Я посадила медведя на капот и припустила к зданию, где скрылись Таша и Виктор. Как-то подозрительно долго они там! Виктор подпирал стену напротив двери туалета и, завидев меня, приказал:

— Проверь, что-то она долго.

Сколько Таша пробыла непосредственно в туалете, мы теперь никогда не узнаем. Она сбежала через окно!

Ну и не такое уж оно в туалете оказалось маленькое! Для Вити, наверное, да…

— Ты же сказал, она не пролезет! — я была, наверное, уже на грани истерики, мало того, что вообще поперлась ночью неизвестно куда и с кем, так еще и не смогла даже до приезда безопасницы подопечную устеречь!

— Да как? Она же такая лошадь, твою мать! Вот с момента, как ты появилась, все наперекосяк! — рявкнул на меня Витюша, заглядывая под раковину, хотя и так видно, что там нет никого.

Ну да, конечно, сам не подумал, что понятие «не пролезет» у него и у Таши может быть разное.

— Я при чем? Ты сказал сидеть в машине, я сидела! Она, кстати, захлопнулась… и не открывается!

Глаза у Вити полезли на лоб, рот открылся, сразу видно, с нецензурными целями, и я поспешила удрать из тесного пространства на свежий воздух.

— Ты можешь хоть пару часов прожить без неприятностей? Я вот теперь даже сомневаться начал, что твоя Таня тебя подставила! Сама ты что-то напутала, все приданое в сумку упихала и полетела вперед за приключениями! На мою, между прочим, ни в чем не виноватую голову!

Этой речи ему хватило аккурат на всю дорогу до машины, а там он уже бегал вокруг, дергая все двери, а я бегала за ним, сильно сомневаясь, что его голова ни в чем не повинна.

— Витюша Николаевич! А не тебе ли было поручено глаз не спускать с девчонки? Сам же говорил: Череп там… что-то виды на наследство имеет, вот и дурит ей голову! И вообще, из-за вас, мужчин, все! Вы обещаний лапшивых навешаете, а потом как от чумных шарахаетесь! — не к месту и не тому мужчине я вдруг предъявила претензии за свою студенческую любовь. — Ты наверное, сам, как и я, на побегушках! Ничего не умеешь!

Витя резко развернулся, выкинув руку, схватил меня за талию и, толкнув, прижал к двери машины своим телом. Я даже пискнуть не успела и только подумала, что, наверное, от чего-то опасного меня прячет, как в фильмах, загораживает собой, как он дернул мою голову вверх и прошипел в лицо:

— У нас на побегушках шестерки, Киса! Так что прежде чем рот открыть, попробуй подумать хоть раз в жизни! А не получится, так я найду для тебя «работу с языком», как ты любишь!

Нет это не задание, а жесткий стеб и издевательство просто над моими нервами! Две кукушки, одна другой хлеще. Одна, которая свалила в неизвестном направлении, а другая с утра уже столько натворила, что впору на зарядке своей новой повеситься на ближайшем суку!

— Телефон твой где? — рявкнул на эту курицу, приплющив ее к машине, чтобы не дергалась.

Пахнет от нее чем-то давно забытым. Запах юной, чистой девушки. Тонкий, нежный, можно сравнить с банальным ароматом розы, но не зря именно этот аромат любят все поголовно. Он уникальный, неповторимый. Свежа как роза моя киса. И у меня, блядь, стоит. Вот так, посреди парковки у закрытой двери машины прижимаю хрупкую девушку и пялюсь на ее пухлый рот, а в штанах тяжелеет, и я мгновенно принимаю решение, что сначала эта киса должна мне показать свою кошачую гибкость на заднем сиденье, а уже потом я ее отвезу на поезд. Такая вот компенсация за все, что она успела натворить, начиная с того, что приехала сама, вместо того чтобы позвонить и организовать поездку компетентного сотрудника.

И похер на эту Ольгу, подождет. И до этого торопиться было некуда, а теперь и подавно.

— В… машине. Телефон, — захлопала глазами Лена, испуганно глядя на меня.

— Тьфу, бля! Ты нарочно, что ли? — обозлился я на все разом, а больше всего — что мои мозги стоит и нагло плавит, хлопая своими ресницами.

