Меж тем Эргалон полнился слухами о Джерхейне Холгойне. Никто уже не сомневался, что он жив и здоров, а вести из Дарнейта приводили народ в радостное возбуждение. По слухам, Холгойн собрал большой отряд, чтобы двинуться на столицу и предпринять попытку вернуть Риан Ал Джар. Здесь, в Эргалоне, было достаточно желающих присоединиться к его дружине, да и собственно эргалонская дружина Хэллиха ждала только прямого приказа атаковать Риан Ал Джар. Но Холгойн не спешил. Островитяне в панике поставили у выхода из Дарданских ворот под Эргалоном постоянный сторожевой пост из десятка хильдов, и теперь любой выходящий из них путник подвергался тщательному досмотру и допросу, но пока что все заканчивалось тем, что задержанных отпускали.
В замке, видимо, знали нечто большее. Приготовления к осаде шли полным ходом: запасались продовольствием, усиливали охрану. В город прибыл новый отряд хильдов, состоящий из хорошо обученных, закаленных во внутренних войнах бойцы. С Агваллара спустилась еще одна группа жрецов, чьей задачей стала магическая защита замка. Обитателям Риан Ал Джара и прислуге было строжайше запрещено подниматься на стены и на все без исключения башни, а при пересечении Дружинного дворика ни в коем случае не сворачивать с центральной дороги, соединявшей Солнечную и Надвратную башни.
Между тем, несмотря на страх и суету, замок готовился к празднику. Рождение Илбара привыкли отмечать пышно и ярко, так, чтобы привлечь радость и удачу на весь следующий год — по этому дню теллариане начинали отсчет нового года.
— Сходи-ка ты к ведьме, — в очередной раз сказала чьянши рано утром через неделю после арраса, поймав Лейт на кухне. — Надо занавеси сменить. Она просила темные, так вчера портниха наконец доделала.
Кианейт, несмотря на упадочное настроение и не слишком бодрое самочувствие, неожиданно вызвалась помочь Лейт в этой весьма утомительной работе. Несколько дней назад Лейт уговорила ее выйти погулять в сад, и все эти дни островитянка бродила по его чистеньким мраморным дорожкам, или сидела у оплетенной вьюнами стены. На них уже проклевывались маленькие и нежные зеленые листочки, а на огромных ухоженных клумбах садовники высаживали первые весенние цветы. Садовые деревья тоже готовились раскрыть первые цветочные бутоны, и Лейт радовалась, глядя, как медленно, но верно, возрождается к жизни после зимних холодов щедрая риалларская природа.
С портьерами было почти покончено, когда в дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, в покои ее высочества торопливо вошел незнакомый человек.
«Как к себе домой», — подумала Лейт, поспешно сгребла в охапку занавеси, торопясь уйти, но Кианейт судорожно вцепилась в ее руки и едва не свалила на пол. Вид у нее был испуганный до безумия.
Вошедшего мужчину Лейт никогда не видела в замке раньше. Высокий, худощавый и резкий в движениях, наполовину седой, одет он был в популярный в Эргалоне тхон, кожаные брюки и высокие сапоги, и, несмотря на хорошую погоду, теплый меховой плащ. Он сделал несколько решительных шагов им навстречу, полы плаща распахнулись, обнажая ножны меча. Кианейт охнула и попятилась к окнам, увлекая за собой Лейт. «Может, охрану позвать?» — прошептала та, но островитянка лишь отрицательно покачала головой.
Взгляд его темных живых глаз на пару мгновений задержался на девушке, потом скользнул по Кианейт, и на губах заиграла усмешка. Он остановился в нескольких шагах от островитянки, даже не подумав приветствовать ее по этикету, и она, вместо того, чтобы указать ему на грубость, торопливо и неуклюже поклонилась сама. Лейт оторвалась от его длинного сурового лица, и, переведя взгляд на Кианейт, увидела, что та разве что не трясется от страха.
— Рад вас видеть, госпожа, в добром здравии, — заговорил он простуженным, хриплым голосом. — Не бойтесь, я вас пальцем не трону. Сядьте.
Кианейт упала на диван, а он уверенно пододвинул себе кресло и сел. Лейт осталась стоять и бесшумно попятилась к окну.
— Как вы сюда попали? — выдавила Кианейт дрожащим голосом.
— Конечно же по коридору из моего храма, — усмехнулся тот. — Думаешь, Вельг мне помеха? В моем собственном доме?
