Турки-османы, рассказывает Снук Хюргронье, воспринимали шарифат как «неизбежную данность». Уклоняясь от превращения Хиджаза в простой вилайет (провинцию) своей империи де-юре, плотно контролировали его де-факто. Обязательно держали в заложниках в Константинополе одного из членов семьи шарифа. Таким путем решали сразу несколько важных для себя задач. Во-первых, обретали действенный рычаг воздействия на шарифа. Во-вторых, создавали устойчивость власти утверждаемого ими шарифа, так как брали в заложники того человека из его семьи, кто способен был оспорить полномочия шарифа-протеже турок. И, в-третьих, имели под рукой лицо, которое можно было бы использовать, как говорится, с пользой для дела в случае возникновения какой-либо экстремальной ситуации, диктующей необходимость быстрой и гладкой замены действующего шарифа.
Шариф ’Аун (1882–1905), к примеру, характеризовался современниками как человек властолюбивый и энергичный. Турецкие губернаторы Хиджаза во времена его шарифата в Мекке «оставались в тени». Губернатор Ратаб (с 1892), не желая ссориться с кланом потомков Пророка, вообще закрывал глаза на действия шарифа, всем и всякий раз подчеркивавшего, что истинный «хозяин Мекки» — он, а не «пришлый губернатор» Хиджаза. Терпеть такое поведение шарифа Константинополь не мог; и султан принял решение заменить шарифа ’Ауна на его брата ’Абдаллу, проживавшего в Константинополе. Но тот неожиданно скончался. И тогда шарифом Мекки султан утвердил ’Али, племянника ’Ауна (1905).
Великая турецкая революция 1908 г. сказалась и на обстановке во владениях османов в Аравии, в том числе и в Хиджазе. Губернатора Ратаба, уличенного в финансовых махинациях, сослали в ссылку. Шариф ’Али бежал в Египет, и поселился в Каире. Место ’Али занял энергичный и амбициозный Хусейн, задавшийся мыслью восстановить в Мекке прежний статус шарифата (7).
Аравия в ходе итало-турецкой войны 1911–1912 гг. доставляла младотуркам немало хлопот; и, дабы не обострять ситуацию, они решили предоставить шарифу Хусейну свободу действий в Мекке. Взамен попросили оказать помощь в подавлении мятежа племен в Асире (Йемен) и в освобождении блокированного там повстанцами турецкого гарнизона. Шариф Хусейн просьбу турок выполнил: вошел со своей армией в Асир и погасил антитурецкое выступление йеменских племен.
Кампания, успешно проведенная Хусейном в Асире, подвигла его к мысли об «отложении от Турции»; и он буквально загорелся идеей о создании «независимого удела». Такие настроения Хусейна всячески подпитывали англичане. И тогда турки решили провести политическую рокировку: убрать Хусейна и поставить на его место ’Али. В ответ на это восставший шариф Хусейн объявил себя (2 декабря 1916 г.), ни много ни мало, «королем арабов». Для Англии такое «самопровозглашение» явилось полной неожиданностью. Как бы то ни было, но Хусейну дали понять, что в Лондоне его готовы были бы признать (что, кстати, и сделали) лишь «королем Хиджаза» и «вождем восстания арабов против турок».
Антитурецкое выступление, поднятое Хусейном в Хиджазе при поддержке Англии и последующее его признание Британией королем Хиджаза, усилили подозрения ’Абдель ’Азиза Аль Са’уда, лидера ваххабитов Неджда, насчет «тайных намерений» англичан в отношении Хашимитов не только в Аравии, но и в Месопотамии и в Трансиордании. И такие подозрения оправдались. В 1921 г. англичане сделали сыновей Хусейна, Фейсала и ’Абдаллаха, правителями Ирака и Трансиордании соответственно.
В марте 1924 г., после провозглашения Турецкой Республики, Хусейн Аль Хашими, мечтавший вернуть себе титул халифа и персонифицировать собой главу мусульманского единства, счел для этого момент подходящим, и объявил себя халифом. Для него такой шаг стал роковым. Посягнув на титул верховного повелителя мусульман, он восстановил против себя имама Йемена и вызвал раздражение у всех, без исключения, правителей шейхств и эмиратов Аравии; не говоря уже о взрыве негодования среди ваххабитов, поклявшихся «низложить самозванца». Эмир Неджда объявил ему войну — и выиграл ее. Третьего октября 1924 г. король Хиджаза Хусейн отрекся от престола в пользу своего сына ’Али, а год спустя (декабрь 1925) ’Абдель ’Азиз сверг и его, захватив до этого Мекку (октябрь 1924) и Медину (декабрь 1924).
