— Но мне надо сосредоточиться. И я… я… я люблю тебя, Инал! — резко подняла она голову, буквально выдохнув эти слова.

Круто…

— Мне так было хорошо с тобой. Ты такой заботливый и смелый, решительный и ласковый. Я хочу, чтобы мы были единым целым…

А сама сбросила уже полупрозрачное ханьфу, оставшись в чём-то вроде нательного голубоватого платья, и шажок вперёд, шажок вперёд, ещё шажочек. Словно дикий зверь подкрадывается, заговаривая зубы жертве.

— Да судьба милосердная, переспи уже с ней, и закончим это, — не выдержала Люнь. — Чего тянуть, если этим и закончится?

К сожалению, она была абсолютно права. Легче было сделать так, как хочет Мимань-хохотушка. Поэтому я просто сдался, дав ей возможность подойти и поцеловать меня. Мимань-хохотушка даже футон с собой притащила с подушками и одеялом, вытащив их из бездонной сумки.

Один плюс, за попу её можно было помять, которая была очень даже упругой на ощупь. Ну а ещё она, скажем так, узкая, из-за чего ощущения очень даже яркие. Но всё равно я заколебался и устал, так как Мимань-хохотушка пришла сюда только за одним, и именно это она и должна была получить: любовь, ласку, оргазм.

Поэтому она мне напоминала старый трактор зимой. Сначала надо его отчистить от снега, затем прогреть, потом надо ручным стартером его заводить, нудно и долго, пока наконец ты не услышишь заветное…

— А-ах… А-а-ах… М-м-м…

Нет, вообще-то «бр-бр-бр» и «ж-ж-ж», но сейчас можно остановиться на «а-ах» и «м-м-м».

А ещё трактор тебя ногами не обвивает, прижимая к себе. Так что я склоняюсь в пользу трактора — мучений столько же, а толку больше.

А то вот она закончила, вся счастливая, вся прямо не могу какая радостная, мокрая, прижалась ко мне под одеялом, не отпускает, целует и шепчет, как же меня любит. Носом в щёку тыкается, ещё и в ухо.

Самое стрёмное, что я сам-то нихрена получить не могу. Более того, я ещё и сдерживаюсь, что при её… узкой анатомии достаточно сложно сделать. А всё потому, что я не хочу ей детей заделать послучайке.

Полежали, полежали под одеялом, понежились вместе, после чего она вся весёлая, умиротворённая и пышущая счастьем медленно эротично, будто напоказ, оделась обратно, наклоняясь так, что что-то не разглядеть было сложно. А под конец, показывая всю свою заботу, Мимань-хохотушка достала из сумки обед в корзинке.

— Это тебе, — растянулась она в улыбке. — Я сама готовила.

Меня так и подмывало спросить, не отравлюсь ли я, но ограничился скромным:

— Спасибо.

И получил в ответ поцелуй в щёку.

— Не за что.

Ну, надо сказать, если это она сама готовила, то у неё явно есть определённые навыки, и причём хорошие. Просто обычно аристократы такой хренью не занимаются, они вообще, в принципе, насколько мне известно, не сильны в домашней работе, а тут прямо-таки приятный сюрприз, надо сказать.

Правда, было немного неуютно есть, когда Мимань-хохотушка сидит напротив тебя и едва ли не в рот заглядывает влюблёнными глазами. Раньше я думал, что это очень круто, когда тебя девушка без ума любит, но сейчас я понимал, что по большей части это тот ещё гемор.

Но хуже было то, что на следующий день это повторилось. Пришла такая красивая, но уже в другом ханьфу, и буквально без приветствий приступила к тому, за чем пришла, и это был явно не тот шар, который позволяет картинки считывать.

И на следующий день она пришла. И ещё на следующий. А потом она пришла и вообще два захода сделала, балдея так, что даже вставать не хотела, просто размякла вся и лежала.

Короче, прошла неделя, в течение которой она только и приходила, чтобы перепихнуться и погреться о меня, удовлетворяя свою потребность в любви и телесном контакте. А мне становилось всё сложнее и сложнее сдерживаться, чтобы не наделать ей детишек. Я даже тело её успел изучить.

И когда я уже собирался напомнить ей о нашем договоре, Мимань-хохотушка принесла этот несчастный шар. Остановившись передо мной вопреки своему обычаю бросаться мне на шею и целоваться, она с улыбкой достала большой стеклянный шар, типа тех, по которым гадалки гадают. Только этот ещё золотистым был.

