали девочки и стали пищать о чем-то, что я не могла уловить сразу.

— Стойте вы о чем?

— В аквапарк пойдешь?

— Так октябрь уже. Вы что?

— В закрытый, Дарина.

— Оу, тогда можно. А когда?

— На следующей неделе.

— Отлично, я за.

— Круто.

До пятницы мы с Аланом часто гуляли после его работы. Потому что как оказалось он привозил меня, а после снова уезжал на фабрику. Я была против, но кажется, что смущало это только меня саму.

Вечером в четверг поставила будильник на семь утра и отправила Алану скрин экрана.

«Лучше бы это было твое фото».

«У тебя уже есть мое фото».

«Одно? Мне мало».

Выбираю в папке фотографий еще парочку и отправляю ему.

«Другое дело. Спасибо».

Но в ответ попросить не решилась. Он прислал в итоге сам.

«А то жду жду, когда сама попросишь, а ты молчишь».

«Спасибо».

Дорога в город впервые не была нудной.

Я уже за это время привыкла что Алан всегда рядом. Порой мне кажется, что он читает мои мысли. Потому что заранее умудряется распознать мое желание, или наоборот выполнить мысленную просьбу, о которой я не могу сказать.

Думаю, это хороший знак, если люди так друг друга чувствуют?

Мама встретила нас дома.

Она улыбалась увидев, что я приехала с Аланом. Хотя я думала, что мне придется отвечать на неудобные вопросы. Впрочем, отец был тоже… рад.

Что происходит?

Они общались как старые знакомые. И ни единого слова от матери, о возрасте или о чем-то взрослом.

— Мам? — все-таки не выдержала я, когда мы с ней накрывали на стол нечто среднее между обедом и простым перекусом, а папа и мой парень, странно звучит, были в отцовском кабинете.

— Что дорогая?

— Ты странная.

— Почему?

— Ну не знаю. Когда я поступала ты каждый день вела беседы о примерном поведении, а тут улыбаешься тому, что я с парнем приехала.

— Твой отец сказал, что он хороший молодой человек. Я его мнению доверяю, нет смысла сомневаться в его надежности.

— А, вот как. Ладно.

Накрыли быстро. Стол оказался завален едой. Позвали мужчин, которые вышли хмурые из кабинета. У меня аж у самой настроение испортилось. Только когда Алан приобнял меня своей рукой за столом я немного успокоилась. Однако атмосфера перестала быть легкой и мне это не понравилось.

Черт, меня можно отнести к великим мученикам.

На самом деле для меня важней рядом с Дарой быть, а остальное не важно. Она моя. И совсем скоро станет моей по всем законам двух миров.

Иногда засматриваюсь на ее плечо и выбираю удобное местечко, где придется моя метка.

Она открылась мне. То, как мы проводили последние вечера вообще отдельная тема. Сейчас главное за оставшееся время до ритуала приблизить ее к нашему нашей общей реальности максимально. Конечно, я надеюсь, что до этого момента мы будем все знать о врагах и их намерениях.

В общем то, поэтому я и поехал с Дарой. Точнее это будет в задачах. Ехать с ней я хотел при любом раскладе. Благо не пришлось выдумывать ничего. Сама же пара, кажется, смирилась с моим нахождением рядом с ней. Правда я не железный и порой срываюсь на объятия и поцелуи, но вовремя останавливаюсь.

Остался месяц. Это не много на самом деле.

Приехали к Дэвисам не очень быстро. Я не намеревался давить на газ. Мне было важно и приятно быть с ней подольше. Арону я уже звонил и просил о разговоре. К тому же им все равно обоим пришлось приехать в город. Дару везти в лес неправильно, да и опасно, я не позволил бы.

Постоянно слышу мысли моей девочки и понимаю, что наша истинная связь для нее ощущается тонкой нитью. Она впадает в такое состояние, которое легко контролируется волчицей, но для человека, как сейчас это гипноз.

Скорей бы разобраться со всем.

Родители Дары встретили как полагает. Пока женщины пошли на кухню, мы отправились в кабинет.

— Итак, Арон, мы тут одни. Пора поговорить открыто и выложить на стол передо мной последние тайны. Почему-то мне кажется, что твоя тайна имеет последнюю точку в разгадке.

— Алан, это тайна моей семьи. И тайна моей Сони.

Я сглотнул, почувствовав его неприкрытую боль. Даже волк прижал уши. От него веяло холодом, который оставляет после себя гниль.

— Годы назад, когда моя пара забеременела старшим ребенком была война. В тот момент обострились людские заговоры. Это был короткий период, но он запомнился нам очень хорошо. Соня сильно нервничала. Потому что я часто уходил и пропадал порой по неделям. Она не могла со мной связаться. Из-за этого маленькая волчица внутри нее оказалась слаба. Соня пошла в лес в очередной вечер встречать меня, как делала постоянно и у нее начались роды. Слишком ранние роды.

Я был почти дома. Я слышал ее боль и бежал как мог быстро. Соня слабой была в тот момент, как и наша дочь. И мы ее потеряли, Алан, — его голос был наполнен тем мгновением, которое я ощутил на себе слишком явно.

Я видел все картинками, окрашенными мглой и туманом печали.

— Соня была не в себе, я и сам почти сошел с ума, пока мы не услышали тонкий воющий голосок. Кричащий очень громко. Далеко от нас, но мы слышали его так, словно он был рядом с нами. Я вскочил сразу на четыре лапы и побежал. Гнал так быстро, потому что слышал младенца… новорожденного. Не сложно подумать, что мы посчитали это знаком предков.

Соня, кое-как справляясь с болью потери шла мне навстречу. Она держала на руках нашу не выжившую дочь, а я найденного ребенка, мать которой умерла. Это была чужачка, истратила все силы. Возможно, изгнанной оказалась. Ведь мы в поисках волчонка вышли за границу наших владений, именно там я нашел Сорину. Мы совершили страшное деяние, Алан. Но я ни разу об этом не пожалел, как и Соня. Никто не почувствовал чужака. Малышка насытилась молоком моей пары, даже укусила ее и переняла запах матери. Мы скорбим каждый год в день ее рождения, оплакивая нашу маленькую волчицу.