— Ой, нет, — Марина вздрогнула. Она, конечно же, хотела развлечься и по возможности забыть об Арбенине, но вот что-то подсказывало, что в «Пирамиде», где ее уже даже охранники знают, ей этого никто не позволит. — Давай наведаемся в «Эльдорадо»? — предложила Марина тот самый клуб, в котором они отдыхали группой в тот злополучный вечер, когда пришлось со всех ног удирать от правоохранительных органов.

— Можно и в «Эльдорадо», — кажется, Альбине было все равно, куда наведаться. — Но «Пирамида» на порядок лучше. И все крутые чуваки именно там зависают.

— Ну и пусть.

— Ну что ж, «Эльдорадо» так «Эльдорадо». Только это… туда пораньше надо завалиться. Сегодня суббота, часам к девяти уже будет не протолкнуться, и могут дверь закрыть. Давай встретимся возле клуба в половине восьмого? Или раньше?

— Давай в половине восьмого, — прикинула Марина. — Как раз нормально.

— Ну тогда до встречи, подруга! — рассмеялась Альбина. — Ух, и зажжем мы сегодня!

— Мам! — Марина вышла из своей комнаты. — Я тебе не нужна буду вечером?

— Да нет вроде бы, — пожала плечами Ирина Дмитриевна. — А что такое?

— Да хочу с Альбиной сегодня встретится. Ты с девочками сама справишься?

— Ну конечно, — кивнула Ирина. — Отец скоро вернется. Звонил уж, и Антон сегодня должен приехать. Отцу Ольги получше стало, так что она останется, матери поможет, а Антон уж приедет, девчонок заберет. Так что отдыхай, чего тебе дома киснуть.

Собиралась Марина неспешно. Времени хватало, так что бегать не пришлось. Душ, прическа, макияж поярче. «Эльдорадо» в отличие от «Пирамиды» находился на другом конце города, и добираться туда было не так удобно, с несколькими пересадками, а поскольку в субботу общественный транспорт ходил реже, то и вовсе на дорогу, по прикидкам Марины, должно было уйти около часа.

А телефон после разговора с Альбиной она опять отключила. Во избежание. Разговаривать с Арбениным не хотелось, и выяснение отношений было решено оставить до завтра, а то и вовсе… на неопределенный срок.

***

Встреча, которую так ждал Богдан, проходила в одном из ресторанов города, славящихся не столько кухней или обслуживанием, сколько тем, что здесь можно было забронировать отдельные кабинеты. Не одна сделка проходила в этом месте.

Дело было важным, и Арбенин нервничал, сжимал под столом кулаки, неприязненно поглядывая на сидящего напротив мужчину. Ровесник самого Богдана. Невысок, но смазлив. Чересчур смазлив. Одет небрежно и сам весь какой-то… неприятный. Но, женщины на таких ведутся пачками. А еще опасный. Слишком опасный. И на встречу эту явился не в одиночестве — два амбала вполне бандитской наружности стояли за его спиной и даже не пытались играть роль деловых партнеров. Впрочем, это все равно не могло никого обмануть. Все присутствующие знали прекрасно, кто чем дышит.

— Итак, — переговоры в основном вел Максимов, — я рад, Виктор Сергеевич, что мы пришли к взаимопониманию. Мой клиент надеется, что все недоразумения можно уладить, не доводя дело до суда и властей. Поправьте меня, если я ошибаюсь. Документы о разводе я вам предоставил, осталось лишь подписать их с вашей стороны и тогда мы все можем расходиться.

Красавчик ухмыльнулся. Он сидел, опираясь локтями о столешницу, перед ним лежала толстая пачка документов, видимо тех, о которых и говорил Максимов. Только вот, Виктор на них не глядел. Взгляд его был направлен на Арбенина, и Богдану приходилось сдерживаться, чтобы ничем не выдать своего состояния и отношения к этому неприятному типу.

— Что ты мне тут заливаешь? — Виктор откинулся на спинку стула и ухмыльнулся еще шире. — Решили, что Фомина можно вот так просто взять? Не выйдет.

Богдан поморщился. Виктор Фомин вполне умел вести себя, как представитель высшего общества. Мог быть вежливым, обходительным, галантным и внимательным. Без этого у него никогда бы не вышло то, что собственно, он и провернул, и с чем Богдану теперь приходилось разбираться. Но сейчас, в эту минуту, Фомин решил показать себя с другой стороны.