— Проход закрыт ловушками.
— Десять лет я посвятил изучению илломайнского лабиринта. Неужели ты думаешь, что за это время я не научился обращаться с ловушками? — жесткая улыбка на мгновение исказила его лицо и мгновенно сошла.
— Вас ищут. За вас назначена награда…
— Думаешь, мои иллары меня продадут?
Кианейт неуверенно пожала плечами.
— Тебе, наверно, уже донесли, что твой муж, живой и здоровый, находится сейчас на пути в Эргалон, — продолжил гость. — Часть его дружины, та, что была расквартирована по илломайнскому кольцу, готова к нему присоединиться. Цель, как ты понимаешь, одна — вышвырнуть твоих соотечественников из его родового замка.
— Он всех погубит! — вскинулась Кианейт. — Отец использовал шиаллах для укрепления замка, разрушения от шайол будут огромные. Риан Ал Джар не выдержит такого потрясения! Погибнут все — не только агвалларцы, но и жители замка, и те, кто сюда прорвется.
— Вот за этим я и пришел, — сказал гость с нажимом. — Поговори с отцом. Вы плохо знаете Джерхейна. Сейчас он находится в той стадии ярости, когда каждый, кто хотя бы отдаленно смахивает на островитянина, будет стерт в порошок. И, к сожалению, он на самом деле способен это сделать. Если хоть кто-то окажет ему сопротивление, Джерхейн утопит Риан Ал Джар в крови. Так же, как это сделал Кимр совсем недавно, — Кианейт хотела возразить, но он властно перебил ее. — Ты и он — первые в списке. Он готов стереть замок с лица земли ради мести за семью.
— Тогда мы все умрем, — воскликнула островитянка с горечью. — Мы, слуги-эргалонцы, хильды, его сестра Итта, и те воины, кто будет осаждать замок. Мой отец, хоть и поступил жестоко и не совсем порядочно, постарался пролить как можно меньше крови.
— Вот пусть он постарается снова, — сказал гость. — Знаешь, почему?
Кианейт вопросительно подняла брови.
— Слышала про Пришествие Феоллона?
— Вы имеете в виду катастрофу? — уточнила она.
— Вижу, что слышала. Если сейчас в Эргалоне, в такой близости от Колодца прольется кровь, оставшиеся хэльды потухнут окончательно и Риаллар уподобится остальному миру.
— Отец считает, что нет прямой зависимости между эмоциями жителей и качеством наполнения колодцев, — сказала она.
— Да? — рассмеялся гость. — А перед твоей свадьбой он убеждал нас в обратном. Врал, конечно же. Нет, девочка, связь эта, к сожалению, существует. Кстати, передай ему, что Колодец он не найдет. Это очень хитрое место… Хватит уже губить людей в лабиринте.
— Откуда вы знаете про Колодец? — Кианейт в волнении вскочила на ноги.
— А он тебе не рассказывал? — хмыкнул гость. — Я же его хранитель. Думаешь, за меня просто так объявили награду? Так вот, резня в Риан Ал Джаре резко приблизит нас к развязке. Могут даже Круги вспыхнуть… И все, пойдет обратный отсчет. А у Кимра, я так понимаю, камней-защитников как не было, так и нет, ни для того, чтобы укрыть Остров, ни для заявлений о благородной миссии.
Кианейт молчала. Потом выдавила еле слышно.
— Не думаю, что он меня послушает.
— Но ты все равно попробуй, — настойчиво повторил гость. — И кстати, я, когда доберусь до Холгойна, со своей стороны обещаю сделать все, чтобы удержать его от безумных поступков. Если успею, конечно. А ты… Я знаю Джерхейна с детских лет, мне очень не хочется, чтобы мальчик осквернил себя убийством собственной жены и нерожденного младенца. Тебе следует, пока не поздно, вернуться домой. Или хотя бы спрятаться у отца твоего ребенка.
Кианейт вздрогнула.
— Вы… знаете.
— Знаю. Он может тебе помочь, если что?
— Я… — та прерывисто вздохнула. — Не хочу возвращаться на Остров. Меня там никто не ждет. Мама… у нее двое младших, и масса светских забот, которые она всегда любила больше детей. А связаться с… — тут она положила руку на живот, — тоже не могу. Он телларианин. Я не могу воспользоваться Окном, а он, с тех пор как в замке правит отец, не может сюда пробраться, — кусая губы, Кианейт явно пыталась удержаться от слез.
