Запрыгнул на Перышко и поскакал в сумраке через бесконечные стойбища. Возле кибиток женщины варили ужин, а дети гоняли овцебыков. Мужчины негромко переговаривались и точили оружие. Где-то играли на донбурре, пели и заливисто смеялись.

Несколько раз пришлось остановиться и спросить у сидящих у костров людей, где расположились гаргапуры.

Оказывается, этот род поставил кибитки над каньоном, по западной стороне. Огибая кибитки, Чиун поскакал вверх по склону, поднимаясь на плато, через которое прошла трещина каньона.

Около десятка раз его окликнули и предложили отдать гаура. Однажды несколько темных фигур метнулись к нему из-за кибитки, ругаясь пьяными голосами. Чиун улыбнулся и ударил Перышко пятками.

Он почти успел подняться на возвышенность. Здесь громоздились сотни желтых валунов из песчаника. Дальше начинались стены каньона. Из-за крутости склона даркуты не ставили здесь кибитки.

Огромный валун качнулся и полетел на мальчика, когда тот скакал мимо. Перышко затрубил и рванулся в сторону. Чиун чуть не вывалился из седла.

Валун скатился вниз и остановился в начале подъема, чуть не налетев на кибитку.

Чиуну показалось, что камень упал не случайно. За валуном, кажется, мелькнула человеческая тень.

Не желая наткнуться на засаду в камнях, он отъехал подальше и поднялся дальше.

Кибитка главы гаргапуров виднелась издалека. Белеющая в темноте, высокая, похожая на шатер каана. Возле входа рослые охранники с халади и круглыми щитами.

Бек Вихан услышал, что прибыл посланец от Дэуды и вышел наружу. Низенький лысый бородач в халате из горностаевых шкурок. Взял свиток и кивнул.

– Дэуда будет ждать тебя в роще Сцинков, – сказал Чиун. – В час кобе.

Бек зашел было в шатер, но остановился. Поглядел на мальчика.

– Ты чего такой рыжий? Из жарчиутов, что ли?

Чиун кивнул.

– Я сын Халька.

Вихан оценивающе прищурился.

– А чего Дэуда выкормыша из горных племен прислал? Показать чего хотел?

Чиун пожал плечами.

– Наверное.

Бек махнул.

– Ладно. Скажи Дэуде, что я буду.

И ушел в шатер.

Чиун поскакал обратно. Наступила ночь и хвост малахая бил по лицу.

Он приехал в стаю, оставил Перышко и доложил Дэуде о выполненном поручении. Потом вернулся к костру, где сидели приятели.

– Я прогуляюсь по лагерю, – сказал Илде, уступив ему место. – Надоело сидеть.

– Забери свою шапку, – Чиун отдал малахай. – Хвост не дает видеть.

– А ты не пробовал просто повернуть ее задом наперед? – Илде сдвинул шапку набок.

Он ушел в темноту. Чиун сел у костра и взял у Кыныка горсть сушеного творога.

Мальчики сидели так и болтали, пока не взревели бивни мамонтов, приказывая отойти ко сну.

Заскрипел песок, из темноты вынырнул Ышбар, подошел к костру и вгляделся в Чиуна.

– Ты здесь? А кто тогда там лежит? Я думал, это тебя убили, – и махнул в сторону.

Мгновение Чиун сидел неподвижно, а потом вскочил и побежал туда, куда указал вожак. Кынык и Мэше помчались следом.

Перед кибитками, стоящими у края стойбища, в тусклом свете кострищ лежал худенький мальчик. Вокруг стояли несколько учеников из других стай и взрослые наставники.

Чиун выхватил у одного из мальчиков факел и посветил в лицо лежащему.

– Сохрани нас Тэйанг! – пробормотал Мэше.

Лежащий мальчик погиб от жестокого избиения. Лицо превратилось в кровавую маску. Невозможно распознать, кто перед ними лежал. Только на макушке остался волчий малахай, прилипший к окровавленным волосам, а хвост раскинулся по земле.

Чиун судорожно охнул. Опустился на колени и потрогал тело Илде. Руки еще теплые.

– Честно говоря, мы думали, что это ты, – сказал впереди знакомый голос. – Но тебе повезло. У тебя, наверное, очень счастливый кут. Тэйанг поцеловал тебя в темечко, синеротик.

К ним подошел подросток и в свете факела Чиун узнал Жибаеги. Огонь отсвечивал в выпуклых глазах.

– Мы скорбим о твоей утрате, синеротик, – сказал Жибаеги. – Это, вроде, один из твоих лучших друзей? Кто бы мог сделать это, как думаешь?

