На перекрёстном допросе Ральф Чэкон признался – он сказал адвокату, будто считает, что Майклу Джексону следует пожизненно выплачивать ему компенсацию. Мезеро зачитывал показания Чэкона, поэтому недовольный работник не мог отрицать, что хотел, чтобы Джексон платил ему до конца жизни. Глядя на Чэкона с полным недоверием, присяжные слушали, как он рассказывает свою слезливую историю о проблемах с женой, о смерти в его семье. Cтоя на месте для дачи показаний, мужчина даже прослезился, сетуя на проблемы в своей жизни. Но присяжных, казалось, это не волновало.

Чэкон был вынужден признать, что просил Майкла Джексона компенсировать ему 16 миллионов долларов ущерба из-за навязчивых звонков и предполагаемых угроз от других охранников Майкла. Когда присяжные поняли, что в 1994 году жюри предыдущего суда в Санта-Марии году отклонило нелепые претензии Ральфа Чэкона, люди посмотрели на него другими глазами.

Этот человек заявлял, что был свидетелем сексуальных актов между Джексоном и Джорди Чендлером. Однако он предпочёл пойти к адвокатам и журналистам, нежели в полицию. Это был человек, утверждавший, что он никогда не воровал вещей Майкла, даже когда совет присяжных того процесса признал его виновным в краже и присудили Джексону существенную компенсацию за ущерб.

В какой-то момент в запале Мезеро вытянул из Чэкона спонтанное подтверждение, что он покинул Неверленд, потому что ему не понравился новый штат охранников, которых Майкл нанял в 1993 году. Присяжным показалось, что гражданский иск Чэкона был местью. Перед Богом, судом и всеми наблюдателями в зале заседаний этот человек полностью утратил доверие.

Тем же утром перед самым полуденным перерывом Адриана Макманус, бывшая горничная Майкла, предстала перед судом, чтобы рассказать о спальне Майкла и его самых личных привычках. Она сообщила, что видела множество мальчиков в комнате Майкла, и объяснила, что проводила там много времени, так как в её обязанности входило стирать одежду Майкла, заправлять кровать и мыть его ванную. По словам Макманус, проработавшей в Неверленде пару лет вплоть до июля 1994 года, она была свидетелем тому, как Майкл целовал мальчиков в щеку и прикасался к ним поверх одежды.

Макманус рассказывала о мальчиках, которые становились неуправляемыми и все разрушали во время посещения Неверленда. Она жаловалась, что некоторые из них могли опрокинуть содовую и попкорн на Майкла, оставляя ей жуткий бардак для уборки. Среди всего, что она поведала прокурору, была одна деталь, которая заставила людей сплетничать весь следующий перерыв: по спальне Майкла слонялся шимпанзе, чьи испражнения её потом просили прибирать.

Все смеялись над этим.

Когда Макманус вернулась на место дачи показаний и продолжила рассказывать свою историю, присяжные узнали, что она объединилась с Ральфом Чэконом и тремя другими работниками Неверленда для подачи иска о материальном ущербе против Джексона. Они утверждали, что новый состав охранников, нанятый в 1993 году, давил на них и вынуждал уволиться. Макманус заявила, что ушла с работы, потому что сотрудники службы безопасности, работавшие на Майкла, донимали её больше шести месяцев. По её словам, она получила несколько устрашающих звонков домой и часто становилась объектом угроз со стороны работников охраны. Макманус утверждала, что охранники Майкла домогались её, хотя единственной деталью, которую она могла сообщить, был бесцеремонный комментарий, который кто-то отпустил, спрашивая какое нижнее белье на ней надето.

При оценке Макманус, которая была хорошенькой женщиной со светлой кожей, однако очевидно располневшей, её претензии казались совершенно неуместными. Неспособная предъявить какие-либо ещё детали, Макманус говорила главным образом о получении тревожных звонков, но показания горничной звучали убедительно. Она утверждала, что в Неверленде к ней плохо относились, однако так и не смогла привести присяжным ни одного примера.

