Далее, как следует из донесения советского полпреда в Джидде[70], Абдель Азиз будто бы сказал буквально следующее: «Я нуждаюсь в советской помощи. Я хочу иметь поддержку СССР в военно-политических вопросах. Пусть Советы руководят мной. Я, а за мной и моя сила, будем идти за Советами. Советы могут распоряжаться мной как угодно — в интересах СССР и арабов» (117). Такое заявление короля объяснялось его крайне тяжелым финансовоэкономическим положением. Единственным источником доходов Абдель Азиза оставались паломники. Число же их в те непростые для него годы резко сократилось. Если в 1929 г. Мекку посетило 120 тыс. паломников, то в 1930 г. — 90 тыс. человек. В 1931 г. число их уменьшилось до 70 тыс.; в 1932 г. — до 30 тыс.; в 1933 г. — до 25 тыс. чел.
«Оценивая отдельные этапы советской политики Сауда, — отмечал в донесении в Москву от 1 июля 1933 г. полпред СССР, — приходится констатировать, что он идет на те, или иные уступки нам и проявляет готовность к сближению с нами по мере того, как ухудшается его положение» (118).
В клинике, открытой при полпредстве СССР, работала жена полпреда Н.Тюрянкулова, Нина Александровна. Действовал в клинике и стоматологический кабинет. Трудился в нем прибывший в Джидду в 1932 г. дантист Мерзон. В 1929 г. в Джидде, к слову, находился — для борьбы с вспышкой инфекционных заболеваний — бактериолог Машковский. Одним из вылеченных им от малярии пациентов был принц Фейсал, сын Абдель Азиза.
13 апреля 1934 г. заместитель наркоминдела Л.Карахан направил полпреду СССР в Джидде инструктивное письмо следующего содержания: «Так или иначе, обстановка такова, что рассчитывать на серьезное обсуждение у нас предложения Сауда о предоставлении торговых, да еще военных кредитов не приходится. Это дело необходимо тактично замолчать, а если саудовцы будут снова возвращаться к нему, то им нужно будет сказать, что задержка в урегулировании нефтяного диалога[71] создала крайне неблагоприятную обстановку, и правительство этот вопрос не обсуждало» (119).
Переговоры были прерваны. От контактов с советским полпредом саудовцы уклонялись. Резко сократился объем оперативной информации, поступавшей в Москву от советской миссии в Джидде; даже справочных материалов о положении дел в стране и на Аравийском полуострове в целом и тех практически не было. Встал вопрос о замене полпреда. И хотя Н. Тюрянкулов и не сидел, сложа рук, и сделал, действительно, немало для укрепления позиций СССР в Аравии, он был отозван в Москву. Вместо него полпредом был назначен К.Хакимов. Его авторитет при дворе Абдель Азиза, кипучая энергия и умение находить общий язык с арабами сделали свое дело — политический диалог возобновился, оживились коммерческие контакты. «Создается впечатление, — сообщал К.Хакимов, — что мое появление ими было воспринято как знак оживления нашей работы после продолжительного затишья, вызванного объективными и субъективными факторами. Купцы обращаются с торговыми предложениями. Наше дальнейшее пассивное пребывание неизменно вызовет разочарование и приведет к дальнейшему понижению интереса к нам..., и само наше пребывание здесь потеряет смысл».
Перспективы активизации связей между Москвой и Абдель Азизом Аль Саудом, открывшиеся, было, с приездом К. Хакимова в Джидду, вскоре, однако, были сведены на нет — вследствие развернувшихся в СССР печально известных политических процессов. Маховик сталинских репрессий не обошел стороной и советское представительство в Джидде. 6 сентября 1937 г. К. Хакимов был неожиданно отозван в Москву (по ложному доносу одного из сотрудников полпредства), арестован, осужден как «враг народа» и расстрелян[72]. Так оборвалась жизнь талантливого диплома, сумевшего найти общий язык и установить доверительные связи с лидерами двух крупнейших в то время государств Аравии — с основателем Королевства Саудовская Аравия королем Абдель Азизом Аль Саудом и с правителем Йеменского Королевства имамом Яхьей.
