Я услышал эту историю и не мог поверить, что они такое пережили. Тут я кое-что понял. Соня не щедра на эмоции. Видимо это отпечаток боли. Есть такие волки, которые связывают себя самыми разными обетами перед предками. Арон, порой выглядит уставшим и обессиленным, но я знаю, что он один из сильнейших волков, что видел мир оборотней.

— Я… Арон, я сожалею.

— Я знаю. Полагаю, ты нашел много ответов в этой правде.

Киваю, потому что картинка становится все более ясной.

— А дальше?

— Потом родилась Дара. В ночь кровавой луны. Причем в те часы родов Сони, пока она лежала со слишком мучительными схватками родилось еще пять детей. Дара стала шестой. Она изначально была другой. Такое полнолуние нами изучено почти полностью. И дети, рожденные в такие ночи сильны и необычны зачастую. Умеют развивать в себе несколько сил, хотя обычный волк способен сосредоточиться на чем-то одном. Дара смогла вместить три. Она имела предчувствие, которое должно было развиться к совершеннолетию. Сильный гипноз и внушение. А еще она очень сильна и вынослива. И поверь такой регенерации как у нее, я не видел ни разу за мои немалые годы.

— Словно ты сейчас описал будущего альфу в расцвете лет.

— Именно, Алан. Обычные волчата совершают свой первый оборот в полные три года жизни. Дара росла быстро до трех лет. Полтора года ей было если по времени Земли, когда она встала впервые на четыре лапы. Потом замедлился темп. Такое мы видели впервые. Пришлось сохранить все в тайне. Страшно, когда появляется в стае кто-то отличающийся. Конечно, потом мы придумали легенду, вписали ее в старые письмена, чтобы усыпить бдительность, но все-таки Дара осталась для нас загадкой. Манускрипты «древних», за которыми я ездил в разные точки мира гласят о пророчествах, и переменах, которые начнутся, как только родится некто способный произвести «потомство кровавой луны».

— Что это значит? Если ты говоришь, что родилось еще пять детей, то кто угодно может быть тем самым пророческим волком.

— Но я альфа. Сильный альфа с меткой предков, — Арон раскрывает ладони и через пару секунд на них проступают оранжевые спирали с надписями на нашем древнем языке. — Мой первый ребенок не мог стать первым. Ей было не суждено выжить, теперь я это понимаю. Мы переводим сейчас письмена, запечатанные когда-то до важного момента. Из подобных взяли и заклинание призыва силы.

— Все смахивает на…

— Бред, понимаю. Но это слишком правдоподобный бред. И судя по уровню необходимых знаний, требуемых, чтобы хотя бы приблизиться к такой правде кто-то очень умный распознал и докопался до этой сути. А это значит опасность не фантомная, Алан.

Сижу оглушенный этой правдой и поверить не могу в услышанное.

— Значит твоя… дочь Сорина узнала обо всем и сейчас она в руках врагов чтобы защитить Дару?

— Да. Я понял это почти сразу, как только сел и подумал обо всем. Правда ясна только мне и Соне, теперь знаешь и ты.

— Но когда они выяснят все…

— Мы должны быть готовы.

— Какова причина? В чем заключается смысл?

— Пока что это загадка. Дара сильна, и неизвестно на что вообще способна. Быть может, в ней спит сила о которой никто и не догадывается. Сила, не написанная в письменах.

— Черт побери.

— Ты ее истинный. Будь рядом. Этот месяц до ее совершеннолетия будь рядом, а после можем совершать сразу брачный ритуал.

— Я даже не знаю, как рассказать ей правду.

— Придется это сделать. Я верю, что ты справишься. А потом подумаем, как вернуть ее зверя.

Вышли из кабинета подстать ситуации. На лицах словно лимоном поелозили.

Слышу, как пара начинает нервничать и пытаюсь взять себя в руки, но получается это, только когда оказываюсь рядом с ней.

Беру ее руку в свою под столом, типа скрываюсь от ее родителей и переплетаю пальцы.

— Я вижу, что у тебя удалось Дару усмирить и влиться к ней в доверие? — подходит ко мне Соня, когда Дара уходит переодеваться перед походом в больницу.

