– Скорее неприятное. Но тут очень важно не рубить с горяча. Понимаешь?

Слава обхватывает одной рукой мой затылок, склоняется ко мне, прижимается своим лбом к моему:

– Понимаю, Ясь. Обещаю, сначала успокоится, а только потом действовать, если понадобится.

Я закрываю глаза, сильнее сжимаю своими пальцы Славы. Пан или пропал, не иначе. Если я решусь, то потом не получится отмотать время назад. Свят приведёт свои угрозы в действие – отнимет у меня сына, жизнь. Выкинет на улицу, и я не увижу, как взрослеет мой малыш. Слава даже не представляет, как много сейчас от него зависит. Если он сорвётся к отцу…

Господи!

Но и продолжатся, как было, больше не может!

– Я уже говорила тебе, что не люблю твоего отца. Но и уйти я от него не могу. Потому что он меня не отпускает.

– Как? – сквозь зубы выдыхает Слава. – Как он тебя удерживает? Чем?

– Митей, – говорю я просто.

Слава болезненно морщится, выдыхает тяжело, но словно не удивлён, словно сам догадывался, что я с его отцом не по доброй воле. Отпускает мою руку, притягивает к себе за поясницу и утыкается носом в изгиб моей шеи. Вдыхает мой запах, а на выдохе шепчет:

– Мы всё решим. Вместе.

Яся…

– Я не знаю зачем я ему, – шепчу я полминуты спустя. – Точнее, догадка есть, но насколько она правдива…

– Расскажи? – чуть отстраняется он, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Мне кажется, дело в моей маме… Помнишь, он признался ей, что всегда любил только её? И я на неё похожа…

– Больной ублюдок, – сквозь зубы выдыхает Слава и снова прижимает меня к своей груди. – Всегда знал, что у него не всё в порядке с головой. Но, Ясь… Как… Как вышло так, что ты вышла за него?

Я догадывалась, что одно откровение потянет за собой другие, что у Славы обязательно возникнут вопросы. И я отвечу. Однажды я расскажу ему всё. Но не сейчас. Чувствую, что время ещё не настало.

– Твой отец умеет уговаривать, знает на что надавить, – говорю я осторожно.

– То есть, если бы у тебя был выбор, то ты отказалась бы от его предложения?

– Я бы его и слушать не стала.

– Ничего не понимаю, Ясь, – тяжело вздыхает он. – Но я рад, что ты вышла за него не потому что горела желанием быть его женой.

– Слав… Наш брак… Он изначально был партнёрским. Я условия выполнила, твой отец…

– Не выполнил. Чёрт, Ясь, прости за то, что я тебе наговорил, за то, что думал о тебе неправильно. Мне стыдно. Правда.

– Я тоже виновата, – тихо улыбаюсь я. – Не могла сразу сказать тебе всей правды. Я и сейчас не могу.

– Почему, Ясь? Что тебя сдерживает?

На этот раз я сама отстраняюсь от него, даже делаю шаг назад:

– Если откровенно, я боюсь твоей реакции. Ты всегда был слишком вспыльчив, а на кону стоит слишком много. Я не знаю твоих намерений, не уверена в твоих чувствах. Да, я рассказала тебе о нас с твоим отцом, рассчитывая на твою помощь. Но хочешь ли ты помочь?

– Не дури, Ясь. Конечно, я хочу тебе помочь.

– Я не об этом. Подумай хорошо: это искреннее желание помочь мне и Мите или лишний повод насалить отцу? У нас троих есть будущее? Или всё закончится на том, что ты отнимешь меня у своего отца? По какой причине ты хочешь мне помочь?

– Сколько ещё раз я должен повторить, что ты нужна мне, чтобы до тебя это дошло? – улыбнувшись, делает он шаг ко мне, касается ладонью моей щеки, ловит мой взгляд. – Хочу засыпать рядом с тобой и просыпаться. Хочу быть причиной твоих улыбок. Хочу, чтобы ты была весёлой и беззаботной. Хочу заботится о тебе и Мите. Хочу устроить вашу жизнь. Хочу, чтобы ты смотрела на меня влюблённым взглядом. Хочу прикасаться к тебе, не таясь. Целовать, обнимать. Хочу, чтобы ты принадлежала мне одному. И наконец, хочу, чтобы сгорала от страсти в моих руках.

