— Понятно…

Лаптев сидел, опустив голову. Он чувствовал себя виноватым. Ведь всего несколько месяцев назад он искренне желал, чтобы жизни его врагов превратили в кошмар. Так оно и вышло. И ничего нельзя исправить. Можно ли считать Дениса жертвой его проклятия? Но ведь Артем не желал ему смерти. Просто хотел, чтобы от него отстали, оставили в покое. А теперь из четверки его преследователей в кабинете сидит только Николя. Один в могиле, один в больнице. Где Кирилл — говорят, вообще никто не знает. Неужели? Неужели та книга? Артем клялся себе, что вернется домой и поищет, как снять заклятие. Но парень догадывался, что ничего подобного в книге нет.

После уроков они с Николя сели на маршрутку и поехали к городскому моргу. У Лаптева дрожали поджилки. Он боялся смерти, боялся подходить близко. Ему казалось, что смерть подобна вирусу, которым можно заразиться. Но Артем всё равно решил идти.

Николя не заводил бесед. На что еще рассчитывать, если они никогда не дружили? Да и потом, в сложившейся ситуации слова пусты. Морг располагался на территории больничного городка. Рядом собралась небольшая группа людей. В основном, соседи Дениса и пара-тройка знакомых. Ирина Павловна тоже пришла. Она то и дело прижимала к глазам платок.

— Что-то народу совсем мало, — сказал Николя. — Странно. У Дэна было много друзей.

— Значит, не таких уже и друзей, — заметил Артем.

Они остановились у чахлого заснеженного клена. Стрелки близились к двум часам. Подъехал маленький автобус и катафалк. Николя плюнул на присутствие классного руководителя и достал сигарету. Лаптев нервно теребил застежку куртки и жалел, что не курит.

— О, Карина, — заметил Николя бывшую девушку Эдика и помахал ей рукой.

Та подошла ближе. Лаптев наблюдал, как Карина и Коля тихо переговариваются, и не заметил, как сзади подошел еще один человек.

— Кажется, я не опоздал, — остановился рядом с ним Назаров.

— Привет, Эдик, — обернулся Артем. — А Верехов сказал, тебя не будет.

Назаров передернул плечами. Он выглядел больным и уставшим. Еще бы, Денис и Эдик давно дружили. Нелегко терять друзей.

— Эдька! — заметил его Николя. — Ты чего приперся-то, а? Твоя мамка сказала, что тебя еще недели две не выпустят.

— Куда бы они делись? Я всегда поступаю так, как считаю нужным, — хмуро ответил парень.

Эдик смотрел на собравшихся. Мать Дениса отсутствовала. Наверное, дожидались её. Прошло еще минут десять. Дольше тянуть было некуда. Когда вынесли гроб, Эдику показалось, что он снова грохнется в обморок. Парень оперся спиной на ствол дерева и старался глубоко дышать. Благо, на улице было холодно, и воздух обжигал легкие, освежал голову. Чтобы наверстать упущенное время, люди быстро забились в автобус. Эдик сидел с Кариной, Николя — с Лаптевым.

— Эдь, ты в порядке? — тихонько спросила девушка.

— Как видишь, еще дышу, — ответил парень, не глядя в её сторону. За окном поплыли пейзажи пригорода. Почему мать Дениса выбрала отдаленное кладбище? Хотя, на городском и яблоку негде упасть. Одни надгробия.

Наконец, автобус остановился. Снег присыпал черные холмики могил. Кое-где виднелись пожухлые венки. Идти оказалось недалеко — могильщики миновали пару рядов и установили гроб для прощания.

Эдик не смог заставить себя подойти. У него словно отказали ноги. Человек, навеки уснувший в гробу, казался чужим и незнакомым. Денис мало походил на себя. Какие-то люди подходили, целовали венчик на лбу, утирали глаза и удалялись. Подходили следующие. Впрочем, надолго церемония не затянулась. Крышку заколотили, и гроб опустили в землю. Послышались глухие удары мерзлой земли. Эдик развернулся и пошел к автобусу. Он занял свое место и обхватил голову руками. Восковое лицо Дениса так и стояло перед глазами. Дэн ведь даже еще не жил, ничего не видел, кроме дома и работы, редких вылазок с друзьями и скандалов с матерью, которая даже на похороны не пришла. Почему жизнь так несправедлива?

