Данная депеша есть документальное свидетельство российской дипломатии об имевшей место координации действий в Аравии двух крупных политических фигур того времени в интересах решения «национального вопроса».
Абдель Азиз Аль Сауд — выдающаяся личность. Обращают на себя внимание слова, сказанные о нем сэром Перси Коксом, по мнению которого, за годы своей деятельности по созданию Королевства Саудовская Аравия (1902-1932 гг.) Абдель Азиз не сделал ни одной серьезной ошибки.
Не менее яркой личностью был и правитель Кувейта шейх Мубарак. Он преследовал далеко идущие цели. В определенной мере они рифмовались с политическими амбициями и установками Абдель Азиза Аль Сауда. Время показало, что оба эти человека стремились, в конечном счете, к одному и тому же. Смысл замыслов шейха Мубарака состоял в утверждении Кувейта в качестве доминирующего «центра силы Аравии». Чтобы решить такую задачу, ему нужно было не только нейтрализовать (при помощи Абдель Азиза) семейство Рашидитов, но и обеспечить поддержку своим действиям со стороны Англии. Иными словами, он должен был основательно «подготовить тылы» на случай прямого выступления против Кувейта Османской Турции, союзницы Рашидитов. Отсюда — и довольно сложные политические комбинации шейха Мубарака и его виртуозное лавирование в отношениях и с Саудитами, и с Турцией, и с Англией.
Обеспокоенный действиями Абдель Азиза и шейха Мубарака, султан Абдул-Хамид предпринял меры по укреплению военизированных бедуинских формирований Ибн Рашида — выделил ему на эти цели деньги и оружие. В распоряжение Ибн Рашида было срочно откомандировано восемь батальонов регулярных турецких войск с шестью пушками. Получив известие о серии закрытых встреч эмиссара Абдель Азиза с британским политическим агентом на Бахрейне (1903 г.), где, как стало известно султану, в практической плоскости обсуждался вопрос о координации действий между сторонами для изгнания турок из Эль-Хасы, Абдул-Хамид пошел на грандиозное предприятие — распорядился о немедленном начале строительства железной дороги из Дамаска в Медину (под наблюдением немецких инженеров) (191).
По замыслам султана, сооружение этой дороги должно было стать центральным звеном в цепи практических мероприятий турецкого правительства по упрочению власти Османской империи в арабо-исламском мире. Имея ярко выраженную военно-политическую окраску, строительство железной дороги в пропагандистском плане подавалось турками как мероприятие гуманно-религиозного характера, имевшее, дескать, целью облегчить нужды паломников(192).
Первое крупное вооруженное столкновение Абдель Азиза Аль Сауда (при поддержке со стороны шейха Мубарака) с Ибн Рашидом произошло летом 1904 г. в районе Букерийа. Каждая из сторон оставила на поле боя по одной тысяче воинов. Потери для того времени — значительные. Результатом этой схватки стало подписание соглашения о мире. Абдель Азиз Аль Сауд признал турецкий сузеренитет и стал каймакамом (вице-губернатором) Неджда. Соглашение явилось крупным политическим успехом Саудитов: военно-политическая коалиция в лице турок и Ибн Рашида была разломлена, отношения Абдель Азиза Аль Сауда с Османской империей формализованы, позиции Ибн Рашида существенно ослаблены.
В апреле 1906 г. имело место еше одно серьезное вооруженное столкновение между Абдель Азизом Аль Саудом и Ибн Рашидом. Победу одержал Абдель Азиз. Для Ибн Рашида все закончилось трагически — он погиб. Авторитет Абдель Азиза Аль Сауда среди племен Аравии вырос. Это, в свою очередь, подвело турок к осознанию необходимости безотлагательной корректировки своей деятельности в Аравии и целесообразности создания там — в целях лавирования и балансирования во взаимоотношениях с Рашидитами и Саудитами — механизма «политических качелей». Под прессом неблагоприятных для Турции обстоятельств султан сделал еще один, роковой для него, шаг навстречу Саудитам — вывел турецкие войска из района Эль-Касим, буферной зоны между Недждом (территория Саудитов) и Хаилем (земли Рашидитов).
Взаимодействие семейств Аль Сауд и ас-Сабах в том, что касалось «собирания под своим крылом» антитурецки настроенных бедуинских племен Аравийского полуострова — одна из доминант сложной политической обстановки, складывавшейся на Аравийском полуострове в период «пробуждения нациии».
