– Вы представляли родителей Джанет Арвизо в этом деле, верно? – желал знать Мезеро.

– Её родителей? – переспросил Фельдман.

– Вы представляли их интересы в попытке не допустить нас к их счетам, чтобы мы могли увидеть, переводила ли она деньги на счета своих родителей, так?

– Я упредил вас во вникание в их… в банковские записи её родителей, – ответил Фельдман.

– И, занимаясь этим, сэр, вы постарались воспрепятствовать нам в том, чтобы увидеть, выписывали ли чеки Джанет или Дэвид Арвизо, переводили ли они деньги на счета её родителей?

– Нет, господин Мезеро. Я воспрепятствовал тому, чтобы вы втняули во всё это бедных родителей, которые даже не говорят по-английски, чтобы вы не втянули их в эту схватку.

– Сэр, однако вы не можете препятствовать тому, что родители будут вызваны в качестве свидетелей в этом деле, разве не так?

– Не могу.

– И вы даже не пытались этого сделать.

– И я даже не пытался.

– Вы пытались сделать лишь одну вещь: не дать нам взглянуть на то, переводила ли Джанет деньги на счета своих родителей.

Когда Мезеро повышал голос, Том Снеддон выдвигал протест, заявляя суду о давлении на свидетеля. Так или иначе, Мезеро держался в рамках соответствующих законных оснований. Мезеро опирался на судебные документы, и посредством этого он мог доказать, что Ларри Фельдман представлял интересы родителей Джанет Арвизо с декабря 2004 года по январь 2005 года. Именно в этот период времени Мезеро вручал родителям Джанет повестку в суд для просмотра всех их счетов и финансовых записей.

В своих показаниях Фельдман заявил, что он препятствовал Мезеро в прослеживании возможности Джанет Арвизо переводить деньги. Когда Мезеро подвёл итоги тех услуг, что высококлассный адвокат предоставил семейству Арвизо совершенно бесплатно, Фельдман заявил, что действовал в под0держку Джанет Арвизо, её троих детей, её родителей, а так же давал советы новому мужу Джанет, майору Джею Джексону, в связи с ордером на обыск в его военных документах.

– Как вы думаете, сколько раз вы говорили по телефону с Прокурором Снеддоном по поводу этого уголовного дела? – поинтересовался Мезеро.

– Ну, я не знаю. Как минимум два или три раза, – ответил Фельдман. Мы не звонили друг другу много. Говоря откровенно, я позвонил ему, когда решил сказать: "Вот вам дело. Делайте с ним что хотите". И, быть может, не знаю точно, пять, шесть [других раз]. Не много. Я имею ввиду, не знаю точно, но что-то около того.

– Как вы думаете, сколько раз вы встречались с мистером Снеддоном по вопросам вашего представительства мистера Чендлера в 1993 году? – спросил Мезеро.

– Я не знаю, встречался ли я с ним в 1993 году. С мистером Снеддоном?

– Да.

– В 1993 году я был один, без посторонней помощи. Я разбирал дело, – голос Фельдмана утих.

– Вы, безусловно, говорили с ним – стоял на своём Мезеро.

– Я разбирал дело. Я уверен, что говорил с ним, но я не думаю, что встречался с ним. Может, встречался. Я мог бы. Я просто не помню, мистер Мезеро. Это было очень давно. То есть, прошло 12 лет. У меня нет особой памяти на то, что я делал или чего не делал. Потому что дело было ещё и в Лос-Анджелесе, и вы знаете, я сотрудничал с лос-анджелесскими адвокатами, адвокатами по уголовным делам.

– Будет ли правильным сказать, что вы, по крайней мере, говорили с мистером Снеддоном некоторое количество раз о вашем представлении мистера Чендлера?

– Вы знаете, – сказал Фельдман, – Не мистер, мистер Чендлер сейчас маленький Джорди, который на сегодняшний день уже мистер. Или мы сейчас говорим о его отце? Когда вы говорите "мистер Чендлер", вы имеете в виду Джорди? О ком мы говорим?

– О любом из них.

– Вы знаете, я не знаю, это могло произойти. Я не могу этого отрицать. У меня просто нет воспоминаний об этом в одном и другом варианте. Я не помню, чтобы я имел множество каких-либо реальных обсуждений с мистером Снеддоном по поводу дела.

