Оживив Окно, Тэйн увидел Ясмина буквально через мгновение: парень полулежал на берегу большого светящегося озера. Вид у него был уставший и грязный, но вполне здоровый. Заметив перед собой распахивающийся овал Окна, он неловко вскочил на ноги.

— Можешь хотя бы предположить, где ты находишься? — спросил Тэйн, коротко поприветствовав обрадованного юношу.

— Это уже не лабиринт, тут нет отделки и хэльдов, — печально сообщил тот. — Просто пещеры, самые обыкновенные. Ручейки лавы текут вниз, пока я шел, чувствовал постоянный уклон. Думал, они должны куда-то наружу вывести. А вышел к озеру, — он кивнул на золотистую сияющую гладь.

— Жарко?

— Нет. Это не совсем лава. Это вообще неизвестно что. Она холодная на ощупь. И вкус у нее… приятный.

— Прекращай жрать всякую гадость, — раздраженно приказал Ройг. — Никогда, слышишь — никогда не смей тянуть в рот то, что попадется в этих пещерах! Тебе что, старшие ничего не объясняли?

— Нет, — испуганно пролепетал парень. Ройг решил не продолжать — и так напуган. Лучше провести воспитательную беседу по возвращении домой.

— Вода-еда есть? — спросил Джерхейн более добросердечно.

— Здесь недалеко ручеек, — пояснил Ясмин. — Еды мало, только галеты.

— Сиди на месте, жди помощи, не трать силы, — строго сказал Ройг. — Мы попытаемся тебя найти.

Утром они с Джерхейном попрощались: средний Холгойн смирился с необходимостью вернуться в Риан Ал Джар. Ройг, с мешком за спиной, увешанный ка-эль на все случаи жизни, и с грубо нарисованной Сэллером картой, следил, как с ним уезжает половина дружины.

В паре с Тэйном шел Блес, опытный и осторожный дружинник, до этого сопровождавший Сэллера. Он был уверен, что хорошо запомнил дорогу к тому месту, где они вместе с илларом видели маленький светящийся ручеек.

Все пути в лабиринт начинались из Приемной.

— Нам прямо, — пояснил Блес, кивая на лежащий перед ними проход. — Сэллер выходил на Внутреннюю дорогу.

Ройг молча кивнул и первым направился к низкой арке из того же нефрита — уменьшенной копии Ворот, сделал несколько длинных шагов во мраке, разделявшем подземные чертоги, и вынырнул через нефритовую арку в просторный зал, освещенный огненными завитками под самым сводом. Каменные деревья тянули вверх свои точеные ветви, сплетаясь на потолке волнообразными арками и образуя сплошную каменную аллею, конец которой терялся в зеленовато-сумрачном мерцании. Отсюда вело всего два выхода: к Тронному залу и к Внутренней дороге. Пройдя через Тронный зал, чертог с гигантским куполом из яшмы и оникса и опалово-огненным троном, можно было попасть и дальше, в не менее загадочные и роскошные части лабиринта. Внутренняя Дорога представляла собой основной тракт — широкую арочную галерею, из которой вверх и вниз, влево и вправо ответвлялись пути в иные сегменты лабиринта-дворца.

Поворот направо, несколько шагов во тьме, низкая арка, настолько низкая, что приходится пригибаться… И еще один зал, волнообразные стены покрыты сплошными кусочками опалов, создающих впечатление естественного узора. Три колонны в центре сияют, освещая путь, а вдоль стен у самого пола бежит горящая строчка знаков-символов, напоминающих урд.

Пройдя девять залов, они оказались в Усыпальнице, названной так из-за похожих на надгробия каменных тумб. Тумбы-надгробия образовывали два кольца, в пустом центре зала на полу сложной вязью нечитаемых символов был начертан третий. Тэйн, осторожно обойдя тумбы, остановился перед ними, с недоумением разглядывая рисунок-вязь, а Блес и вовсе опасливо остановился у стены.

— Они светятся, — пробормотал он испуганно. — И горячие. Раньше ведь не светились, да?

— Не светились, — согласился Ройг, разглядывая пылающий рисунок с недоумением и опаской. — Пошли-ка отсюда… Мало ли что.

Внутренняя дорога начиналась за Усыпальницей. Там же начинались и ловушки, пройти которые получалось не у всех. В начале пути тоннель разветвлялся в четырех направлениях, и Ройг оглянулся на Блеса.

— Куда дальше?

Блес свернул в крайний левый, а Ройг сверился с картой, начерченной Сэллером.