— Виктор Сергеевич, — Максимов был спокоен, вежлив и деловит. Он умел вести переговоры, не раз и не два, за время своей карьеры сталкивался как с криминальными авторитетами, так и с политиками и с уголовниками — да с кем только его не сводила судьба, а потому выбить из колеи Сергея Максимова было не так просто. Вообще не просто, если уж на то пошло. — Мне кажется, мы отклонились от темы. Перед вами лежат документы о разводе, ваша… супруга никаких претензий к имуществу не предъявляет. Ознакомьтесь, пожалуйста, озвучьте свои несогласия, если таковые имеются, и… давайте уж покончим с этим делом. Право слово…

— Слышь ты, блондинка, — Фомин перебил Максимова и подался вперед всем телом. Смотрел он при этом только на Богдана, в упор. И усмехался. Нехорошо так усмехался. — Я никаких делов с тобой иметь не собираюсь. За исключением одного. Верни мою бабу, если хочешь еще раз увидеть свою. Целиком. Времени у тебя до завтра. И то, не уверен я, что удержу парней. Твоя-то чикса вся сама из себя, гладенькая да чистенькая. Мои бойцы на таких только облизываться могут, а тут… сама удача и прямиком в руки.

Богдан почувствовал, как обмирает сердце, и холод распространяется по венам вместо крови. Ледяной холод, обжигающий.

— Ты… — и голос отказал.

— Я, — Фомин поднялся, — все сказал. Если утром моя жена не будет у меня, ты свою кралю только по частям соберешь. А вот это, — он подхватил увесистую пачку бумаг, испещренных мелким машинописным текстом, потряс их в воздухе и, не размахиваясь, швырнул в лицо Богдану и Сергею Максимову, — можешь себе в зад засунуть.

Когда дверь за Фоминым захлопнулась, в кабинете повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь шорохом опадающих на пол и столешницу листов бумаги.

Богдан и Максимов сидели не шевелясь какое-то время. Затем Сергей Иванович нервно сглотнул и, оттянув галстук, словно бы тот вдруг стал его душить, прохрипел:

— Где Марина?

Богдан вздрогнул.

— Не знаю, полдня не могу ей дозвониться.

Максимов выхватил из кармана телефон, предусмотрительно поставленный на беззвучный режим, и принялся названивать племяннице.

— Отключен, — прохрипел он, два раза выслушав сообщение оператора. — А если так… — он набрал еще один номер, нетерпеливо постукивая ногой, дождался пока ему ответят. — Ирочка, привет. А скажи-ка… ой, что там у вас происходит? А… Антон своих проказниц подкинул. Ну-ну, он тебя не забывает. Скажи-ка мне, золотая моя, — голос его лился, точно мед. — А дочь твоя блудная, дома? Нет? А где она, а то у меня тут вопрос возник по ее части, проконсультироваться хочу, а она не поднимает. Да, телефон выключен.

Богдан сидел, напряженно вслушиваясь в голос Максимова. Внутри у него уже нарастала буря.

— Ясно, ну ладно, завтра позвоню. Мне не к спеху. Супругу привет передавай, да сама не скучай.

Сергей Иванович сбросил вызов и весь как-то сгорбился, голову опустил.

— Марины дома нет. Она, вроде встречается с подругой. Институтской. Где именно, Ирина не знает. Ушла около часа назад и… — он сглотнул и закрыл лицо руками.

Богдан тряхнул волосами, и набрал номер уже на своем телефоне. Долго вслушивался в длинные гудки — ему тоже никто не взял трубку.

— Лиза тоже не берет, — глухо отозвался он, когда звонок рассоединили.

— Я звоню Николаю. Пусть поднимает своих ребят. Это уже не шутки, Богдан Родионович. Совсем не шутки. Ввязывать во всю эту муть свою семью я не позволю никому.

Спустя полчаса на кухне в доме Максимовых собрались все участники этого разговора в купе с Николаем Ивановичем. Ирину Дмитриевну, супруг выпроводил из дома вместе с приехавшим за девочками Антоном.

— Помоги ему там, а то мужик один с двумя детьми… — напутственно произнес он вслед. — Сама понимаешь.

И Ирина поняла. Знала уже, что когда муж вот так говорит, сухо, коротко, отрывисто, то случилось что-то нехорошее, а приехавшие почти сразу после этого разговора Сергей и Богдан еще больше убедили ее, что дело неладно. И потому она нарочито весело принялась что-то рассказывать девочкам, подхватила под руку сына и почти силой вытолкала его из квартиры.