Наблюдатели в зале заседаний внимательно наблюдали, как влиятельный адвокат уклонялся от вопросов. Некоторые сидели тихо, ища для самих себя ответ на вопрос, какую ценность представляло дело Джорди Чендлера.

Хесус Салас, двадцать лет работавший на Майкла Джексона в качестве домоуправляющего, был скромным человеком. Давая показания со стороны обвинения, мистер Салас редко смотрел в направлении Майкла. Джентельмену, казалось, было некомфортно в суде. Как многие из свидетелей, приходивших до него, мистер Салас выглядел так, словно хотел как можно скорее начать отвечать на вопросы и покончить с суровым испытанием на публике так быстро, как только возможно.

Для начала домоуправляющий говорил о детях, которые были частыми гостями в доме Майкла. Мистер Салас сказал присяжным, что Майкл требовал, чтобы каждый гость Неверленда был обеспечен "самым лучшим", чтобы его юные гости имели всё, чего они только пожелают. Если дети хотели сладостей, они их получали. Если дети хотели, чтобы им накрыли обед на железнодорожной станции – им накрывали. Если они хотели поесть в главном доме, то им это тоже позволялось.

Дети имели постоянный доступ ко всем самым любимым вещам Майкла, включая его аттракционы и игры, упорядоченную по алфавиту видео-библиотеку, два отдельных зоопарка и кинотеатр, открытый ежедневно и круглосуточно. Салас свидетельствовал, что у Майкла есть полноразмерный театр, оборудованный для обслуживания гостей всем – начиная от лотков с бесплатными сладостями и заканчивая прилавком с мороженым. Присяжным показали фотографии театра, в котором были роскошные кресла из бархата, и двух комнат в нижней части здания, оборудованных больничными кроватями, чтобы дети могли лежать и смотреть кино, если пожелают. Салас знал лишь одно правило: в Неверленде всё должно выполняться с соблюдением техники безопасности. Детям не позволялось водить четырёхколёсные автомобили без разрешения. За ними следили на чём бы они не ездили – будь то машины для гольфа, квадроциклы, скутеры – все вещи подобного характера.

Что касается системы безопасности, установленной в Неверленде, то Салас заявил, что всем гостям Майкла выдавали код к замку главного дома. И беспрепятственно войти в главные здания на территории мог каждый гость Неверленда, включая семью Арвизо, приглашённую Майклом весной 2003 года.

Хесус Салас вспомнил, как забирал Арвизо из аэропорта Санта-Барбары и сказал, что семья оставалась в Неверленде около двух недель, затем на некоторое время уехала, потом вернулась в Неверленд ещё на две недели. Салас сказал, что был случай, когда его попросили отвезти Арвизо в Лос-Анджелес, что он и сделал. Он заявил, что Арвизо вернулись в Неверленд в третий раз, оставаясь примерно на неделю. Салас сказал, что в течение этих трёх визитов Майкл преимущественно был "на ранчо".

Мистер Салас подтвердил, что на ранчо находились два немца, к которым он обращался как к "Дитеру" и "Рональду", и сказал, что у этих мужчин были "переговоры" с Майклом в то время, когда Арвизо находились в Неверленде. Салас свидетельствовал, что понятия не имел о чём были эти переговоры, объясняя, что у него не было сведений о связи Дитера и Рональда с Майклом Джексоном. Салас сказал присяжным, что Фрэнк Кассио был постоянным гостем Неверленда, когда там оставались Арвизо, заявляя, что Фрэнк "практически жил там".

Когда его спросили о том, где и как Арвизо обычно спали, управляющий домом сказал, что, бывало, мальчики Арвизо спали в гостевых домиках по соседству с матерью и сестрой, иногда бывало, что они спали в спальне Майкла. Салас заявил, что на протяжении лет он видел "других детей", спящих в спальне Майкла – и на верхнем и на нижнем этажах двухуровневой комнаты.

Салас сказал, что присутствие детей в спальне Майкла не было необычным явлением, поясняя, что Майкл мог играть со своими собственными детьми и с другими детьми. Все они присоединялись к Майклу в его комнате, всякий раз когда у него было свободное время. Салас сказал, что Майкл развлекал и взрослых в своей двухуровневой спальне. Он говорил присяжным, что видел, как взрослым приносили еду и алкоголь на нижний уровень спальни, на котором располагалась зона отдыха для гостей с роялем и большим камином.