Интерпретацию понятия «покорение» Синъя Гё связывает с проблемой становления японского государства. Он сторонник теории, согласно которой в III в. или даже несколько раньше среди потомков людей, переселившихся на Японские острова с Корейского полуострова, наибольшим влиянием пользовалась группа, осевшая на севере о-ва Кюсю. Эта группа, выйдя в район Кинки, создала здесь царство Ямато. Процесс образования японского государства сопровождался борьбой между верхушкой пришельцев и местными аборигенами. Иными словами, «покорение» эдзосцев — это агрессия против них, развертываемая японским царским кланом. Поэтому, говорит автор, следует изменить взгляд на историю «покорения» эдзосцев и рассматривать ее как историю оборонительной войны аборигенов (эдзосцев) против государства покорителей (в советской литературе проблемы ранней этнической истории японцев и образования японского государства освещены полнее всего в книге М. В. Воробьева [Воробьев, 1980]).

Не отступая от занятой им методологической позиции, Синъя Гё показал методы покорения айнов севера о-ва Хонсю правящей верхушкой Японии, которые позднее широко использовались и княжеством Мацумаэ на о-ве Эдзо.

В послевоенные годы японские айноведы, этнографы, лингвисты сосредоточили внимание на изучении особенностей айнского языка для того, чтобы приблизиться к разгадке происхождения айнов с лингвистических позиций, а также на анализе айнских преданий и мифов и их фиксации.

Общеэтнографической проблематикой японские исследователи занимались значительно меньше, чем. филологической. В этой области наиболее весомый вклад японских исследователей в науку представляет изучение широкого круга вопросов, связанных с хозяйственной деятельностью айнов. В этом направлении большой авторитет завоевал Коно Хиромити. Особенно он известен как один из крупных специалистов по жилищам айнов в целом, сахалинских в особенности [Коно, 1956а]. Очень большое значение имеет работа Ватанабэ Хитоси, переведенная на английский язык и получившая международное признание [Watanabe, 1972]. Сводная работа, посвященная описанию айнских хозяйственных построек, отдельных видов промысла, одежды, домашней утвари, поверий и религиозных воззрений, принесла признание Сарасина Гэндзо как одному из видных ученых в области этнографии айнов [Сарасина, 1970]. Но, дав описание различных этнографических моментов, Сарасина Гэндзо не перешел к теоретическому обобщению материала, формулировке своего к нему отношения.

Интересную работу по похоронному обряду у айнов написал Фудзимото Хидэо [Фудзимото, 1964]. По существу, автор вышел за рамки обозначенной темы, не только произвел исследование похоронного обряда айнов, но и коснулся истории этого народа в период господства княжества Мацумаэ; обратился он и к сложной проблеме этногенеза айнов, к их преданиям.

Исследование айнской культуры позволило автору прийти к заключению, что становление ее охватывает период с рубежа нашей эры и до VII–VIII вв. н. э.

Наконец, необходимо отметить, что один из немногих ученых-айнов, Тири Масихо, внес весомый вклад в изучение языка и преданий своего народа, а отчасти и его этнографии [Тири, 1953; Тири, 1959; Тири, 1961].

Современная айнская культура представляет собой чрезвычайно сложное сочетание исконно айнских и заимствованных элементов. Очень большое место в ней занимают японские заимствования, удельный вес которых постоянно возрастает. С другой стороны, через айнское население Сахалина и Курил до айнов Хоккайдо доходили и другие влияния. У народов Сибири — нивхов, орочей и других — айны позаимствовали разнообразные достижения их материальной культуры, выработанные в процессе приспособления к климатическим условиям Севера: глухую зимнюю одежду, сани, лыжи. Культовое отношение к медведю также является, по-видимому, результатом контакта с сибирскими народами, причем айны перенесли на медведя воззрения, которые ранее были связаны со змеей, дикой собакой и другими животными. В погребальных обрядах айнов можно найти даже китайско-маньчжурское влияние, скорее всего не прямое, а опосредованное через нивхов. Возможно, что какие-то контакты и взаимные влияния имелись между айнами и народами крайнего северо-востока Азии — чукчами, эскимосами, алеутами. Со своей стороны, айны оказали на соседние народы довольно значительное влияние в области духовной культуры, передав им верования и обряды, истоки формирования которых находились в Юго-Восточной Азии. Поэтому исследование этнической истории айнов имеет большое значение не только для изучения истории других народов Дальнего Востока, но и для понимания общих законов развития культуры народов при их контактах, смешениях и переселениях.

