Налево от восточного окна в углу стоят инау, в данном случае инау бога дома. Здесь же расположены колчан со стрелами (икаёму), меч (эмуси), музыкальные инструменты, домашняя утварь (в основном крупная посуда). Мелкая — чашки, ложки, миски и др. — разложены на циновках на полу. Важность северо-восточной стороны подчеркивается и тем, что здесь происходят моления духам, хранятся драгоценности семьи.

Из изложенного выше фактического материала о структуре айнского жилища, его сооружении и использовании можно сделать ряд предположительных, но немаловажных выводов.

Жилище это существенно отличается от жилищ, характерных для Юго-Восточной Азии. Оно сформировалось, безусловно, не в тропиках, но и к северному холодному климату оно мало приспособлено. И на севере Хоккайдо, и в особенности да Сахалине и Курилах айны использовали его как летнее жилище, а основным, зимним жилищем здесь служила землянка палеоазиатского типа, сходная с нивхской или ительменской. Айнский дом типичен для умеренно теплого, полусубтропического климата, и если искать его корни на материке, то мы скорее находим их в Восточной, нежели в Юго-Восточной Азии. Но прежде всего их можно проследить в самой Японии. Сооружение крыши отдельно на земле с последующим ее подъемом на столбы, наличие простых жилищ без стен говорит о том, что айнский дом первоначально состоял из крыши. Очень близкой к нему по конструкции является полуземлянка татэа-на — слегка заглубленное в землю жилище японского неолита, перекрывавшееся кровлей, очень похожей на айнскую крышу. Думается, что генезис айнского дома может быть прослежен непосредственно к татэана.

Но в сооружении айнского дома можно проследить и еще более архаичные черты. Они проявляются в роли треножных конструкций и в символическом сооружении треножника с очагом на месте будущего дома.

В этом треножнике легко угадать образ чума — переносного жилища, характерного для всей таежной зоны Евразии. Сооружение чума начинается именно с установки треножника из трех основных шестов; все остальные являются дополнительными.

С чумом и с развившейся позднее, но продолжающей его традиции юртой айнский дом роднит и внутреннее членение пространства: распределение мест вокруг очага, священность места, противоположного от входа, помещение запаса воды справа от входа и т. д. Все это черты, указывающие на генетическое родство айнского дома с жилищами континентальных районов Евразии [Humphrey, 1974; Жуковская, 1990].

Следует указать еще на интереснейшую находку палеолитического жилища в Корее [Арутюнов, Васильев, Джарылгасинова, 1991]. Жилище это прямоугольное в плане, с пирамидальным или подпирамидальним перекрытием. Оно, пожалуй, даже ближе к архетипу айнского жилища, нежели татэана, поскольку в татэана имелись обычно дополнительные вертикальные столбы, подпиравшие крышу, а здесь, по-видимому, были только косые шесты.

В целом можно считать, что айнское жилище сохранило ряд чрезвычайно архаичных конструктивных черт, связующих его с древними подпрямоугольными постоянными и округлыми (чумообразными) переносными жилищами населения восточных и внутренних районов умеренного пояса Азии.

Соответственно основе своего хозяйства айны питаются мясной, растительной и рыбной пищей. Айнская народная кухня знает много разнообразных разварных рыбных блюд— студней, супов как из свежей, так и особенно из приготовленной впрок сушеной рыбы.

Айны называют указательный палец «пробующий чашу» (итак кикэмупэ), или «палец, пробующий чашу» (итан кикэмуасэкэппэ). Эти названия отражают обычай пробовать указательным пальцем готовность еды, степень ее разваренности.

Палочки для еды называют пэрапасюй, или пара-пасюй. Это либо заостренные палочки, либо лопатки. Слово пасюй происходит от японского хаси, но хаси не бывают в виде лопаточки, это, очевидно, исконно айнская форма.

Если летом у айнов не было необходимости в запасах пищи на долгий срок, то на зиму запасали впрок вяленое мясо, вяленую рыбу, сушеные дикорастущие овощи, которые хранили в амбарах на сваях или в ямах.

