Они с матерью снимали комнату напротив. Стефа, как называли её все соседи, работала в прачечной в нескольких кварталах отсюда. Кэтрин на вид было лет пять или шесть, но для своего возраста она казалась очень взрослым и смышлёным ребёнком.

Зная, что Мартин живёт один и никогда не готовит сам, Стефани время от времени приглашала его к ним на обед, каждый раз удивляя безграничной щедростью души и демонстрируя неподдельную, трогательную радость от возможности общения и проявления простого человеческого гостеприимства.

У Стефани в комнате висели два портрета – её и дочери, – которые Мартин написал и подарил в знак благодарности за доброту и внимание к его скромной персоне.

– Давай, Кэтрин, твоё печенье, – сказал Мартин, – вряд ли мне удастся перекусить где-нибудь в ближайшее время.

При этом он расстроено посмотрел на часы, осознавая, что проспал дольше, чем следовало, и надо было торопиться.

Кэтрин накормила «дядю Марти», как она иногда его называла, печеньем и, задорно смеясь, выбежала из комнаты. Быстро одевшись, на ходу вспоминая вчерашний аукцион, он в очередной раз чуть не сломал дверь, пытаясь её закрыть, после чего машина Марго стала для него пристанищем на следующие три часа. Мартин ехал к матери на виноградник, надеясь на то, что там его примут и поймут, и он сможет вновь почувствовать приятное состояние спокойствия и умиротворения, которое однажды уходит вместе с детством.

«Как всё быстротечно. Тёплые воспоминания о счастливых днях – лишь забытые сны, которые никогда не повторяются, даже если ты захочешь вернуться домой навсегда. Когда это было? Детство и беззаботная жизнь на винограднике прошли, развеялись, как утренний туман».

В дороге Мартин думал о том, что, возможно, матери удалось продать виноградник, и тогда он смог бы попросить немного денег на поездку в Англию и обучение. Об этом можно было только мечтать, и всё же… Если бы кто-нибудь из компаньонов отца внёс хотя бы задаток… Он уже представлял себе, как едет в аэропорт, чтобы отправиться на встречу в Лондон…

Сквозь открытое окно машины врывался влажный, прохладный ветер, в воздухе разливался аромат полевых цветов и мокрой, пряной свежескошенной травы.

Уже подъезжая, Мартин сунул руку в карман плаща и обнаружил там пачку сигарет, несколько франков, кулон и записку Марго. Он остановил машину и заглушил мотор.

Они познакомились с Марго в первый день его приезда в Париж. Уже на подъезде к городу их догнал тёмно-синий спортивный кабриолет «Триумф-Спитфайр», за рулём которого сидела обаятельная шатенка лет двадцати семи. Она то и дело оглядывалась назад и странно прислушивалась, как будто боялась погони. Автобус и кабриолет одновременно въехали в город, как вдруг её автомобиль резко затормозил почти у самого перекрёстка, создав тем самым неожиданную и увеличивающуюся с каждой секундой, пробку. Чтобы добраться до пристани, Мартину потребовалось бы всего минут тридцать, но, несмотря на это, он решил выйти и убедиться, что у прелестной незнакомки в триумфальном, сверкающим на солнце кабриолете, всё благополучно. Её машина всё ещё стояла на перекрёстке, другие автомобили гудели, объезжая её, а недовольные водители сочувственно качали головами. С машиной явно было что-то не то, а девушка просто сидела, даже не пытаясь себе помочь, как будто ждала кого-то. Подойдя ближе, Мартин увидел, что она плачет, комкая в руках мокрый от слёз платок.

– Что у вас случилось? – он попытался спросить как можно громче, но из-за гула проезжающих машин девушка его не услышала.

Юноша подошёл совсем близко и наклонился, стараясь заглянуть ей в глаза, отчего та вздрогнула и на мгновение подняла на него взгляд, полный слёз и какого-то детского испуга.

– Что у вас случилось? – повторил Мартин.

