Объективных политико-экономических предпосылок для налаживания Эр-Риядом коммерческого и политического диалога с Москвой во второй половине 1960-х годов не было. Другие шейхства Аравии находились в то время под плотной опекой Великобритании и самостоятельностью в вопросах сношений с внешним миром не располагали.

Смерть Г. А.Насера[75] и приход к власти в Египте Анвара Садата, заявившего в ноябре 1970 г. на закрытой встрече в Каире с начальником саудовской разведки Камалем Адхамом о возможности (при определенных гарантиях со стороны Вашингтона) «отправления русских домой»[76], еще больше ужесточили позицию Саудовской Аравии в отношении Москвы и активизировали усилия Эр-Рияда по противодействию политике Советского Союза в арабском мире (149). В октябре 1972 г., когда Советский Союз предпринял попытку «возвращения в Египет» путем возобновления военных поставок, которые начал осуществлять в рамках заключенного на этот счет в марте 1973 г. соглашения, Эр-Рияд сделал все возможное, чтобы не допустить «нового сближения Египта с русскими» (150).

Путем нажима на Абу-Даби не допустил Эр-Рияд в то время, к слову, и установления нормальных дипломатических отношений между Объединенными Арабскими Эмиратами и СССР[77].

Надеждам Москвы на развитие советско-аравийских отношений, появившимся, было, в начале 1970-х годов, когда, наряду с шейхствами в Юго-Восточной Аравии (нынешние ОАЭ), независимость приобрели Оман, Бахрейн и Катар, тогда так и не суждено было осуществиться. И не в последнюю очередь из-за известной позиции на этот счет Эр-Рияда.

В Москве понимали, что, не восстановив отношений с семейством Аль Сауд, навряд ли можно рассчитывать на успех усилий советской дипломатии на Аравийском полуострове в целом. Именно поэтому, как представляется, в январе 1974 г. ЦК КПСС и принял решение, поручить совпослу в Вашингтоне, выяснить намерения Саудовской Аравии в отношении развития связей с СССР. Весной 1974 г. Саудовскую Аравию посетил академик Б.Г. Гафуров.

1979 год был полон бурных событий и в самой Саудовской Аравии, и в регионе: свержение шахского режима в Иране[78], захват террористами Большой мечети в Мекке (20 ноября 1979 г.)[79], антиправительственные выступления саудовских шиитов в Эль-Катифе (28 ноября 1979 г.), ввод советских войск в Афганистан (25 декабря 1979 г.). Все они, вместе взятые, и определили в качестве одной из стержневых внешнеполитических доминант Саудовской Аравии и присоединившихся к ней других монархических государств Аравийского полуострова формирование оппозиции «советскому государственному экстремизму».

На чрезвычайной встрече министров иностранных дел стран-членов Организации Исламская конференция (ОИК) в Исламабаде (январь 1980 г.) Эр-Рияд призвал мусульманские страны бойкотировать «марионеточный режим в Афганистане» и принять экономические и политические санкции в отношении Москвы.

4-6 февраля 1980 г. Саудовскую Аравию посетил советник президента США по вопросам национальной безопасности 3. Бжезинский. В ходе этого визита у него состоялись встречи и беседы с будущим королем, а в то время наследным принцем Фахдом, а также с министром иностранных дел принцем Саудом. Обмен мнениями с ними по вопросу о текущей ситуации в зоне Персидского залива показал, как писал впоследствии в своих мемуарах 3. Бжезинский, готовность правящего семейства Аль Сауд к тесному военному сотрудничеству с США и повышенную обеспокоенность Эр-Рияда в связи с «растущим коммунистическим военным присутствием в Южном Йемене» (151). В западной печати промелькнули сообщения о том, что во время встречи с 3. Бжезинским принц Фахд будто бы высказывался даже в поддержку размещения «перманентных американских военных контингентов» в зоне Персидского залива и предоставления им арабскими странами, там расположенными, «военных льгот» (152).

Негативные последствия для интересов Советского Союза в зоне Персидского залива от ввода советских войск в Афганистан были настолько масштабными, что устранить их полностью не удалось даже к началу 1990-х годов.

