– Да. Помню. После смерти Дмитрия Ивановича, отец выкупил принадлежащую тому половину акций и стал верховодить один.

– В том и дело, что он ничего не выкупал.

Что?! Очень интересно!

– Подробнее.

– Я не нашёл финансовых следов крупных переводов, ни внутренних, ни внешних. Ты сам должен понимать, что речь о сумме не маленькой. Но и это не главное. Мне кажется мать Славы даже не догадывалась, что половина фирмы, после смерти её мужа, принадлежит ей. Когда я сообщил об этом своему отцу, а тот спросил у твоего отца, что это значит, Святослав списал это на пустяк. Мол, он не стал заморачиваться с бумагами, не стал утомлять переоформлением маму Славы и просто перевёл ей деньги; что она была согласна на такой вариант. Но я уверяю тебя, таких крупных переводов со счёта фирмы на любой частный счёт не было.

– Вот почему им пришлось продать дом…

– А теперь самое щекотливое, Слав. У твоего отца есть доверенность, подписанная Дмитрием Ивановичем, мол, что тот может управлять его акциями от его имени. Именно ей он апеллировал, когда объяснял отцу, что проблем не возникнет – фирма полностью принадлежит ему одному. Не знаю, зачем Дмитрий Иванович написал такую доверенность, может планировал куда-то на время уехать или ещё что. Но что меня особенно смущает, так это то, что она подписана тем числом, в которое он погиб.

Я поражённо откланяюсь на спинку кресла и долго буравлю невидящим взглядом лицо Коли.

Отец Яси подписывает доверенность управления своими акциями на имя моего папани и попадает в тот же день в аварию, а затем умирает в реанимации, не приходя в себя. С аварией ведь тоже не всё чисто было. Водитель погиб на месте, свидетелей не нашлось, а тем, кто разбирался в причинах, остался лишь искорёженный остов машины. Да, на дороге обнаружили протекторы шин другой машины, но возможного виновника ведь так и не нашли. Никому и в голову не пришло, что авария могла быть подстроена!

И похоже, моим отцом.

Джекпот, чёрт!

Правда, нужны железные доказательства.

Яся… Я морщусь от того, что ей придётся узнать о том, что она живёт с монстром, который не только угрожает забрать у неё ребёнка, а ещё и возможно подстроил смерть её отца, перевернув её и жизнь матери с ног на голову. Чёрт, какой же он больной сукин сын!

– Значит, – вновь поддаюсь я вперёд., – при необходимости мы сможем доказать, что половина фирмы принадлежит матери Яси? Если она заявит свои права, доверенность потеряет силу, да?

– Ты не в курсе? – удивлённо взлетают его брови. – Если заявлять права, то самой Славе. Её мама умерла два года назад.

Твою ж… Чёрт!

Слава…

– Так что? Сможешь выяснить у Славы в курсе ли она, что половина фирмы принадлежит ей? Мало ли, может у них с твоим отцом договорённость, и я зря поднимаю панику. Всё-таки они женаты…

Да, и женаты скорей всего из-за этого.

Чёрт, до сих пор не могу прийти в себя после услышанного. Карина мертва. Тяжёлая болезнь, долгое прибывание в больнице и, наконец, смерть. Яся потеряла всех, кто ей был дорог. В том числе и меня. Твою ж… Меня не было рядом, когда я был ей нужен! Не было! Что же я за идиот?! Как она со всем справилась? Невероятная. Достойная восхищения. Я просто не заслуживаю её, с тем учётом, что, испугавшись реальных чувств, сбежал.

А отец? Почему он не сообщил мне о смерти Карины? Почему не позвал на её похороны? Ведь о том, что Яся вышла замуж доложил с удовольствием, как и о том, что женился сам. Ничего не понимаю!

– Я спрошу, – обещаю я Коле и поднимаюсь с места.

Хочу найти Ясю и просто обнять. Знаю, что запоздал с сочувствием, но…

– Держи меня в курсе, ладно? – вслед за мной поднимается и Коля.

Я киваю и выхожу за дверь.

Иду в гостиную, взглядом нахожу в толпе гудящих людей Ясю и, держась тени, не выпускаю её из поля зрения. Вот она натянуто улыбается своей собеседнице, матери Изи, но та, словно и не замечает, что моя девочка не горит желанием поддерживать беседу. Хотя, это могу замечать лишь я, так как хорошо знаю свою подругу, а другие… Другие видят только то, что она хочет показать.