Уже более сорока лет айны в Японии официально не считаются особым народом, а причислены к японцам. На деле же как сами айны, так и окружающие их японцы, конечно, продолжают сознавать различие в их национальной принадлежности, хотя былая отчужденность между обоими народами в значительной мере стерлась. Смешанные браки получили довольно широкое распространение. Айнский язык быстро вытесняется японским — единственным на Хоккайдо языком общественной жизни, школы, переписки. В настоящее время лиц, свободно владеющих айнским языком, осталось очень мало, это почти исключительно старики.

В далеком прошлом часть айнов влилась в состав формировавшейся японской народности. Не исключена возможность, что в будущем они полностью сольются с японской нацией. Однако пока этого еще нет. Даже сильно японизированные айны сохраняют национальное самосознание, некоторые обычаи и особенности быта, позволяющие считать их представителями особого, отличного от японцев народа.

В этой книге дается описание айнской традиционной культуры в том виде, в каком она еще существовала в конце XIX — начале XX в., пока айны сохраняли свой хозяйственно-культурный тип оседлых охотников и рыболовов. На фоне этого описания мы сделаем попытку сформулировать те научные проблемы, которые возникают при анализе своеобразных черт айнской материальной и духовной культуры, их связь с общей проблемой происхождения и этнической истории айнов.

Эта книга не является специальным научным исследованием— почти все фактические данные, содержащиеся в ней, достаточно подробно освещены в обширной айноведческой литературе; однако они малоизвестны, так как опубликованы в основном на японском языке. Что же касается истолкования фактов и обнаруживающихся этнографических параллелей, авторы в этом плане ограничиваются лишь постановкой проблемы, не претендуя на доказательность. Если книга удовлетворит любознательность одних читателей в отношении столь интересного предмета, как традиционная культура и история айнов, а в других, наоборот, пробудит интерес к их более углубленному изучению, авторы сочтут свою задачу выполненной.

Несмотря на весьма интенсивное археологическое-изучение Японии (число зафиксированных стоянок исчисляется многими десятками тысяч), в истории ее-заселения остается еще много неясного. Мы не будем затрагивать здесь проблемы японского палеолита и ограничимся только неолитическим временем, в течение которого (VII–I тысячелетия до н. э.) по всей; Японии были распространены разные варианты культурного комплекса «дзёмон» (т. е. керамики с веревочным узором). Весьма вероятно, что по крайней мере некоторые варианты культуры дзёмон принадлежали предкам айнов; однако с полной уверенностью это можно утверждать лишь в отношении весьма поздней (уже I тысячелетие н. э.) культуры сацумон: на Хоккайдо. В науке ведутся споры о том, занимали ли айны когда-либо всю территорию Японии;, если да, то с какого времени; когда и откуда появились в Японии люди иного физического типа и языковой принадлежности, нежели айны; кто мог предшествовать айнам в Японии и так далее. Обзор всех этих дискуссий не только вышел бы за рамки задач этой книги, но и сам потребовал бы особой книги, возможно, и не одной. Наиболее правдоподобной авторам представляется следующая картина древнейшего заселения Японии. Примерно на рубеже палеолита и неолита, т. е. около 10 тысяч лет тому назад, из каких-то районов Восточной или Юго-Восточной Азии в Японию проникают значительные массы айноидного по своему физическому облику населения. Говорило ли оно на праайнском языке, или же айнский язык сформировался позднее и только в районах.