В 1920-1930-х годах в фокусе внимания РСФСР, а затем и СССР на Аравийском полуострове находились Саудовская Аравия и Йемен. Активно действовало в зоне Персидского залива в эти годы ОГПУ. Сотрудниками его экономического управления был разработан проект глубоко эшелонированного внедрения там своих агентов, используя в этих целях возможности «Сахаротреста». Предполагалось, что под видом служащих «Сахаротреста» в его отделениях в Ширазе, Бендер-Бушире и Ахвазе будут работать агенты ОГПУ; ими же планировалось укомплектовывать команды пароходов, отправлявшихся из Одессы в порты Персидского залива.

Повышенное внимание в деятельности ОГПУ в зоне Персидского залива уделялось перехвату почты иностранных дипломатических миссий. Доклады английских консулов, по воспоминаниям бывшего сотрудника ОГПУ Г. Агабекова, «ценились в Москве гораздо выше, чем собственные, так как были достовернее и добросовестнее составлены». Повышенный интерес для ОГПУ представляли документы по нефтяным вопросам, а также докладные записки о положении дел в арабских племенах. ОГПУ, по словам Г. Агабекова, подготавливало почву для возможного их использования в интересах Москвы на случай столкновения СССР с Англией. Главная задача агентов ОГПУ состояла в том, чтобы попытаться завербовать влиятельных вождей племен в южных провинциях Ирака и в зоне Персидского залива в целом. Подкупить их, и в случае войны с Англией задействовать в целях «дезорганизации военного тыла Великобритании», а именно: для создания различного рода трудностей в работе нефтяных промыслов Англо-персидской нефтяной компании, а также для проведения диверсионных акций на подъездных путях к ним, затрудняя, таким образом, снабжение нефтью британского флота.

В донесениях агентов ОГПУ красной нитью проходила мысль о необходимости предотвращения возможности использования Лондоном «подпавшего под английский контроль Бахрейна» в военно-политических целях Великобритании. В сообщениях совпосла из Тегерана отмечалось, что в случае столкновения Англии с Советским Союзом остров Бахрейн может превратиться в мощную военно-морскую базу англичан в зоне Персидского залива. Наличие же на нем строящихся авиационных площадок и складов для нефтепродуктов еще больше усилит роль и место Бахрейна в региональной военной структуре Англии, и расширит формат ее военных возможностей. По словам Г. Агабекова, сотрудники ОГПУ, действовавшие в Бендер-Бушире, занимались там обустройством пункта для нелегальной переброски агентов и контрабандного провоза грузов из Персии в Индию, Ирак и прибрежные шейхства Аравии (153).

Серьезный удар по деятельности отечественной дипломатии на «аравийском фланге» ее восточной политики был нанесен в годы правления И. В. Сталина. В ходе «великой сталинской чистки» было репрессировано две с половиной тысячи сотрудников Народного комиссариата иностранных дел. Среди них числилось семь заместителей наркома, пятьдесят полпредов (послов), почти все сотрудники практически всех оперативных отделов и управлений. Из профессионально подготовленных дипломатов, сообщал опубликовавший эту статистику «Дипломатический ежегодник» за 1989 г., «остались единицы» (154). Безжалостное истребление профессионалов обернулось ростом некомпетентности. Воинствующий дилетантизм явился первопричиной таких крупных просчетов во внешней политике Москвы на Арабском Востоке, как закрытие полпредства в Джидде (1938 г.). Одним росчерком «партийного пера» отечественная дипломатия была надолго удалена из Саудовской Аравии, где закрепиться ей, к слову, стоило немало усилий. 11 сентября 1938 г. сотрудники советской дипломатической миссии покинули Джидду. Вернуться туда российские дипломаты смогли только в 1991 г. На исправление ошибки потребовалось, таким образом, более полувека. Попытки, предпринятые Москвой в этом направлении в период 1950-1960-х годов, положительных результатов не дали. Не помогли размораживанию отношений и годы «хрущевской оттепели». Раздражение Эр-Рияда в связи с политикой Москвы на Арабском Востоке год от года только усиливалось. Известные политические настроения Эр-Рияда в отношении Москвы, помноженные впоследствии на отрицательную реакцию Саудовской Аравии на такие действия СССР во внешней политике, как афганская авантюра блокировали возможность нормализации двусторонних отношений напрочь.