Я правда ею восхищаюсь.

Пережить столько потерь и не сломаться. Не потерять себя. Да, ей приходится притворятся, играть роль, но, когда такая необходимость отпадает, – например, наедине со мной или со своим сыном, с той же Зоей, – она становится собой. Той искренней девочкой, которая верит тому, что чувствует. После всего пережитого, она сохранила способность улыбаться. Сохранила способность радоваться, веселится, шутить. Она сохранила рассудок!

Моя мать не смогла.

А ей и толики того, что обрушилось на долю Яси, не выпало.

Моя сильная девочка.

И теперь моя задача сделать всё возможное и невозможное, чтобы она позволила себе быть слабой.

Осматриваюсь в поисках отца и вижу его в компании отца Коли. Интересно, и от него он планирует избавится, как только пройдёт объединение? Если пройдёт. Не думаю, что Яся знает о фирме. Не думаю, что и её мать об этом знала. Отец ей что-то наплёл. Помню, как он ей намекал, что её муж никогда не умел вести дел. Другая на её месте, возможно, и смогла бы что-то заподозрить, но Карина… Карина была слишком подавлена смертью мужа, да и характер у неё был мягкий, она привыкла во всём и вся полагаться на мужа. А, когда потеряла его, так и не научилась жить самостоятельно.

Вновь перевожу взгляд на Ясю. Женщин в её компании прибавилось. Наверное, обсуждают последние сплетни. Вот и Изи подходит к ним, Яся на это едва заметно морщится, затем осторожно ищет кого-то взглядом. Скорей всего, меня. Я улыбаюсь, а Яся расправляет плечи и вновь принимается играть роль вежливой хозяйки вечера. К ним подходит официант с подносом в руке, моя девочка меняет пустой бокал на полный, подносит его к губам и бесцельно переводит взгляд… прямо на меня. Хочется отправится прямиком к ней. Раздвигать локтями толпу, отбросить бокал в сторону и прижать мою сильную девочку к груди. И пусть весь мир подождёт, как говорится. Жаль, что нельзя. Точнее, жутко бесит, что нельзя.

Её отвлекают. Изи. Которая успела проследить за её взглядом и теперь, улыбаясь во всю ширь своего рта, отправляется в мою сторону. Взгляд Яси тухнет, она отворачивается и делает несколько больших глотков шампанского в бокале. Чёрт, зря я заигрывал с этой ненормальной.

Зато, если отец увидит меня в её компании, возможно, немного расслабится.

Выхожу из тени. Терплю на щеке приветственный поцелуй пухлых губ и железную хватку, казалось бы, хрупких пальчиков, на предплечье.

– Вот ты где! Виновник этого вечера, а днём с огнём не сыщешь, – жеманно смеётся Изи.

– Как оказалось, многие жаждут моего общества, и не всегда обладают таким милым личиком.

Пока Изи вновь кокетливо смеётся, я смотрю в сторону отца и, – о, да! – ловлю его взгляд. Подмигиваю ему, мол, смотри, папань, следую твоему совету и уделяю внимание не твоей жене, на что он тут же отворачивается. К нему подходят ещё пара партнёров по бизнесу. Отлично. Значит, некоторое время ему будет не до нас с Ясей. Только как избавится от Изи?

Слушаю в пол уха пустой трёп Изабеллы и осматриваюсь в поисках того, кому можно её сплавить. Замечаю осторожные взгляды Яси в нашу сторону, матерюсь про себя. Чёрт, ну хоть кто-нибудь!

Коля!

Веду Изи в его сторону, ещё раз приветствую, поднимаю какую-то тему, чтобы девушка отвлеклась от меня и незатейливо выпадаю из разговора. Нахожусь в их компании ещё какое-то время, пока она не разрастается, а затем даю понять Николаю, что мне нужно уйти так, чтобы никто не заметил, и сливаюсь.

Вновь держась тени, подхожу как можно ближе к Ясе и, когда ловлю её взгляд, киваю в сторону. Она понимает и делает вид, что направилась в туалет, но не заметно для остальных сворачивает в сторону библиотеки. Моя умная девочка. Жду ещё три минуты, за которые убеждаюсь, что отец занят надолго и иду следом.

Закрываю за собой дверь и мгновенно притягиваю Ясю к себе. Обнимаю крепко-крепко и просто дышу ею. Её выдержкой и силой. Её смелостью. Её умением любить.