Хусейн Аль Хашими, шариф Мекки (1908–1916), король Хиджаза (1916–1924), основатель династии Хашимитов, правящей и ныне в Иордании, после отречения жил на Кипре и в Трансиордании (8).
Христиан Снук Хюргронье, автор «Восстания в Аравии», работы с глубоким анализом истории шарифата, по праву считается одним из лучших исследователей-портретистов Аравии. Известно, что он окончил Лейденский университет, где защитил впоследствии докторскую диссертацию, посвященную Мекке, истории паломничества и его ритуалам. В 1884–1885 гг. побывал в Священных землях ислама в Аравии (написал книгу «Мекка»).
В интересном сочинении «Аравия: сведения по географии, истории и топографии», принадлежащем перу известного британского издателя и писателя Джозайи Кондера (1789–1855), приводятся собранные им воспоминания путешественников о Священной Мекке, ее святынях и достопримечательностях, обычаях жителей города и ритуалах хаджжа. Пилигримы, отмечает он, входили в Мекку пешком (больных дозволялось ввозить в город на верблюдах). Перед главными воротами (Баб-эс-Салам) Большой мечети снимали обувь и ступали на территорию Священного Храма босыми ногами. Двери Каабы были богато инкрустированы золотом и серебром, а сам Храм покрыт изящным черным покрывалом (кисвой), расшитым серебряными нитями. Первую кисву поднес Храму владыка Химйаритского царства (Йемен), одного из самых могущественных в Древней Аравии. Стены внутри Каабы, забранные красным занавесом, благоухали. В отличие от кисвы, наружного покрывала, внутренний занавес меняли (речь идет о временах турецкого владычества в Хиджазе) не один раз в году, а только тогда, когда на трон в Константинополе восходил новый султан (9).
Рассказывая читателю о Священном источнике Замзам, воды которого, по поверьям арабов, «смывают грехи с правоверных», Д. Кондер приводит следующий интересный факт. Как только становилось известно, что в Мекку прибывал знатный паломник, его имя тут же заносили в специальную книгу хранителя источника, фиксировавшую имена всех титулованных мусульман, когда-либо совершавших хаджж в Мекку. Порученец хранителя незамедлительно отправлялся в дом, где останавливался почетный паломник, с дарственным кувшином с водой из источника, и получал взамен щедрые пожертвования. Такой кувшин (с начертанным на нем именем его владельца), наполненный водой из Священного источника, обязательно увозили на родину. Там его берегли пуще ока, передавая из поколения в поколение. Когда же именитый паломник шел на поклонение к Дому Аллаха, то хранитель источника лично встречал его у дверей Каабы с серебряной чашей, наполненной водой из источника. Пилигрим, получавший чашу с водой из рук самого хранителя источника, выпивал ее до последней капли; за что неизменно и щедро благодарил хранителя. Ведь происходило все это на глазах у тысяч людей. Возвращаясь из Святых мест, они разносили истории обо всем виденном и слышанном ими в «колыбели ислама» во все концы света (10).
Живо рисует Д. Кондер в своих заметках о Мекке, ссылаясь, в том числе, на свидетельства знаменитого испанского путешественника-исследователя Аравии Бадья-и-Леблих Доминго, и церемониал омовения Священной Каабы. В один из дней перед началом сезона паломничества, сообщает он, через два часа после восхода солнца, во двор Священного Храма входила торжественная процессия во главе с шарифом Мекки. Его сопровождала свита, численностью не менее 30 человек из ближайшего окружения, и 12 гвардейцев. Дверь Каабы ко времени появления у Храма шарифа уже отворяли. Поскольку лестницу к дверям Храма не приставляли, дабы предотвратить возможность заполнения Каабы пилигримами до начала омовения Дома Аллаха, то шариф «проходил к дверям Каабы буквально по плечам и головам паломников». У дверей его ожидали шейхи племен и представители знатных семейно-родовых кланов Мекки. Страже с трудом удавалось сдерживать натиск людей, стремившихся попасть внутрь Каабы и стать очевидцами церемониала. Тех из них, кто взбирался по плечам друг друга и ломился в двери Каабы, стража отгоняла, пуская в ход палки.
