Когда историк не находит ответа в книжных источниках, он обращается к архивным документам. Если же и в них он не находит ответа, он обращается к земле. Земля — великолепное хранилище прошлого. Археологические раскопки часто позволяют нам яснее видеть и понять то, что не удается прочесть в книге или рукописи. Никто, конечно, не может сказать заранее, что будет найдено на месте раскопки. Но нельзя искать и вслепую. Мы организовали раскопки в Петровском, будучи уверены в том, что земля сохранила следы деятельности Абрама Петровича, и мы не ошиблись в своей уверенности. Нам помог опыт раскопок в Михайловском, Тригорском, Святогорском монастыре, на Ворониче, в Савкине, результаты которого помогли восстановлению этих исторических памятников.

Раскопки в Петровском производились дважды. Первый раз, летом 1952 года, нам удалось обнаружить скрытый в земле почти целиком сохранившийся фундамент дома Петра Абрамовича, что дало возможность составить план исчезнувшего здания. Было найдено много фрагментов бытовых вещей, в основном второй половины XIX века и незначительное — начала века.

Вторая раскопка была произведена в 1971 году при Участии бригады студентов-строителей Московского Университета. Прежде чем начать раскопки, я еще раз хорошо просмотрел немногие старинные фотографии Петровского, снятые в начале нашего столетия А. Красусским и Е. Сафоновой. На одной из этих фотографий («Вид пруда на усадьбе») я заметил на втором плане снимка дом, формы которого довольно необычны для архитектуры конца XVIII века. Дом квадратный в плане, двухэтажный: первый этаж его каменный, верхний — деревянный, рубленый, стены обшиты досками. Вокруг верхнего этажа по всему периметру его балкон («обходная галдерея»), по краям его — белая деревянная точеная балюстрада. Кровля на четыре ската, крыта гонтом в три ряда. Края кровли опоясывает резное украшение, в виде цветочной гирлянды. В каждой стене по нескольку больших окон с резными наличниками. Оконные рамы в мелкий косой переплет стекла, не обычные, распахивающиеся по сторонам, а так называемые голландские, каждая из двух створок поднимается вверх. Кровлю венчает невысокая, довольно причудливой формы башенка — бельведер, с полуциркульными проемами с каждой стороны. В дом ведет крылечко, в центре которого видно оконце.

Что это могло быть? Что это не сарай и не амбар или людская изба — сразу видно. Сооружение носит явно «господский» характер. Архитектурно-декоративная отделка подчеркивает это. И тут мне вспомнилось письмо Абрама Петровича, хранящееся в фонде Всесоюзного музея Пушкина в Ленинграде. Письмо адресовано сыну Петру. В нем он пишет о своих соображениях по поводу строительства дома: «Сын мой Петр Абрамович! Присланный от тебя счет столярной работы в каменных покоях (подчеркнуто мною. — С. Г.) я видел. Весьма безмерная цена мне несносна. При сем посылаю табель. Почем цену подрядчики требуют и почем давать, о том на полях от меня написано в той же табели. А когда по моей цене показанной не возьмут, то нужды в них нет, и наши столяры смогут поставлять (т. е. сделать. — С. Г.), хотя не так скоро и не вдруг. Я тебе рекомендую, сколько потребно купить сухих досок, сколько потребно для полов, панелей, ставней и прочая…»

Содержание письма свидетельствует о постройке в имении не какого-то простого хозяйственного сооружения, а «каменных покоев», то есть жилья господского, с хорошими полами, настенными панелями и ставнями.

Не о постройке ли на усадьбе каменного дома, который мы видим на старинной фотографии Петровского, идет речь в послании Абрама Петровича? Весьма вероятно, что это так.

Дом этот давно не существует, он был уничтожен во время пожара 1918 года. От него остались лишь котлован да камни подполья. Часть камней фундамента, по свидетельству жителей деревни, была увезена для постройки колхозной фермы.