Вялили и сушили припасы на шестах. По-айнски шесты для сушки белья называются кума, вешала для вяления рыбы и мяса также называются кума. Широко бытуют кумауси — полки под потолком, на которых сушат рыбу. Сушила для мяса и рыбы, кам-кума и чеп-кума, четко различаются.

Для сушки горбушу по одной штуке насаживают на вертел и располагают над жаровней чимачиэп. Большую рыбину разрубают на три куска и следят, чтобы она хорошо подкоптил ась.

Мелкую рыбешку, такую, как сисиямо, мелкая сельдь и т. д., выпотрошив, нанизывают по многу штук сразу на прут и сушат у жаровни или на солнце. На солнце, если погода позволяет, сушат и крупную распластанную рыбу.

Кета, горбуша, иваси, сельдь, сисиямо — это основные виды потребляемой айнами рыбы. Но кроме них ловили лещей, ельцов, карасей, угрей, камбалу, бычков и прочую частиковую рыбу, однако ее потребление было непрестижно. Свежая рыба в сезон, сушеная и вяленая во все остальное время была почти везде основным пищевым продуктом. Свежую рыбу чаще всего жарили на вертелах над огнем, варили, головы красной рыбы ели сырыми. Вяленую рыбу, как правило, разваривали в супах, обычно с какими-либо растительными добавками. Молоки ели сырыми, икру прессовали, сушили, поджаривали, ели, смешивая с просяной или рисовой кашицей, отваривали, помещая в холщовый мешочек. Даже кости красной рыбы, поджарив и растерев в муку, ели, смешивая с вареными бобами и горохом. Из иваси и сельдей вытапливали и запасали в большом количестве жир, который добавляли к отварной вяленой рыбе и к другим блюдам в качестве приправы.

Несмотря на огромное значение, которое имела рыба в пище айнов, престижно потребление любой рыбы стояло ниже, чем потребление мяса оленя или медведя. Даже барсучье мясо престижно стояло выше рыбы. Что касается мяса морского зверя, то и по престижности, и даже по связанной с ним терминологии оно скорее приравнивалось к рыбе, нежели к дичи. В классификационной системе айнов, по-видимому, не только киты, но даже и тюлени рассматривались в разряде рыб, а не зверей.

Нерпу или тюленя разделывали, удаляя голову и шкуру, мясо резали на узкие полоски для быстрого вяления и подвешивали на вешалах на дворе. Мясо шло в пищу, а шкуры высушивали, растягивая на шестах. Из них потом шили зимние унты, сапоги (чиэп кэри).

Зимой мороженую рыбу ели в форме строганины. Любопытно, что название этого блюда не только на Сахалине, но и на всем Хоккайдо было руибэ — от русского «рыба». Это один из показателей того, что опосредованное влияние русских обычаев проникало с Курил на Хоккайдо.

Кроме различных промысловых рыб вялили и коптили впрок оленину. Мясо приготовляли, жаря его или просто обваривая кипятком. В малоснежных районах (например, Хидака), где зимой собиралось много оленей, и зимой ели свежее мясо. В изобилующих снегом районах мясо с осени вялили, а для еды поджаривали на деревянном вертеле над огнем.

В основном у айнов наибольшим деликатесом считается мясо медведя. Однако в Саруеку (Хидака) деликатесом считается свежее мясо и печень оленя. Кроме печени из внутренних органов животных употребляются легкие, желудок, почки, диафрагма, уши и даже кончик носа. Только разделыватель туши имел право съесть глаза и язык животного. Сердце могли поделить между собой лишь члены одной семьи. Мозги ели, обмакивая их в свежую кровь. Айны верили, что через мозги зверя в них нисходит его божественный дух. Свежую кровь называли «кровь духа» (камуй икэма). В Токати и Кусиро теперь ее употребляют только старики. Если человек выпивал кровь, то не имел права в течение месяца подходить к жене.