С каждым лишним часом с этой Леной у меня все больше набегает проблем и по мелочи, и серьезных, типа той, что теперь мне нужно и в аптеку заехать. Нет, не за резинками, они есть. За успокоительным. Для нее, конечно, стоит и дрожит как лист на ветру, теперь я ее держу не потому, что может сбежать, а потому, что может упасть.

— Я не знала, что она может закрыться! — жалобно пропищала Лена, пришлось ее отпустить, пока в обморок от меня не слиняла.

— Стой тут, — и без особой надежды, что послушается, я ушел обратно в магазин при заправке.

Из всего ассортимента для угона машин у этих торгашей только клейкая лента и линейка. Под подозрительным взглядом охранника взял и то, и другое и поспешил обратно.

Провозился я долго, портят нас эти новые технологии, раньше все руками вскрывали, теперь все условия для угона за тридцать секунд есть.

Телефон на прикуривателе заряжается долго, кинув его на полочку, я покосился на Лену. Сидит бледная, еле живая. Понять ее можно: и до побега подопечной ее на работе ждали премиальные пиздюля, а теперь они же, но уже без вазелина.

— Звони Ольге, — максимально спокойно сказал я, опасаясь, что она точно дышать перестанет, если орать буду. Да и смысла нет орать.

— Да, хорошо, сейчас. А что сказать?

— Сам все скажу.

Лена такому раскладу обрадовалась и, набрав номер, сразу отдала трубку мне.

Пока я вскрывал собственные колеса, то бишь тачку, моему терпению пришел край. Хватит мне этих баб-командирш, нахер. Хочешь сделать хорошо, делай все сам.

— Ольга, меняем план, сбежала Наталья. К Черепу своему, наверное. Слушай, давай так. Ты бери кого-то из наших и ищите их в пырловке этой. Может, появятся на районе. А я вашу Лену забираю и прокачусь с ней по ближайшим деревням, может, найдем тут.

— С Леной? А какой от нее толк? — удивилась Ольга, но по голосу понятно, что ей по сути похер, а также реакция на побег ровная. Как у солдата, просто сменилась задача, без паники и истерики, моментально переключилась.

Опять покосился на Лену, вот если бы сразу эта Бойко приехала, сто процентов — Таша бы даже не дергалась.

— Машину сторожить будет, — съязвил я, но понимает мой сарказм, конечно, только Лена, — Ольга, давай без базаров. Я сказал — разделиться надо.

Обсудив детали и договорившись созваниваться по возможности, так как связь у нас будет далеко не во всех глухих селах, отключился, и почему-то настроение сразу приподнялось. Толк от Лены будет… может, и не один раз.

Мы проехали до ближайшего села, тут и мой телефон немного зарядился, и я, отправив Лену погулять вокруг машины, набрал Деду. Мне тоже пиздюля положены, и хоть они и по телефону, свидетели мне не нужны. Прилюдная порка — это вообще не мое.

Порка на фене Деда была не то чтобы особо эмоциональной, но вполне доходчивой, и если перевести, то означала:

— Или девку до сделки найди, или себе место на кладбище подбери.

Место у меня уже давно есть, но я туда не спешу. Буду считать, что у меня отпуск в компании симпотной кисы. Покатаемся, покуролесим!

Все, что я знаю о Черепе, можно тоже уложить в пару предложений.

Хитрый и жадный скунс, очень быстро сообразивший, что, окучивая Ташу, он хапнет столько бабла, что и не снилось. У него свой старенький «Жигуль», и скорее всего, на нем они и удрали.

Леночка выгуливала свой офисный костюм по тихой улочке села, уделяя особое внимание коровьим минам. Так старательно выбирала, куда наступить, чтобы не вляпаться, что я заподозрил, что за МКАД киса не выезжала раньше никогда.

— Киса! — окликнул я гулену, выбравшись из машины. — В твоем сундуке с приданым есть более удобная одежда и обувь?

— Да, все есть! — с готовностью и радостью ответила Лена.

— Да уж. Вопрос риторический получился. Давай, киса, наряжайся попроще… майка, шорты, кеды? Жарко же твоим близняшкам в этом всем! — кивнул я на пышную грудь под ворохом тряпок.

— А твоим не жарко в таких толстых джинсах? Или это инкубатор? — несмотря на то, что щеки залились румянцем, съязвила Лена.