Узнав о расстреле К.Хакимова, которому накануне отъезда в Москву Абдель Азиз, как стало известно из архивных материалов, предлагал «политическое убежище», король Саудовской Аравии заявил, что «не желает другого советского посла». В ответ Москва, по инициативе наркома М.М. Литвинова, «подвела советскую дипломатическую миссию в Джидде под сокращение штатов». 4 апреля 1938 г. НКИД СССР выступил перед ЦК ВКП(б) с инициативой о закрытии полпредства в Джидде. Аргументируя такое предложение, руководство внешнеполитического ведомства СССР указывало, в частности, на то, что отношения между СССР и Саудовской Аравией свелись, дескать, «исключительно к протокольным вопросам и медицинскому обслуживанию[73] местного населения», что «политическая информация поступает из Джидды крайне редко», более того, «не носит серьезного характера» (122). 13 апреля 1938 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) об «упразднении полпредства СССР в Саудовской Аравии».
13 мая 1938 г. поверенный в делах СССР в Джидде Фаттахов получил телеграмму НКИД с предписанием сделать следующее устное заявление представителю хиджазского правительства: «В связи с сокращением сети своих дипломатических и консульских представительств правительство СССР закрывает полпредство в Джидде, но будет впредь поддерживать дипломатические отношения с саудовским правительством путем непосредственной переписки, либо через дипломатических представителей обеих стран в Лондоне». В этом заявлении Москва заверяла саудовское правительство в «неизменности дружественных чувств СССР к Саудии» и в том, что «закрытие миссии в Джидде ни в какой степени не вызывается каким-либо изменением этих чувств и не нанесет ни малейшего ущерба дружественному отношению СССР к народу, правительству и королю Саудии» (126). Одиннадцатого сентября 1938 г. сотрудники советской миссии покинули Джидду.
В 1939 г. в Саудовской Аравии при содействии США началась добыча нефти. Поиск Абдель Азизом альтернатив Лондону и Москве, или, как он говорил, «других вариантов» для выправления финансово-экономического положения страны, завершился триумфальным выходом на политическую авансцену Аравии американцев. Сближение короля Абдель Азиза с США обернулось тяжелыми экономическими и политическим издержками и для Лондона, и для Москвы. Англичане потеряли реально имевшуюся у них возможность привязать к себе саудовского короля финансово-экономическими узами, и тем самым удержать его в орбите своего влияния. А Советский Союз не только лишился важной дипломатической базы в Аравии, но и остался, по сути (и, заметим, надолго), не удел аравийской политики вообще. Вашингтон же, умело потеснив своих конкурентов в лице Великобритании и СССР, стал главной опорой Саудитов.
В сентябре 1940 г. Германия, Италия и Япония заключили тройственный пакт и распределили сфер влияния в Европе, Африке и Азии. Предпринимались, как известно, усилия привлечь к этому пакту и Советский Союз. В ходе советско-немецких переговоров по данному вопросу в Берлине (12-13 ноября 1940 г.) В. Молотов, по воспоминаниям Густава Хильгера, переводчика Гитлера, которого немцы-участники этих переговоров называли «лингвистическим секундантом советско-немецкого дипломатического поединка», добивался признания новых сфер интересов СССР, прежде всего на Балканах. Гитлер же «толкал Советы в Азию». Предлагал сосредоточить внимание на разделе «британского наследства», этого, по его выражению, «обанкротившегося поместья мировых масштабов», то есть заняться «перспективами глобального масштаба» В. Молотов, как свидетельствуют архивные документы МИД Германии, заявляя, что советское правительство заинтересовано в новом порядке в Европе и было бы готово участвовать, в качестве партнера, в «широком соглашении четырех держав», оговаривал такое участие условием «уточнения ряда вопросов», касавшихся советских интересов на Балканах и в Черном море (127).