Чиун встал и подался вперед, но Мэше схватил его за плечо. Кынык разъяренно сопел.

– Мы думали, что это ты, когда нашли его, – Жибаеги кивнул на тело Илде и улыбнулся. За ним стояли двое приятелей из его стаи. – И очень огорчились. Но затем увидели, что это просто твой друг. Видимо, кого-то ввел в заблуждение этот малахай. И поэтому здесь лежит он, а не ты, мой синеротый друг.

Он покачал головой, не отрывая взгляда от Чиуна и повторил:

– Сегодня тебе очень повезло.

Подошел высокий человек в сопровождении троих вожаков и наклонился к телу. Чиун узнал Дэуду. Начальник выпрямился и сказал:

– Чего уставились? Сожгите тело по обряду и отправьте весточку родне. Жибаеги, ты почему еще в лагере? Я же сказал, выезжайте на закате. Ты мой гонец, быстро езжай с поручением.

– Слушаюсь, тархан, – Жибаеги поклонился.

Затем еще раз поклонился Чиуну.

– Прими мои искренние соболезнования, – и уходя, напоследок тонко улыбнулся.

Чиун с товарищами потащили тело Илде к окраине стойбища.

Ночью Чиун лежал у догорающего костра с открытыми глазами. Смотрел на звезды и следил за медленным ходом Малас на небе. Если бы Илде остался жив, он бы истолковал по движению ночного светила итоги завтрашних игр. Илде знал все на свете.

Кынык долго ворочался рядом, горько вздыхал, а потом громко захрапел.

Еще дальше, за Кыныком, кто-то лежал и сильно сопел. Иногда неразборчиво бормотал под нос. Когда в ночи заревели саблезубые леопарды, подготовленные для игр, он замолчал, прислушался и отчетливо прошептал:

– Тихо, кошечки, тихо. Я не для ваших клыков, совсем не для ваших.

Чиун догадался, кто это. И невольно улыбнулся. Наиль, толстый мальчик. Несмотря на скудную лагерную пищу, он не худел и это приводило в бешенство Ышбара. Прежний начальник лагеря, до Дэуды, говорил:

– Ышбар, я смотрю, в твоей стае кормят до отвала. Может и мне к вам заглядывать, закинуть кусочек-другой.

Вожак до изнеможения заставлял Наиля бегать в полном вооружении вокруг лагеря, лично с раннего утра и до поздней ночи бился с ним на халади. Наиль оставался упитанным. Благодаря ежедневным занятиям с вожаком он поневоле стал искусным мечником. Ышбар в отчаянии обещал бросить его на съедение гиенам.

– Ты чего не спишь? – спросил Чиун. – Волнуешься перед играми?

Наиль приподнялся на локте, глянул на Чиуна через спящего Кыныка. Ответил свистящим шепотом:

– Ага. Не знаю, как я выдержу «волны» наступающих зверей.

– А что здесь трудного? – удивился Чиун. – Просто уводи гаура в сторону.

– В том-то и дело, – сказал Наиль. – Мой Колючка слишком злобный и не слушается меня.

А ведь и вправду, гаур ему попался норовистый, все время скидывал мальчика, бодал и кусал.

– Ты не пытайся им управлять, – посоветовал Чиун. – Просто держись покрепче. Или привяжи себя к седлу. Он тебя сам вынесет через толпы зверей, раз такой злобный. Это же, наоборот, хорошо.

Наиль задумался. Потом улыбнулся.

– Верно говоришь. Колючка сам кого хочешь забодает.

Он помолчал немного, сопя и тихонько спросил:

– Илде убили мальчики из старших стай?

Чиун ответил не сразу. Подумал, потом сказал:

– Конечно. Жибаеги и его друзья.

– Они приняли его за тебя?

– Да.

Они помолчали. Кынык перестал храпеть. В темноте хохотали гиены.

Наиль поежился.

– Илде всегда прикрывал меня. Когда я только пришел в лагерь, Ышбар злился и приказывал соперникам бить меня изо всей силы, он всегда бил вполсилы.

Малас поднялась на самую середину звездного неба. На другом конце появился Санжу. В траве трещали сверчки.

– А когда на меня напали мальчики из стаи Ороза, впятером, только Илде помог мне. Он схватил палку и встал рядом. А Ышбар сказал…

– Помолчи, Наиль, – попросил Чиун.

Наиль вытер сопливый нос и умолк. Вскоре он захрапел, еще громче, чем Кынык. Чиун задремал только под утро.