Под перекрёстным допросом Адриана Макманус подтвердила, что вместо взимания миллионов долларов с её бывшего работодателя, гражданский суд вынес решение в пользу Майкла Джексона и потребовал, чтобы она (и четверо других бывших работников) выплатили ему 1,4 миллиона долларов судебных издержек.

Вдобавок Джексон подал встречный иск о том, что пятеро недовольных работников его обокрали, и суд предписал Макманус и остальным ответчикам дополнительно выплатить ему 40 000 долларов за ущерб, обнаружив, что бывшие работники действовали против Джексона "с обманом, притеснением и злым умыслом".

Всё время, пока Макманус давала показания, Майкл смотрел прямо на неё, делая пометки и перешёптываясь со своими адвокатами. Майкл выпрямился, и его взгляд застыл на Макманус, когда она сказала присяжным, что видела, как Джексон ласкал многих мальчиков, среди которых был и Маколей Калкин. Неделями позже эти самые мальчики во время дачи показаний свидетельствовали, что когда они были с Майклом – никогда и ничего, носящего сексуальный характер, не происходило.

Опрашивая Макманус, Мезеро установил, что 7 декабря 1993 года на допросе она рассказала представителям властей о предполагаемом совращении Джорди Чендлера. На тот момент Макманус не упоминала о каких-либо недопустимых сексуальных действиях в спальне Майкла. Затем примерно год спустя, 2 декабря 1994 года, когда Макманус подавала свой гражданский иск против Джексона, горничная очень к месту "вспомнила", что была-таки свидетелем сексуальных действий, о чём она никогда не говорила прежде. Когда на кону оказались большие деньги, у Макманус внезапно появились истории о Майкле, проводящем время с мальчиками в джакузи, и о трёх "инцидентах", в которых фигурировал певец и ребята.

Когда Мезеро установил эту хронологию, он буквально обрушился на Адриану Макманус. Он вцепился и рвал её на мелкие кусочки. Женщина к этому оказалась не готова. Для начала адвокат защиты удостоверился, что каждый в зале заседаний знает – в 1994 году гражданский суд пришёл к выводу, что Адриана Макманус мошенница. Мезеро вытащил на свет детали, благодаря которым действия Макманус выглядели злонамеренными, а сама она – вероломной. Бывшая горничная была совершенно шокирована этой атакой.

Мезеро показал Макманус письменные показания, данные ею в ходе подготовки

гражданского процесса Джорди Чендлера. В этих показаниях она заявляла, что никогда не видела ничего подозрительного в спальне Майкла и никогда не видела, чтобы Майкл спал с какими-либо детьми вообще. В этих первоначальных показаниях Макманус дошла до того, что утверждала, что могла бы позволить своему собственному десятилетнему сыну остаться наедине с Майклом.

Мезеро ещё раз подчеркнул, что Макманус не проронила ни слова о трёх заявленных "инцидентах" до следующего года, когда решила поделиться этой информацией во время дачи показаний Ларри Фельдману. Мезеро просто не мог понять, почему в 1993 году Макманус заявляла, что Джексон невиновен, а затем кардинально изменила свою историю и обозначила себя как потенциального свидетеля против Майкла в 1994 году. Пока Мезеро подходил к предмету опроса с разных сторон, Макманус всё больше защищалась. Она не вызывала симпатии, а её ответы, казалось, раздражали присяжных.

– В том судебном процессе вы выдвинули против мистера Джексона несколько различных обвинений. В одном из заявлений говорилось, что вы потенциально важный свидетель против Джексона – и в гражданском иске и уголовном расследовании, верно? – спросил Мезеро.

– Полагаю, что да, – ответила Макманус.

– Но суть заключалась в том, что, составляя то исковое заявление в подобных терминах, вы по сути угрожали мистеру Джексону, что можете изменить свои показания, если вам не заплатят, верно?

– Я не очень хорошо знакома с языком юристов, – сказала Макманус. – Поэтому я в самом деле не знаю, как ответить на этот вопрос.

– Вы помните сколько денег вы хотели отсудить у мистера Джексона в том судебном процессе? – хотел знать Мезеро.

– Это ещё один вопрос, на который я не могу ответить. Этим занимался мой адвокат.