Пройдя сквозь очередную завесу кромешной тьмы, выполнявшей в этом загадочном дворце функцию двери, они вышли к анфиладе комнат, не менее роскошных, но больше похожих на жилые покои. Здесь стояли каменные кресла в форме чаш, в нишах и углублениях находились сосуды конической формы, плоские узорчатые блюда, изящные хрустальные кубки. Светильники на стенах имели форму причудливых цветов, крохотные фонтанчики били из морд неведомых животных. В некоторых залах попадались бассейны, полные прозрачной ледяной воды, дно которых переливалось звездочками бирюзы и аметиста. Каменные скамейки кое-где сменились просторными ложами на возвышениях, к которым вело множество маленьких ступенек.

Не обращая внимания на все это великолепие, Тэйн остановился перед очередной нефритовой аркой, за которой опять зиял черный провал.

— Там дальше — ловушка, — предупредил он Блеса, не оглядываясь. — Не нейтрализуется. Просто идем, не оглядываясь.

— Помню, — пробурчал тот, поморщившись. — Воспоминания.

— Или темнота, — добавил Ройг. — Идем быстро, ни на что не отвлекаемся.

И он уверенно нырнул под арку. Там, дальше, стены зала, колонны, пол и потолок были зеркальными, но отражали они не его-сегодняшнего, а его-прошлого. Поговаривали, что здесь можно увидеть и будущее, но Ройгу, неоднократно проходившему этим путем, ни разу не везло. Когда-то, после Острова, он намеренно пришел сюда, чтобы попытаться разблокировать воспоминания, в надежде увидеть хоть что-нибудь из агвалларского периода, но тщетно — хэльд выуживал только то, что ты действительно помнил, желал или боялся. Он проскочил зал, глядя строго под ноги, и вывалился в соседнюю пещеру через внезапно обнаружившийся черный проем в стене-зеркале.

Блес застрял между колонн, растерянно топчась и разговаривая сам с собой. Ройг окликнул его, и, обнаружив, что звук рассеялся, крикнул снова, усилив голос парой урд-знаков. Его спутник вздрогнул, оглянулся, и бегом бросился к выходу.

— И что тебе привиделось? — спросил его Тэйн с дружелюбной насмешкой.

— Ничего хорошего, — проворчал тот.

За зеркалами лежал следующий тоннель, опять же — непроницаемо черный, и Тэйн поспешно зажег свет, повесив перед собой знак Небесного огня. Сориентировавшись по рисунку Сэллера, они уверенно зашагали вперед, считая ответвления. Остановившись у восьмого, Брес сказал:

— Нам сюда. Там опять ловушка.

Ройг кивнул. Ту ловушку он знал.

— И зачем им были нужны эти ловушки? — спросил Блес с раздражением. — Если они здесь жили, зачем строить ловушки внутри собственного жилища? Если они опасались врагов извне, гораздо логичнее было бы окружить ими пещеры, или хотя бы разместить их во внешних залах.

Тэйн пожал плечами.

— Мы считаем, что они не были людьми. Что, если врагов они ждали не снаружи, а изнутри? Может быть это не ловушки, а расстроившиеся со временем хэльды?

Пройдя еще несколько поворотов, они задержались в крошечной тупиковой каморке с фонтанчиком ледяной воды, стекавшей в лазуритовый бассейн-колодец, напились, пополнили фляги и продолжили путь.

— Как вы определяете, хэльд это или просто деталь интерьера? — поинтересовался Блес, оглядываясь на большую чашу из оникса, полную воды. Когда он захотел к ней прикоснуться, Ройг с раздражением шлепнул его по руке.

— По эманациям. Действующие хэльды — теплые. От мертвых тянет холодом. Ловушки… как бы это описать… покалывают, что ли. От них веет опасностью.

Основной тоннель явно шел под уклон, освещенные участки почти не встречались, и если бы не ка-эль и не знак над головой, они бы заблудились в этом беспорядочном на первый взгляд лабиринте. Наконец Блес остановился перед очередной развилкой, указал на уходящий вправо коридор:

— Если мы нигде не сбились, там — ловушка, за ловушкой — лестница. Идем?

Ройг кивнул.

— Идти за мной и ни шага в сторону.

И он шагнул вправо, в абсолютную тьму, поскольку светильники на всякий случай опять пришлось погасить — знак Небесного огня мог и взорваться при столкновении с активным хэльдом. Ройг сделал несколько шагов вперед, наугад, ожидая реакции затаившихся во мраке сил. Ничего не произошло. Он двинулся дальше и сразу же ощутил ползущие по ногам ледяные иголки. Следующий шаг дался с трудом, он вымучил еще один и остановился, скованный ледяным оцепенением. Оглядевшись, он обнаружил себя и своего спутника вмерзшими в светящийся голубой лед, в глубине которого распустились удивительные синие узоры.