Рука Карины опустилась ему на плечо. Девушка тихо плакала. Надо же, из достаточно широкого круга приятелей на похороны пришла только она. Нет человека — и нет.

— Эдь, успокойся, — говорила она. — Ты ничего не изменишь. Так бывает. Жизнь есть жизнь. Все люди когда-нибудь умрут.

— Да, но не в шестнадцать лет, — повернулся к ней Назаров. — Это несправедливо, неправильно.

Карина вздохнула. Она прижалась к Эдику и сидела так, пока автобус снова наполнялся людьми. Они переговаривались, обсуждая каждый свое. Даже Николя и Лаптев о чем-то перешептывались, пусть и были не так давно злейшими врагами.

Помины проходили в столовой возле дома Дениса. Туда Анастасия явилась. Она явно была навеселе. Впрочем, это Эдика не удивило. В подобной ситуации и трезвенник мог отправиться в запой.

Люди обедали, сокрушенно качали головами, вспоминали Дениса. А ведь что они о нем знали? Даже Эдик, как оказалось, и на половину не представлял, как жил его друг. Назаров ничего не ел. Только осушил стакан компота и быстро вышел на улицу. Карина побежала за ним.

— Давай, я с тобой до дома пройдусь, — предложила она. — Нам ведь по пути.

— Хорошо, — согласился Эдик. Ему хотелось остаться одному, и в то же время Назаров боялся одиночества. Тяжелее думать о чем-то, когда надо поддерживать разговор или сохранять видимость спокойствия.

— Коля говорил, ты в больнице, — казалось, на свежем воздухе Карина ожила и чувствовала себя гораздо лучше.

— Был, — ответил Назаров. — Но возвращаться туда не собираюсь. Родители, как всегда, перегнули палку.

— Они переживают.

Да уж, за него было, кому беспокоиться. А за Дениса? Нет. Интересно, где сейчас его отец? Они с Анастасией вроде бы в разводе. Сообщили ли ему? Или не посчитали нужным?

— Эдь, а давай на выходных пройдемся? — предложила Карина. Она с тревогой смотрела на бледное лицо парня. Оказалось, Назаров не такой железный, каким представлялся окружающим.

— Давай, — кивнул Эдик. — Созвонимся тогда, ладно?

— Обязательно, — пообещала Карина. Она поцеловала Эдика в щеку и свернула к дому, а Назаров перешел дорогу и очутился у своих ворот. Сейчас, когда с похоронами покончено, Эдик думал о том, что надо связаться с Дримеоном. Неизвестно, знает ли Ларет, что один из стражей навеки потерян. И потом, Денис просил Назарова о помощи. Эдик принял решение. Он собирался возвратиться в Дримеон.

Артемий Ларет расхаживал по тронному залу. За окнами царила тьма, но он не мог спать. Ларет лег рано, но его разбудила острая боль в груди. Темми сразу понял, что случилась беда. Он попытался связаться со стражами, но никто из них не отвечал. Можно было разбудить Брика и потребовать, чтобы гном перенес его в тело Лаптева, но Брик сочтет это за очередную блажь. И потом, никого не хотелось беспокоить.

Поэтому Темми и бродил туда-сюда. После недавней битвы он чувствовал себя ужасно. Потери контроля над собственным телом вселяли страх. Артемию хотелось поделиться с кем-то своим горем, обсудить произошедшее, но… Никого не было рядом. Брик начнет заламывать руки, искать заклинания, бегать по замку. Алексиса Ларет не мог назвать другом. А стражи… стражи, его единственные друзья, после перерождения стали другими людьми.

Одиночество пугало не меньше, чем то, что с ним творилось. А иногда и больше. Ларет бодрствовал до самого рассвета. Первые лучи солнца застали его в кабинете над бумагами. Стражи по-прежнему не откликались. А ведь они регулярно посещали Дримеон, когда на Земле царила ночь. Тревога только возрастала. Ларет подошел к окну и смотрел, как разгорается рассвет. Он не любил тьму и ненавидел ночи, потому что тьма — это неизвестность. А когда Темми был еще человеком, тьма всегда означала боль. Он умирал, уходил в ночь. И даже теперь, когда он почти бессмертен, Артемия по-прежнему пугало отсутствие света.

В двери постучали. Король вздрогнул и обернулся. Негоже показываться подданным в таком состоянии.