Витя молчал, но смотрел на меня хмуро, о чем-то размышляя.

— Витя, ты так громко думаешь, я прям слышу твои мысли. «Эта дура решила, что я на ней женюсь после этого?» «Зачем было глазки строить» и «Я же не принуждал, она сама!» Да?

— Типа того.

— Расслабься, Слоник, мне твоя шкура ценная не нужна.

— Постреляем еще? — заметно расслабился антигерой.

— Не все отстрелял? — усмехнулась я и на его недоумение добавила: — Витя, я девственница была, а не идиотка. В двадцать три было бы странно не знать, как у вас там все происходит. Книги есть и интернет.

— Не все, конечно, еще дохрена есть! Но тебе на сегодня хватит, по крайней мере, такой вид секса. Но если ты на минет намекаешь, то я не против, — с такой самодовольной физиономией заявил Витюша, что все мои фантазии, что ему немного было дело до моей невинности, испарились. Действительно, все, что его интересовало, это то, что надо было предупредить — и все. Исход бы от этого не поменялся.

Да он наглый циник! Ему вообще фиолетово, до лампочки и по барабану! Это, видимо, только мои трудности и переживания!

— Давай еще один раз попробую выстрелить, и домой, — тоже не стала я показывать вид, как задело меня его отношение.

Я не ждала, что он теперь в ногах валяться будет и всю жизнь меня благодарить за столь щедрый подарок. Понятно же, что это я носилась с этой невинностью, а у него таких, скорее всего, по пять штук в месяц бывает. Но было обидно все равно. Без основания, просто обидно и все!

— Давай, твоя мишень на месте, видишь?

Конечно, на месте этот лопух на палке, куда ему деться, я же промазала.

— Я девственности лишилась, а не зрения! — все кипела во мне обида, и я не могла угомонить свои выпады в его сторону.

— Киса, ты мне если хочешь что-то высказать, то не стесняйся! Мне твои закидоны бабские терпеть ни к чему! — неожиданно рявкнул Витя.

И вот вроде он прав на все сто! Ведь не силком меня взял. Не напоил до беспамятства, то есть поил, но состоянием моим не воспользовался. К нему-то какие претензии? Но я прям взорвалась от этого его пренебрежения и отсутствия хоть малейшего проявления заботы.

— Да пошел ты! — хотела швырнуть в него пистолет и неожиданно нажала на что-то! Я не хотела в него стрелять и совершенно не поняла, как это вышло!

Витя вроде взвыл, но это не точно, в моем визге было не очень слышно. Только мат вполне отчетливо.

— Сука! Ты мне чуть член не отстрелила! — орал на меня Витя, зажимая бедро и поднимая пистолет с земли.

— Он что у тебя, до колена? — вместо извинения ляпнула я, ну потому что совсем немного выше колена попала.

Витя не ответил и зачем-то бледнеть начал. Сел на землю, и майка грязного мужа была окончательно испорчена. Он ее порвал в лоскуты, обматывая ногу, а я, конечно, уже ревела. Накрыло окончательно от всех событий.

— Надо звонить кому-то? Помощи просить? — вдоволь наревевшись, спросила я у бездушного шкафа, все это время сидевшего молча рядом. Он даже не шевелился, уставился в одну точку и смотрел, не сделал ни одной попытки меня успокоить. А мне хотелось ему предложить помощь, но он с такой ненавистью смотрел на меня, что было очень страшно.

— Ты, Киса, теперь будешь моей нянькой, медсестрой и моей бабой на ближайшие дни! Только попробуй рыпнуться и тем более кому-то рассказать! — зло процедил Витя.

Ему, видимо, совсем плохо, иначе какие основания у него держать рядом с собой конвейер неприятностей? Я не знаю и спрашивать сейчас страшно боюсь. Я же понимаю, что ему больно, и доброму расположению духа огнестрельное ранение точно не способствует.

До дома я дошла, а Витя то скакал, то волок за собой ногу, но от помощи моей отказался, конечно, нахамив при этом:

— Леночка, тебе в руки вообще ничего нельзя давать! Или сломаешь, или потеряешь, или сама покалечишься!

— Тьфу ты, рожа мафиозная, не больно-то и хотела я тебя на своем горбу тащить, тушу такую! Зря лопату не взял!

