Я узнала правду много лет спустя.

Мама в очередной раз перебрала вина, мы начали ссориться, и Матвей как-то оказался в этом разговоре. Она, как и всегда, нашла повод небрежно о нем отозваться, а я, как и всегда, за него заступилась. Тут-то мать и решила поделиться откровением, которое стало для меня настоящим ударом…

Оказалось, что Матвей вовсе не сирота и не сын погибшего друга семьи. Он – настоящий сын моего отца. Только от другой женщины, которая давно умерла… С этой женщиной папа начал изменять маме еще до того, как родилась я. Он много лет практически жил на две семьи! Лишь когда мне исполнилось пять, разошелся с любовницей по какой-то причине.

Я не хотела верить.

А через несколько дней мама, которая с горькими слезами открыла мне правду, покончила с собой…

Меня отравила ненависть. И она была настолько сильна, что я не сдержалась прямо на похоронах! Прокляла Матвея и запретила ему когда-нибудь подходить ко мне, не желая понимать, что он ни в чем не виноват. Теперь я понимала маму. Теперь мне было жаль только ее…

Сколько лет она жила с этой болью? Мучилась и страдала?!

Я неизбежно связала ее смерть с Матвеем. Это и есть то, что ее сломало! Возможно, именно с того момента, как папа привел в наш дом сына любовницы, она начала медленно сходить с ума…

После похорон матери наше общение с братом сошло на нет. А в течение следующего года отношения разрушились окончательно и бесповоротно. Я все сделала для этого. И наблюдая, как Матвей все ближе становится к отцу, все больше ненавидела его и ревновала.

Но сейчас я внезапно поняла, что безумно устала ненавидеть. И давно не хочу наказывать брата своим отношением, просто гордость мешала это осознать. Да и имела ли я право его за что-то наказывать?..

– Прости меня… – произнесла я дрогнувшим голосом. – Прости за мою глупую злость! Я не считала тебя врагом. Просто…

– Я знаю, – опередил меня Матвей. – Можешь ничего не говорить. Ты не обязана хорошо ко мне относиться, Эльза, и я не хочу, чтобы ты оправдывалась. Но я буду признателен, если ты перестанешь смотреть на меня как на монстра.

Наши глаза встретились, и я серьезно ответила:

– Хорошо, Матвей. Спасибо тебе!..

Он отозвался кивком, а я вдруг ощутила такую легкость на душе. Дурочка. Даже не понимала, как мне плохо из-за того, что между нами несколько лет стояла эта ледяная стена.

Оставшийся путь в неизвестность прошел в тишине. Каждый из нас был погружен в свои мысли и не желал отвлекаться на разговоры.

На улице уже начало темнеть, когда джип заехал в неуютный район промзоны и замедлил ход на узкой дороге, вдоль которой тянулись то ли гаражи, то ли небольшие склады. У меня сразу закралась догадка, но я не стала задавать вопросы. Молча вглядывалась в окно и старалась не поддаваться тревоге, когда Матвей притормозил возле коричневых ворот гаража с высокой крышей.

Наверное, я не доверяла ему до конца. Я вообще никому сейчас не могла всецело доверять.

– Идем, – велел брат, коротко оглянувшись.

Мы оба вышли из джипа, и, настороженно озираясь, я обняла себя руками, поежившись от зябкого холода. Мое пальто ведь осталось в больнице. Как-то не до него было в той суматохе…

Матвей, цепко глянув по сторонам, обнял меня за плечи и повел к железной двери, служившей входом в гараж. Однако не успели мы подойти, как она неожиданно с мерзким лязгом распахнулась, и на улице показался… Платон.

Замерев на месте, я уставилась на него с удивлением и холодом. Затем посмотрела на брата. Не думала, что он станет связываться с этим скользким типом. Хотя, может, оно и к лучшему? Со мной Платон бы не стал церемониться, а вот с Матвеем такое не прокатит. Сразу плохо кончится.

– Надо же, какой сервис, – сухо заметил брат.

Платон криво усмехнулся и нетерпеливо поманил нас рукой.

– Ну, давайте-давайте, заходите!..