– Я не знаю. Там сначала что-то стучало, а потом скрипнуло, и мотор заглох. И вот я здесь, посреди улицы, и не знаю, что делать. Муж говорил мне, чтобы я не брала эту машину, потому что там что-то «барахлит» и её надо ремонтировать, но я решила, что всё обойдётся. Но вот не обошлось…

Мартин совсем не разбирался в машинах, но ему ужасно понравилась эта смешная и наивная, как девчонка, и одновременно напоминавшая какую-нибудь голливудскую кинозвезду симпатичная женщина, которая появилась из совершенно незнакомого для него мира, пахнущего дорогими духами и английскими сигарами. Ему казалось, что она готова станцевать прямо здесь и сейчас зажигательный чарльстон, несмотря на то, что пять минут назад плакала от бессилия и обиды из-за сломавшейся посреди улицы машины.

– Меня зовут Мартин, а вас?

– Марго. Я еду от своей сестры. Она живёт в пригороде, и на днях получила письмо от своего мужа, Леона. Он не сможет приехать на день рождения их сына, маленького Пьера. Лео работает помощником капитана на грузовом судне, и из-за того, что были неправильно оформлены какие-то документы, они будут вынуждены две недели провести в порту Марселя. Сестра очень расстраивается, и я тоже переживаю из-за неё.

Все это она проговорила так быстро, что Мартин едва успел уловить смысл.

– Хорошо, давайте я попробую завести машину. Вы позволите?

Марго пересела на соседнее кресло, и Мартин сел за руль. В машине приятно пахло духами. Мартин попытался включить зажигание, но позади действительно что-то стучало и скрипело так, что он прекратил попытки, и через минуту, остановив доброго малого на «Фиате», они отогнали кабриолет подальше от перекрёстка.

Мартин предложил Марго зайти в ближайшее кафе, немного отдохнуть и выпить кофе. Как только они оказались внутри, она сразу же стала искать телефон, чтобы незамедлительно позвонить мужу и сообщить о случившемся. Администратор указал ей на барную стойку, возле которой расположились двое мужчин, похожих на водителей дальних рейсов. На них были странные кепки с квадратными козырьками и вытянутые серые комбинезоны, до пояса перепачканные в мазуте, со следами и стойким запахом дешёвого машинного масла. Они с интересом наблюдали за тем, как симпатичная девушка в узком, коротком платье с рюшами и глубоким декольте быстро семенит грациозными ножками к барной стойке. Каблучки звонко щёлкали по блестящей плитке, и уже через минуту все посетители кафе смотрели только на Марго. Она закрывала трубку рукой и пыталась говорить с мужем как можно тише. Марго долго оправдывалась и говорила, что «была неправа», что поехала на этой машине, и что впредь будет всегда его «слушаться».

«Как же странно и удивительно было встретить такую необычную женщину именно здесь», – подумал Мартин. Она была и смешной, и трогательной одновременно. На мгновение в кафе воцарилась полная тишина. Чем усерднее Марго пыталась закрыть трубку рукой и говорить тише, тем сильнее начинали прислушиваться все вокруг. Она всё больше нравилась Мартину. Они выпили по чашке кофе и разговорились. Оказалось, что Марго неплохо рисует и даже иногда выставляет свои картины на аукционе…

С самого первого мгновения Мартин и Марго почувствовали, что их влечёт друг к другу.

Сначала это были редкие встречи в кафе «Монблан» – том самом, в которое они зашли в день своего случайного знакомства. Почему кафе имело такое название, не мог сказать никто, включая третьего по счёту управляющего, который изо всех сил пытался удержать заведение на плаву. Поговаривали, что раньше здесь располагался магазин туристического снаряжения, а после того, как хозяин разорился и на этом месте открылось кафе-бистро, новый владелец просто не стал менять вывеску. «Монблан» находился на въезде в город, почти на самой дороге, по которой проезжали только рейсовые автобусы и тяжёлые грузовые машины. Респектабельные авто возле таких кафе обычно не останавливались, а франты в смокингах сюда не заглядывали вовсе.

Это была окраина Парижа, где рабочая слободка и промышленный пейзаж являлись самыми главными местными достопримечательностями, поэтому вероятность того, что здесь вдруг окажется Роджер, муж Марго, или кто-то из его знакомых, была равна нулю. К тому же Марго и сама не была светской занудой, с ней абсолютно свободно и легко можно было говорить на любые, даже самые неожиданные, темы.