Данте 1. В те дни, когда на нас созвездье Пса глядит враждебно с высоты зенита, и свод небес, как тяжесть, оперся, 2. И от лучей не сыщешь ты защиты, пошел купаться знатный Веверлей, хламидой бренною едва прикрытый, 3. С собою взявши пару пузырей, в дворце жену оставив Доротею. Вот граф идет среди густых аллей, 4. От духоты полуденной потея. К пруду придя, нырнул, как только мог, но голова у графа тяжелее 5. Его прекрасных, стройных графских ног. И вот она осталась под водою. Хрустит в саду тревожимый песок 6. Под легкою воздушною стопою. То Доротея, светлая жена, спешит на пруд, волнуема молвою, 7. И, ноги увидав, поражена, окаменела, как супруга Лота. С тех пор сошли в могилу племена, 8. Века иной омрачены заботой, и высох пруд, и сад давно заглох, и одичали бывшие красоты, 9. И на дворце растет зеленый мох, и поросли крапивою аллеи, но до сих пор торчит там пара ног и остов бедной нежной Доротеи. 1301 г. (А. Финкель) И. А. Крылов В одну из самых жарких пор затеял Веверлей купаться. И надобно сознаться, что Веверлей сей плавал как топор. В кладовке, в старом хламе роясь, нашел он плавательный пояс и, на свою беду, решил: пойду. (А дома бросил он супругу Доротею.) Спешит наш Веверлей по липовой аллее, пришел, нырнул, как только мог, нырнул он прямо головою. Известно — голова всегда тяжеле ног, и вот она осталась под водою. Его жена, узнав про ту беду, удостовериться в несчастии хотела. И, ноги милого узревши в том пруду, в сей миг она окаменела. Хотя с тех пор прошел уже немалый срок, и пруд заглох, и заросли аллеи, но до сих пор торчит там пара ног и остов бедной Доротеи. ———————— Супругов мне, конечно, очень жаль, но в басне сей заключена мораль: не зная броду, не суйся в воду. 1807 г. (А. Финкель) Н. А. Некрасов Вот что мне рассказал мой попутчик, мой случайный знакомый на миг, отставной лейб-гвардеец поручик, седовласый почтенный старик: «Нынче что? Нынче рай и приволье: дресмашины у вас, бункера, все толкуете — пар, многополье. Не такая бывала пора. Жил в деревне Отрадной помещик, Варсонофий Петров Веверлей. Ну и был, доложу я Вам, лещик, вряд ли было в округе лютей. Только слышишь: в колодки злодеев, на Камчатку сошлю, засеку. Ну, и много ж засек Аракчеев на своем на злодейском веку. Вечно пьяный — страдал, вишь, от жажды, — вечно фляжку с собою имел. Вот пошел он купаться однажды, ну, а плавать-то он не умел. Подошел он к пруду; шаровары снял и на берег лег отдохнуть (с тела был он сухой и поджарый, заросла волосами вся грудь). Полежал он в мечтательной неге, встал и тело обрызгал водой, отошел с три шага и с разбегу прямо в воду нырнул головой. Затянуло беднягу в пучину, над водой только ноги видны. Кто опишет тоску и кручину Веверлеевой бедной жены? А любила ж его Доротея, а за что — не пойму до сих пор. Как узнала — помчалась скорее, дрожь в руках и взволнованный взор. Прибежала на пруд и узрела — пара ног над водою торчит. И старушечье дряхлое тело превратилось мгновенно в гранит. До сих пор в деревеньке той дальней видят ноги и белый скелет». Так закончил рассказ свой печальный мой знакомый и вышел в буфет. 1867 г. (А. Финкель) Валерий Брюсов СОНЕТ Царь всех царей земных, властитель Веверлей торжественно грядет к священному Мериду. Царь плавать не умел. И пару пузырей дает ему жена, избранница Изиды. И, тело обнажив под сенью пирамиды, он погрузился в пруд, творя молитву ей. Но мудрая глава ног царских тяжелей — осталась голова в объятьях Нереиды. Той вести гибельной довериться не смея, спешит на озеро царица Доротея и, к озеру придя, окаменела вдруг. С тех пор прошли года тягучей вереницей. Но до сих пор хранит песок скелет царицы и над водою тень костей берцовых двух. 1907 г. (А. Финкель) |