В марте 1910 г., сообщал в МИД Российской империи консул А. Орлов, в Кувейт прибыл эмир Абдель Азиз Аль Сауд в сопровождении большой свиты. Повидимому, делает вывод русский дипломат, «составилась коалиция, в которую вошли Абдель Азиз Аль Сауд со своими людьми, шейх Мубарак, за спиной которого 1 тысяча хорошо подготовленных в военном отношении всадников, и племя аджман. Общая численность новой политической коалиции в Аравии — 10 тысяч человек». Одной из ее целей является «отстранение от власти... Рашидитов», сторонников Турции.
В центрах политической активности в Аравии, замечает А. Орлов, «с нетерпением ожидают известия о столкновении, которое, есть основания считать, сыграет важную роль в вопросе объединения арабов Севера под властью Неджда» (193).
Рассказывая об антитурецких выступлениях арабов Аравии языком документов Архива внешней политики Российской империи, нельзя не упомянуть об «антитурецком мятеже в Катаре». Так турки-османы назвали первое (в масштабах целого шейхства) из антитурецких волнений в истории национально-освободительного движения Аравийского полуострова.
Будучи недовольным размещением в Катаре турецкого гарнизона (1871 г.) и последующим увеличением его численности, правитель Катара Касем Аль Тани, личность, по словам российских дипломатов, «свободолюбивая и независимая», поднял восстание. Подавлением его занимался лично губернатор Басры Хафиз-паша, в ведении которого находился Катар. Размах антитурецкого выступления племен Катара, эхом отозвавшегося во всей Аравии, не на шутку встревожил турок. Архивные документы свидетельствуют, что к событиям в Катаре приложили руку англичане. Их целью было выдавить Турцию из Катара. И использовать впоследствии «неопределенность границ» этого шейхства в собственных интересах — чтобы «шире трактовать вопрос о пространстве, входящем в сферу влияния Великобритании в Персидском заливе» (194).
Восстание продолжалось шесть месяцев. Турецкий десант, высадившийся в Эль-Бида’а, у стен древней столицы Катара, в феврале 1872 г., был наголову разбит повстанцами. «Лишь небольшая часть турецкого гарнизона, человек около 50, — отмечается в справочно-информационных документах российского консульства в Багдаде, — успела спастись бегством, покинув Катар на судне». Поражение турок в Катаре характеризовалось российскими дипломатами как «сокрушительное», а само восстание катарских племен, как событие и для арабов, и для турок — знаковое (195).
Режим в турецких владениях в Аравии, отмечается в информационно-справочных материалах российского консульства в Багдаде, «несущий с собою повсюду лишь притеснения и злоупотребления», глубоко не симпатичен арабам, которые «привыкли к независимому образу жизни». Режим этот «вызывает среди них лишь недоверие и недовольство, которые заставляют арабов зорко следить за мероприятиями турецких властей и чутко прислушиваться к самым малейшим переменам в политической жизни их сородичей по пустыне. Естественно, что при таких условиях поражение значительного турецкого отряда (500 чел.) в Катаре способно лишь еще больше уронить престиж названного правительства в глазах хотя и подвластных, но не сочувствующих ему арабских племен» (196).
Победа, одержанная над турками племенами Катара, отмечали российские дипломаты, «рассеяла миф о несокрушимости власти Османской империи в Аравии», показала и бедуинам Катара, и племенам других прибрежных шейхств, что, объединившись, «похоронить турецкое владычество в сыпучих песках Аравии можно», и что арабам это под силу.
Документы Архива внешней политики Российской империи свидетельствуют, что к 1902 г. процесс «пробуждения национального сознания» затронул уже несколько крупных районов Аравийского полуострова и Месопотамии. Четыре области, сообщал в июне 1902 г. российский генеральный консул в Багдаде, — Ирак, Неджд, Хиджаз и Йемен — «все более и более деятельно стараются подвизаться на исторической сцене, побуждаемые к этому пробудившимся сознанием своих сил» (197). При этом Ирак и Неджд «настолько тесно связаны между собой, что всякое движение в первом отражается подобным же движением во втором» (198). Говоря конкретно о Неджде, сообщали российские дипломаты, можно смело утверждать, что в основе всего там происходящего сегодня «лежит династическая борьба» древнего и влиятельного рода Саудитов, «господ Эр-Рияда», с союзным Турции семейным кланом Рашидитов, «господ Хаиля». «На сторону первых (Саудитов) склонились практически все прибрежные шейхи Неджда». К ним примкнул и кувейтский шейх Мубарак ас-Сабах, «приверженец и покровитель Саудитов». Шейхи Эль-Катифа, Бахрейна, Катара и «Берега пиратов», Омана и Адена — «сочувствуют делу Саудитов» (199). На стороне последних и «английская политика, а также, кажется, и политика всех государств христианской культуры, от времени до времени показывающих свои флаги у гостеприимных берегов Неджда» (200).