Раскопки были начаты в июне 1971 года, а закончены в августе. В результате мы нашли немало интереснейших вещей, частью в виде фрагментов, частью целиком. Среди них фаянсовая «китайская» посуда, фарфоровые тарелки, миски, глиняная посуда, железные вилки, курительная трубка, много серебряных и медных монет, датируемых 1727–1800 годами. В числе находок нужно назвать фрагменты штофов зеленого стекла, стеклянные флаконы, бронзовый запор от оконной рамы, замок от пистолета, кованые гвозди и болты, печные, расписанные кобальтом изразцы. Особенный интерес представляет фигурка маленького слоненка, сделанная из коренного лошадиного зуба (как известно, на гербе Ганнибалов изображался слон).

Большинство предметов датируются первой половиной XVIII века. Они позволяют утверждать, что это место — точный вещественный след господского дома прадеда Пушкина Абрама Петровича Ганнибала.

Мы думаем раскопки в Петровском продолжить. Мы надеемся на новые находки, которые помогут Музею-заповеднику более реально представить себе характер и быт ее первого владельца.

В январе 1742 года в Санкт-Петербурге произошло событие чрезвычайной важности. Утром 17-го числа на улицу вышли глашатаи и при барабанном бое громко объявили всем жителям столицы, что 18 января в десять часов утра на площади, что перед зданием Двенадцати коллегий (теперь здание университета) последует публичная казнь врагов российского государства — разных военных чинов немецкой нации — бывших правителей: Миниха, Остермана, Левенфольда, Менгдена и прочих… Их вводили на эшафот, клали головы на плаху, а затем читали царское помилование и немедля отправляли в пожизненную ссылку в Сибирь. Новая царица — «дщерь Петрова» Елизавета не замедлила заявить, что она во всем будет держаться правил своего великого родителя, что впредь не будет предпочтения иноземцам и важнейшие места в управлении государством будут занимать прежде всего отечественные люди. Она приказала немедленно узнать, нет ли среди них «к произведению в высший чин достойных».

Вскоре соратники Петра Великого были возведены в новые чины и ранги. В феврале в связи с коронацией Елизавета Петровна объявила длинный ряд пожалований: множество опальных людей были возвращены из ссылки в столицу и получили в награду богатое имущество, земельные угодья и другие блага. «Понеже они за Отечество страдали», — говорилось в манифесте царицы.

Пожаловала Елизавета своею милостью и «арапа Петра Великого», жестоко пострадавшего при разных временщиках. «В рассуждении… им оказанных долговременных верных его заслуг» царица пожаловала Ганнибалу генеральский чин, назначила обер-комендантом Ревеля и наградила богатыми землями в Псковской губернии, в «вечное владение».

Так началась история Ганнибалова имения на Ворониче — знаменитого сельца Петровского.

Из всех сооружений Ганнибалов-Пушкиных в Псковской округе дом в Петровском был самым величественным, усадьба совсем не хуже, чем у иных знатных «птенцов гнезда Петрова». Для описания прелестей усадьбы нужно было немало хороших слов, ибо это имение напоминало многие чудесные затеи Петра I.

Абрам Петров много лет жил при особе царя. Служил ему секретарем, писцом, переводчиком, денщиком. Слышавший многие рассуждения Петра об искусстве, культуре, роли их в жизни людей, общества и государства, он толково исполнял многие его поручения, копировал чертежи проектов зданий и сооружений, парковых затей в Петербурге, Петергофе, Стрельне и проч. и проч.

С 1706 года он был при Петре всюду; будучи крестным сыном царя, носил данную ему фамилию Петров. Вначале царь лично обучал его русской грамоте и всяким наукам, а потом приставил к нему хороших учителей, прививая любовь к знанию, к книге. Всё это принесло нужные плоды. В 1709 году Петр взял с собой арапчонка на Украину, где тот участвовал в Полтавском бою в качестве барабанщика…

Петр радовался успехам мальчика и в 1717 году, направляя талантливую молодежь за границу для обучения разным наукам и художествам, отправил во Францию и своего питомца, где тот в течение почти шести лет учился в высшей инженерной школе. Здесь он получил специальность инженера-строителя, стал ученым, педагогом, хорошо освоил общий «политес», изучил латинский и французский языки… В Париже он познакомился с культурой и искусством не только Франции, но и всей Европы. Видимо, здесь он приобрел некоторые книги, которые составили основу его будущей библиотеки — одной из лучших частных библиотек столицы того времени.