– Звучит красиво, – выдыхаю я, стараясь держаться за реальность, потому что то, что он говорит… слишком желанно, а от этого кажется не досягаемым.

Наверное, потому что я безумно хотела услышать от Славы что-то подобное, и возвела это желание до уровня мечты. А они сбываются редко, верно? А если и сбываются, ты долго не можешь осознать, что это правда случилось. Противишься. Ищешь подвох. Я слишком долго в одиночестве лелеяла эту мечту, чтобы вот так, с первого раза, поверить, что она стала реальностью.

Слава неожиданно подхватывает меня за талию и дергает вверх. Усаживает на столешницу, а сам устраивается между ног и обхватывает моё лицо ладонями:

– Ничего не бойся, Ясь. Мы не пойдём напролом, будем действовать аккуратно, чтобы отец не понял раньше времени наши планы. Мы с тобой найдём способ, как тебя освободить от него. Я, тем временем, подготовлю почву для нашего будущего. Если понадобиться – сбежим. У меня есть свои сбережения, о которых отец не знает. Запомни, Ясь – я не оставлю тебя, не позволю, чтобы с тобой случилось тоже самое, что с моей матерью.

Его взгляд лихорадочно горит, дыхание частое и обжигающее. Он искренне верит в свои слова, искренне желает вытащить нас Митей из этого болота, верит, что у него получится.

И я верю.

Потому слезы закипают в глазах, потому я порывисто прижимаюсь к нему, обнимаю крепко-крепко, словно он в любую минуту может исчезнуть. Если честно, я ужасно этого боюсь. Вот проснусь сейчас в своей кровати и пойму, что это была лишь ночная грёза.

Слава обнимает меня в ответ, целует в волосы, что-то шепчет успокаивающе.

Господи, ещё немного и я разревусь в голос!

Слишком упоительно быть слабой в сильных руках. Может появится обманчивое впечатление, что так и должно быть. Словно я могу позволить себе быть слабой, а сильной лишь притворялась в ожидании этой минуты. Неужели, это так? Или мне просто страшно поверить? Ему. В нас. В то, что всё может получится. В то, что я, Митя и Слава можем быть свободы и счастливы. Вместе.

Но все сомнения, все страхи и боль исчезают, когда Слава, коротко заглянув мне в глаза, накрывает мои губы поцелуем. Одновременно нежным и жадным. Его страсть… нет, наша общая страсть, которая копилась годами, буквально выжигает всё прочие чувства и лишает разума. Так нельзя, но разве мы можем с собой что-то сделать?

Не знаю, как Слава, а я, противиться всепоглощающему желанию, точно не могу.

И мы вновь безрассудно не осторожны.

Впрочем, сейчас, проснувшись в своей кровати, я и не думаю жалеть о том, что случилось ночью. И улыбка… Мои губы растягиваются в улыбке помимо воли!

Ну и пусть!

Переворачиваюсь на бок, обнимаю подушку. Мне хорошо. В данное мгновение, когда день только-только начинается, когда меня никто не видит, я могу себе позволить быть довольной и счастливой.

А то, что будет потом… будет потом. Самое замечательное, я встречу всё то, что приготовил мне новый день… не одна. Теперь со мной Слава, и разве, я мечтала, боялась надеяться, но всё же мечтала, не об этом? Об этом. Поэтому чуть-чуть могу насладиться послевкусием нашей встречи, взаимных объяснений и обещаний.

Митя даёт мне на это ещё минут десять:

– Мама!

Смотрю на своё маленькое чудо, и улыбка становится шире. Мой ангел, моя жизнь. Легко подскакиваю с кровати, за пару шагов достигаю колыбели и, подхватив сына подмышки, кручу его в воздухе. Митя смеётся, смешно дергает ручками и ножками, а я от переполняющей меня любви к нему хочу прижать его к своей груди, обнять сильно-сильно, растворить его в себе, чтобы уберечь от всех невзгод и несчастий, которые могут случиться. Господи, как же я его люблю! Его и его отца.

Я всё же исполняю своё желание – прижимаю сына к груди и часто-часто его целую, в лобик, макушку, глазки, щёчки – куда попаду. Ох, я буквально готова его съесть!

Митю от тронувшейся умом матери спасает осторожный стук в дверь.

– Войдите.

– Здравствуй, милая, привет, Митюша, – приветствует нас Зоя. – Неужели вы только проснулись?

– А сколько времени?

– Одиннадцать!