– Вы говорите по-итальянски?

– Естественно, это же язык Эйнауди.

– Это похвально. И где вы его изучали?

– Grazie. О, я училась в известной итальянской школе «Интернет-переводчик». По песням.

– Замечательная школа!

– Значит, вы тоже в ней учились?

– Ходил туда время от времени, да.

Тая прикрыла ладошкой рот и захихикала. В первый учебный день Роман показался ей напыщенным и самолюбивым. Но несколько общих с другими группами лекций заставили поменять мнение о нем. Роман оказался умным, культурным мужчиной, который всей душой любил свой предмет.

– Какие же все-таки образованные в этом году у меня первокурсницы, – Роману явно было приятно с кем-то поболтать на тему искусства.

– Да и вы пианист, а не простой преподаватель, – отдала должное Тая. – Для меня остается загадкой: как можно играть на фортепиано? А если еще и не глядя на клавиши… Вообще атас!

– У меня много талантов, – усмехнулся Роман.

– Даже так? Вы где-то еще работаете? Откроете тайну? – спросила Тая, без тени смущения заглядывая в черные глаза Романа.

«Всю жизнь читаю книги, осуждая глупеньких героинь романов, а сама веду себя в точности как они. Вот уже стою и невольно восхищаюсь просто вежливым и приятным мужчиной. Какое клише», – пронеслось в голове.

Повисла небольшая пауза. Но не напряжённая. Она была естественной, такой же, как и диалог.

– Вы не первая интересуетесь. Но пусть это останется тайной. Я, в конце концов, преподаватель в университете. Пусть и на полставки, – загадочно произнес Роман.

– Роман Евгеньевич, – Тая хитро подмигнула. – Вы чем-то неприличным занимаетесь? А ну, признавайтесь!

– А что мне за это будет? – он сложил руки на груди.

– Не знаю, – пожала плечами Тая, – как-нибудь лично отблагодарю.

Роман удивленно вскинул брови, а затем прищурился. Через мгновение Тая поняла, как прозвучали ее слова, и раскраснелась.

– Я имела в виду… То есть я не имела в виду ничего такого…

– Неподобающего? Ай-яй-яй, сами же предположили, что я занимаюсь чем-то неприличным, – рассмеялся Роман.

– Да ну вас, – глядя на него, рассмеялась и Тая.

– Я люблю свою вторую работу. Она позволяет мне попасть туда, куда другие только мечтают. Впрочем, – Роман поднял с земли камушек и запустил в воду, – преподавать студентам литературу мне тоже нравится. Но, думаю, я надолго в университете не задержусь. А вам нравится что-нибудь из классики? Или же молодежь сейчас слушает только… А что вообще сейчас слушает молодежь?

– Ну, не прибедняйтесь! Не стройте из себя старика. Вы даже выглядите, как студент, – возразила Тая и на секунду задумалась. – Из классики… Даже не знаю. Чайковский?

– Вы у меня спрашиваете?

– О, нет. Просто я, наверное, только его и знаю. Да и вообще, Чайковский в музыке – это как Пушкин в литературе. Никогда не прогадаешь, если назовешь кого-то из них.

Роман одобрительно кивнул.

– Это потому что Чайковский у нас в крови. Сложно поверить, что раньше его даже боялись.

– Когда это?

– В СССР. Любой советский человек знал: если по телевизору внепланово включили «Лебединое озеро», значит, в стране что-то случилось.

– Правда? Не слышала о таком…

– Да. Балет транслировали в дни траура и похорон генсеков. А в девяносто первом в дни августовского путча «Лебединое озеро» на протяжении трех дней показывали по всем телеканалам.

– По всем?!

– Да, – снова кивнул Роман. – Людям перекрыли информационный кислород, боясь массовых волнений. Развлекательные передачи были неуместны. А вот «Лебединое озеро» – бессмертная классика, которая всегда кстати.

– Ничего себе, а я и не знала, что этот балет – своеобразные информационные шоры, – удивилась Тая и, сощурившись, посмотрела на Романа. – Так все-таки вы дедуля, раз помните такие вещи!

– Так точно! – шутливо отдал честь Роман. – Олды на месте!

Тая ощущала себя странно рядом с ним. Роман определенно вызывал интерес. Хотелось побольше расспросить о его жизни, привычках, интересах. Всплыла в уме реплика Веры о том, что Роман, вероятно, уже женат. Взгляд тотчас невольно метнулся на пальцы правой руки Бергеля.