В доме я планировала больше вообще с ним не разговаривать, авось самому надоест и он отправит меня в Москву, но дома Витю покинуло состояние шока и сменилось жутким состоянием, которое и описать страшно. Весь горит, мокрый, и то и дело отключается. Черт! Меня посадят же! Только дошло до меня, почему он от нормальной медицинской помощи отказался, пистолет-то его, и варианта два: либо сам, либо я. Да и, возможно, оружие-то с прошлым...

Я действительно как наседка крутилась, обтирала его, рану промыла страшную, и я не знаю — там пуля, в ноге, или разорвала ткани и улетела?

— Ленка, в этом доме только йод протухший, иди к знахарке, возьми... сейчас напишу, а то ты напутаешь! — тяжело дыша, сказал Витя, очнувшись в очередной раз, и я не стала обижаться на колкий намек. И правильно сделала, этот список я бы не запомнила.

И еще я не помнила, где она живет, пришлось искать бабу Галю и выспрашивать.

Пока я бегала, что-то делала, мне еще как-то было терпимо, но как только мы с Витей закончили его перевязывать и поить какой-то вонючей настойкой, будто там и травы, и помет куриный намешан с водкой, мне снова стало страшно. А вдруг он к утру окочурится?

— Лена, не вздумай никуда звонить! — словно услышал мои мысли Витя, приоткрыл глаза и прохрипел.

— Я и не вздумывала! — солгала я, решив дождаться, пока он уснет крепко.

Витюша снова покрылся испариной, и я боялась от него отходить. Вот ненормальная! Ему ни твоя невинность, ни забота, ни что-либо еще нафиг не нужны!

Но мне так хотелось за ним ухаживать! И трогать можно, сколько хочу!

Крепкий он слоняра, мышцы прямо как жгуты переплетены и такие приятные на ощупь.

Мучилась я в сомнениях долго, но, вернувшись после душа, решила дождаться утра и там решить, ослушаться его и вызвать помощь, или правда сам справится.

После этого сюрприза Кисы я не знал, как себя вести с ней? На кой черт она это сделала? Уж точно не из большой любви отдалась в лесочке. Честно, психанул даже на нее. Свалилась на меня Елена и весь ее запас неприятностей!

Да если бы она меня взглядом не раздевала, я что, другой бабы не нашел бы, что ли? Сама ведь напрашивалась, кошка чертова! А мне что, жалко, что ли? Чай, не сотрется!

Еще и когти свои выпустила, дерзит мне! Но предаваться анализу мне уже стало сильно некогда, как только я чуть яиц не лишился! Вот сука!

Это не первый мой огнестрел и, конечно, не последний, но моих вещей нет тоже благодаря этой ходячей катастрофе. А на такой случай все было в сумке! Как она дожила до своих двадцати трех? Непостижимая загадка!

Пока Ленка носилась за лекарствами, осмотрел рану, вроде не смертельно, но пришлось прижечь немного и, искупав нитки и иглу в самогоне, прихватить в нескольких местах. Шрам будет уродский. Еще один. Что на нем наколоть?

Надо что-то на память о Елене! На все бедро разрисую, пока не знаю что, но уверен, еще пара дней с ней — и идей будет масса!

Желание Лены сбежать от меня было настолько очевидным, что это можно было даже не озвучивать, но она раз сто рвалась звонить кому-то, уехать. И меня зло взяло, с какой стати я должен один теперь разгребать? Еще и чуть не убила меня!

— Я спать буду на кухне, — заявила Лена, роясь по шкафам в поисках белья постельного.

— На чем? На табуретке или на полу? — старался говорить медленно и тихо, во-первых, башка трещит, а во-вторых, так точно не бросит одного.

— Я попрошу раскладушку. Если не у бабы Гали, так у соседей найдется!

— Лен... ты это... лучше тут останься, мало ли, ночью хуже будет, я тебя разбудить смогу, не докричусь же до кухни... — все тише бормотал я, прикрывая глаза.

И, черт побери, мне нравилось, как она порхает рядом, так нежно и осторожно гладит. Столько в ней этой правильной, домашней заботы и тепла... Я не хочу один спать!

— Я услышу, — холодно отозвалась Лена и в самом деле ушла!

Еще минуту назад я был в тумане, в полуобморочном состоянии, а теперь таращусь на открытую дверь и не понимаю, что происходит. Со мной. Какая мне, к черту, разница где она спит? Мне как бы сейчас совсем не до секса, а для чего еще ее в постель тащить?