— Это было сложно, но я его достала, — негромко, но явно с гордостью произнесла она.

— Умница, — улыбнулся я и…

А, чёрт, сглазил… Она бросилась мне на шею и засосала, после чего буквально утащила за собой. Опять трактор заводим…

Но вот всё уже позади, и Мимань-хохотушка лежит рядом со мной голенькая, гладенькая, мокренькая, вся довольная, как обожравшийся сметаны кот, и достаёт этот самый шар, после чего передаёт мне.

— И… как с ним работать? — покрутил я его в руке.

— Надо проецировать свои мысли на шар, а я так же буду считывать их, — пояснила она.

— Звучит сложно.

— Я ни разу этим не пользовалась, но, думаю, у нас получится, ведь мы так близки, — улыбнулась она.

— Не думаю, что именно от этого зависит, — покачал я головой, разглядывая шар. — Тогда давай прямо сейчас и попробуем его.

— Прямо сейчас?

— Ну да. Если мы так близки, то должно получиться на раз-два, верно?

Вижу, что заниматься этим она явно не хочет. Ну прямо вижу эту ленивую рожицу, которая всем видом показывает, что может не надо, может займёмся чем-нибудь другим, что подтверждают её пальчики, что робко спускается по моему животу ниже.

— Давай-давай, — вылез я из-под одеяла и начал одеваться. — Сделаем всё быстренько, ровненько, а там уже посмотрим.

— Ну ладно… — вздохнула она, выползая за мной.

Спешить было некуда. Мы спокойно оделись, поели на пледе перед волнами, после чего сели друг напротив друга.

— Теперь, насколько мне известно, ты должен взять его в руки и пытаться представить картинку в своей голове, при этом чуть-чуть накачивая шар энергией.

О-окей, звучит, конечно, легко, но зная, как всё сложно…

Я взял шар в руки и пустил немного Ци по руками, подпитывая его. Теперь… теперь надо было что-нибудь представить себе.

Почему-то в голову полезло всё, что угодно, но не гора с военной базой древних. Это бывает такое, закон подлости, когда тебе надо что-то решить, какую-то задачу, но ты думаешь о чём угодно, но только не о ней.

Я вспомнил и империю Дасенлин, и защиту городка в Горах великанов, и безжизненные каменные равнины в огненных землях, и деревушку в заснеженных горах. Даже столицу Ёхендхая с Сянцзян и её дочерью Шан…

— Это кто?

Неожиданно недовольный голос заставил меня буквально выпрыгнуть из воспоминаний.

— А? — поднял взгляд.

— Кто это, эта женщина с девушкой? Ты с ними знаком?

Опля…

Мимань-хохотушка смотрела на меня, чуть-чуть прищурившись и уже слегка надув губки, типа что это за девки в твоей голове?

— Это? Это Сянцзян и её дочерь Шан, — ответил я спокойно. — А что?

— Нет, ничего, просто спросила, — ответила она, но на меня глядела с подозрением.

Так, стоп, она всё видит? Нет, в смысле, она и должна видеть, но вот прямо так? Настолько легко? Я просто же…

Бывает такое, что ты стараешься о чём-то не думать, а эти мысли сами в голову лезут, и не успел я ничего сделать, как перед глазами мелькнула голая Цурико. Вот само собой так получилось, но что-либо сделать уже было нельзя.

— Это… это что за деревенщина? — Мимань-хохотушка едва сдерживала возмущение.

— Так, Мимань, давай договоримся, — начал я твёрдым голосом, не давая ей наглеть. — Моя прошлая жизнь — это моя прошлая жизнь. Все мои встречи, знакомые и так далее — это всё моё. Сам я. Не надо сейчас пытаться как-либо капать мне на мозги насчёт моего прошлого, когда мы с тобой даже знать не знали друг друга.

— А я что? Я ничего! — возмутилась она. — Просто спросила, что за девушка.

Но я буквально слышал в её голосе «просто спросила, что это за грязная подзаборная шлюха». Может не дословно, но смысл примерно такой.

Так… надо немного оградить свои воспоминания. Вернее, научиться их контролировать. Сама читать она их не может, это я сам выдаю себя, а значит, надо что-то с этим делать. Например… Например, как в деревне проклятых. Надо представить кирпичную стену.