«Хотелось бы, чтобы он сыграл для меня», – подумала Тая.

Вместе с тем, она почувствовала стыд за мысли о желании остаться с преподавателем наедине.

– Пойдемте, а то там, – он махнул рукой в сторону костра, – среди отдыхающих царит невыносимая трезвость бытия.

Тая оглянулась: не наблюдают ли за ними? Но ребята были заняты своим делом. Пели песни, болтали, чокались стаканами.

– И вы совсем не против, что студенты пьют и курят?

– А чего мне быть против? – пожал плечами Роман.

– Ну, вы же учитель.

– И что? Не лимонад же пить тут собирались, это изначально было понятно.

– Но вы же педагог. Ответственность и все такое, – не унималась Тая.

– Все взрослые люди. И мы не в школе, – заметил Роман.

– А вам сколько лет?

– А на сколько выгляжу?

– Ну, на двадцать три где-то. Максимум четыре, – предположила Тая.

Роман опустил голову и загадочно улыбнулся.

– Угадала, да? – победно спросила она.

– Почти. Пока еще двадцать шесть.

Тая недоверчиво уставилась на него:

– Сколько?!

– Согласен, выгляжу моложе.

– Никогда бы не подумала, вот честно, – призналась она.

– Поэтому студенты и принимают меня за своего, – простодушно ответил Роман. – Хорошо, что все уже совершеннолетние, иначе бы статья – и в места не столь отдаленные.

– А вот и не все. Мне семнадцать.

Роман упер руки в бока и деланно возмутился:

– Вот так дела, Таисия! Тогда я, как взрослый дядя, вынужден присматривать за вами весь день. Спиртного – ни-ни!

– Ладно, ладно, Роман Евгеньевич. Торжественно клянусь, что не присоединюсь к секте «благобухающих», – искренне рассмеялась Тая, укладывая, наконец, помидоры в контейнер.

– А вот к шашлыку я бы посоветовал поскорее присоединиться, иначе саранча налетит и ничего не оставит, – Роман приветливым движением руки пригласил к костру.

***

– Ой, а вы видели, как Голубева Игорю в тарелку заботливо мяско подкладывала, чуть ли не в рот заглядывала. Вот умора, – качалась на стуле Вера, прихлебывая чай.

– Да что она в нем нашла вообще? Головенка плешивая, рот как у…

– Соня! – оборвала ее Тая, улыбаясь. – Обычный мальчик, не преувеличивай.

– П-ф-ф. Ну, знаете ли, я вот на нашем курсе ни одного достойного кавалера пока не рассмотрела.

– И когда успела? – хохотнула Вера.

– Что?

– Первокурсников всех рассмотреть.

– Так их же раз-два и обчелся! Нет нормальных парней сейчас. Нет, – зацокала языком в притворном негодовании Соня. – Разве что кроме того пятикурсника, который меня чуть не зашиб… Месяц собираюсь с силами, чтобы с ним заговорить.

– Я что-то упустила? – отодвинув в сторону пустой стакан, Верочка подсела поближе к подруге.

– Антон, – проворчала Тая. – Он еще в сборную журфака по футболу входит.

– Да туда все входят, потому что играть некому. Какой именно?

– Самый симпатичный, – оживилась Соня. – Я тут его страничку нашла в соцсети…

– Покажи! Правда симпатичный? – Вера уткнулась носом в телефон подруги.

Тая хмыкнула, поднялась с кровати и потянулась к полке за расческой.

– Сонь, ну у него же на роже написано: «Бабник». Зачем он тебе? – спросила Тая.

Соня совершенно серьезно посмотрела на нее, отчего Тае стало немного не по себе.

– Может, я сама решу, с кем хочу общаться, а с кем – нет? – холодно констатировала она.

От этой внезапной перемены настроения Тая пошатнулась и отвернулась к зеркалу.

– И я рада, что ты, как моя подруга, не положила на Антона глаз. Мути лучше с Романом, раз он на тебя запал, – уже спокойным ровным голосом добавила Соня.

Тая опешила, развернулась и возмущенно уставилась на нее:

– Бергелем? Ты нормальная?!

– Ну, он же тебе дал свой джемпер, – отчего-то слегка обиженно заметила Вера.