— Вышло само собой. Она меня чувствует. Просто объяснить все это не может.

— Я рада. Ты ведь уже услышал историю от Арона? — с печалью спрашивает она.

— Да. И мне…

— Жаль, я знаю. Теперь понимаешь, почему Сорина не виновна. Она любила нас всех с правдой или без, но она пошла на этот обман чтобы защитить сестру. В этом вся Сорина. С самого детства она так поступала.

— Соня, — обращаюсь к ней и жду, когда она повернется. — Мы ее вернем домой.

— Спасибо, — почти улыбается и уходит, когда Дара появляется в гостиной.

Садимся с ней вместе в машину, родители девушки в свою и едем в клинику.

В голове складываю всю информацию и пытаюсь привыкнуть к тому, что моя пара настолько значимая часть истории. Но куда приведет нас она — это уже отдельный вопрос.

В больнице развели руками и в общем-то врач ничего нового не произнесла. Сказали беречься и так далее.

Алан был рядом и это сначала волновало, а потом показалось, наоборот, правильным чем-то. Он остался до вечера у меня, а потом уехал, пообещав вернуться за мной в воскресенье.

В субботу мы с мамой отправились на шоппинг. Погуляли. Папа был занят и если честно, то я ужасно скучала по моему соседу.

Не знаю, как описать, но внутри меня словно тянуло какой-то нерв, который ныл и ныл, требуя его. Поэтому настроение, которое я пыталась скрывать от мамы неумолимо ползло вниз.

— Может быть поедешь назад? — спросила она, когда мы после обеда сели пить чай.

Папа посмотрел на нас обеих, словно секреты пытается подслушать.

— Куда? — непонимающе смотрю на нее.

— Ну на квартиру, — аккуратно так произносит.

— Мам, завтра поеду. Дома хочу побыть.

— Ну уже где ты хочешь побыть, то что угодно, но не дом.

— Мам, — взвизгиваю, даже стыдно становится.

— Что? На тебе лица нет, Дарина.

— Ну раз не хочет, пусть тогда тут побудет, Сонь, — встревает папа.

— Да все я хочу. В смысле да, дома побыть.

Они посмеиваются. А я краснею, будто меня на чем-то таком подловили.

В воскресенье, решила подольше поспать, но уже к девяти услышала голос, который ни с чьим не смогла бы спутать. Вот только верила, что ошиблась.

Выглядываю в окно и готова кричать от счастья.

Быстро умываюсь и бегу вниз. Но перед поворотом сбавляю скорость.

Выхожу медленно и недолго наблюдаю за Аланом, которого мама кормит завтраком.

— Доброе утро, Дара, — оборачивается парень и улыбнувшись встает, отодвинуть мне стул.

Прохожу к своему месту, и мы соприкасаемся с ним ладонями, крепко сжимая. После завтрака Алан просит показать ему наш городок, а мама предлагает нам проехаться к утесу.

— Мам, может Алану это не интересно.

— Почему? Я бы с удовольствием.

— Тем более я про тот, что сюда ближе, а не дальний в чаще леса. Дорогу помнишь, Дара?

— Конечно.

Пока добирались к месту, держались за руки и разговаривали. Алан тоже съездил к родителям. И сказал, что его мама ждет встречи со мной.

— Ты рассказал обо мне маме?

— Да, почему тебя это так удивляет?

— Не знаю. Мои подруги встречаются с парнями и ни разу еще не обсуждали даже просто знакомство с ними.

— Думаю, это говорит об их истинных намерениях.

— В смысле, что это все просто несерьезно?

— Именно.

«Ага, это намек такой? Неожиданно».

Дальше ехали по извилистой дороге вверх с потрясающими видами.

— Любишь лес?

— Не знаю, — отвечаю честно. — Порой я смотрю в зеленую чащу и кажется, что она меня манит. Хочется все бросить и бежать туда босиком. А иногда, кажется, будто я ощущаю под ногами землю, смешанную с листьями прошлых лет. И запах, который мне нравится.

— Вот и у меня такое ощущение. Только я не представляю и мне не кажется. Я и правда люблю лес.

Улыбаюсь его откровению, и мы оставляем машину.

— Тут придется пройтись пешком.

— Тогда может оставим тут свою обувь?