Хлопнув дверью с надежным автоматическим замком, суетливый аферист без промедления повел нас по своим нескромным владениям. Освещенный прожекторами гараж с высоким потолком внутри оказался просто огромным. Как будто между несколькими гаражами снесли стены и сделали таким образом одно длинное, здоровое помещение.

Несмотря на обилие плотно припаркованных друг к другу машин, всяких инструментов, железа, расходников и стеллажей с деталями, здесь было довольно чисто. И крайне безлюдно. Я никого так и не увидела, пока мы шли в самую дальнюю часть отстойника.

– Вот она! – гордо объявил Платон, подходя к машине, полностью накрытой брезентом.

Я отметила, как нервничает хозяин гаража и все время ищет одобрения в глазах Матвея. Но брат оставался равнодушным к улыбочкам подхалима, отчего я ловила внутри себя нездоровое удовлетворение. Мне нравилось, что он держал в жестком кулаке этого аферюгу.

– Все как договаривались! – уверяющим тоном сообщил он, рывками стаскивая брезент. – Скромный, но резвый кроссовер. Полный бак, два госномера, подкованные документы на машину…

Платон продолжал перечислять, а я будто завороженная уставилась на стильную «Ауди» в белом кузове. Обтекаемая форма, полировка, литые диски, мощные колеса. Я даже подошла и погладила эту красавицу ладонью. Наверное, это выглядело странно, даже неуместно, но у меня ведь никогда не было своей машины…

Отец не видел в этом необходимости или просто не доверял мне, а я уже с семнадцати лет не могла дождаться, когда снова поеду к дяде, с которым погоняю вволю. Именно дядь Саша надавил на отца, чтобы я получила права. И вообще всячески поощрял мое стремление водить машину.

Возможно, потому что это единственное, что помогало мне прийти в себя после смерти мамы.

«Это – твоя стихия», – любил говорить дядя.

А я всегда смущенно улыбалась. Потому что чувствовала себя особенной и не знала, как правильно реагировать на это чувство.

Он научил меня не бояться скорости, а управлять ею. Зимой и летом, на любой дороге, при любых обстоятельствах. Научил рассчитывать скорость других машин, грамотно маневрировать и даже дрифтовать.

Недаром говорят: в тихом омуте черти водятся… Мало кто мог подумать, что у меня такое экстремальное увлечение.

– Так… смотрите сюда, – вдруг привлек наше внимание Платон, открывая заднюю дверь.

Присев на корточки, он максимально сдвинулся в сторону, чтобы мы увидели, как найти под ковриком между сиденьями тайный отсек. Там лежало что-то, аккуратно завернутое в черный пакет.

– Здесь паспорт, загран, мед страховка, ИНН там и прочее, – перечислил Платон Матвею, выпрямившись с этим пакетом. – Все с ее фотками.

– И как теперь меня зовут?

Он сосредоточил на мне озадаченный взгляд и завис. Пришлось забывчивому аферисту доставать паспорт.

– Анна Николаевна Скворцова! – с выражением прочитал он. – Вот – запомни. И забудь свое настоящее имя, если не хочешь быстро спалиться!

Матвей приблизился к Платону и небрежно хлопнул его по плечу, забирая пакет с документами.

– Хорошая работа! Не разочаровал.

Мне бы тоже радоваться, что этот проныра выполнил свою работу на совесть, но я оторопело застыла, чувствуя, как на коже выступили мурашки.

Все происходило слишком быстро и казалось слишком настоящим…

Мне даже дурно стало. Паника и страх перед будущим накатили внезапно, и пока я плохо с этим справлялась. Но брат не должен был во мне сомневаться. Я не могла позволить себе дать ему соблазн присматривать за мной. Пропасть, так для всех! Без исключения…

Опустив взгляд, я принялась незаметно обходить машину, пока не оказалась возле двери водительского сиденья. Открыв ее, села за руль и начала глубоко дышать.

Когда Матвей оказался рядом, я уже взяла себя в руки. Облокотившись о дверь и крышу, он бегло оглядел салон, затем крикнул:

– Ключи дай!

Как только Платон подошел, брат протянул их мне, и я попробовала завести «Ауди». Красавица приятно заурчала, сразу давая понять, что в прекрасном состоянии.

– Справишься с управлением? – уточнил Матвей. – Здесь автомат.