Форма лодки менялась в зависимости от глубины реки. На мелководье пользовались лодками с более плоским днищем, а для глубоких мест дно делали округлым. Морские лодки были шире речных, на днище укреплялся киль, который назывался хороита… Его делали из древесины вишни. Такую лодку называли ита ома типпу (лодка с прикрепленной доской). На реке правили шестом, а на море с помощью поворотного руля.
Духом лодки был женский дух (типпу каткэ мат), его еще называют нимат камуй. У морских лодок духами различных частей лодки были и мужские и женские духи. Кроме деревянных лодок были еще и берестянки. Сообщение по морским проливам между о-вом Шикотан и районом Нэмуро поддерживалось с помощью лодок и плотов.
На Сахалине айны в зимний период использовали собак, впрягая их в нарты. На собачьей упряжке из 12–13 собак в день можно было преодолеть расстояние в 60–80 км с грузом до 190–230 кг. Летом собак использовали также для тяги лодки бечевой. Сахалинские айны пользовались и лыжами. Все эти элементы материальной культуры были заимствованы у гиляков (нивхов). Но на острове Хоккайдо единственным средством передвижения были лодки и плоты.
Лес и море айны знали во всех тонкостях. К суровой природе они приобщались с малолетства. С годами обогащался их опыт и они легко читали книгу природы. Айны свободно ориентировались в лесу и в горах. Днем ориентировались по мху на деревьях, так как замшелая сторона всегда указывает на север. Ночью — по Полярной звезде (тиникару коро). Айны умели хорошо понимать характер, привычки, повадки животных и птиц. По ряду примет точно предугадывали погоду. Сама жизнь заставляла айнов закаляться, приучала их быть храбрыми, мужественными, смекалистыми. Вместе с тем коллективная работа, охота формировали и укрепляли у них психологию взаимной поддержки, дружелюбия, взаимовыручки в трудные моменты.
Как и все охотники на крупного зверя, айны тщательно готовились к добыче зверя в лесах. Примитивно вооруженному охотнику (матаги) опасно было лишь подранить дикое животное, особенно такого крупного зверя, как медведь, или встретить медведицу с медвежатами.
Можно считать, что на втором месте после рыбной ловли в хозяйстве айнов стояла охота. Единственным охотничьим оружием были лук и стрелы. У некоторых айнов были привозные копья, но данных об их использовании на охоте нет. И ручной лук, чиани-ку, и самострел, амаппо, представляли собой простые луки. Древко стрелы для ручного лука делалось из тростника, для самострела — из дерева. Наконечники делались из твердой породы бамбука и всегда смазывались сильным ядом.
Самострелы, поставленные на оленьих и медвежьих тропах, были опасны и для людей, поэтому их размещение было под строгим контролем старейшин.
Идя на охоту, айн внимательно проверял лук, смазывал наконечники стрел ядом. Как правило, в качестве материала для изготовления лука айны выбирали дальневосточный тисс или какое-либо другое гибкое, легкое дерево, вырезали заготовку из средних слоев древесины. Затем дерево высушивали и сгибали. Получившийся таким способом лук не поддается деформации под воздействием атмосферных условий. Материалом для тетивы может служить волокно крапивы, рыбья кожа, жилы кита и др. Лента из березовой коры, которой по спирали обматывают лук, не только укрепляет его, но и придает ему красивый, изящный вид.
Длина наконечника стрелы достигает 3,6–9 см. Для оперения стрелы используют перья орла, вороны, взятые у основания крыльев. Свистящие звуки, создаваемые перьями во время полета стрелы, останавливают зверя, отвлекают его внимание. Острие смазывается ядом (суруку), несколько разновидностей которого были знакомы айнам. Но они все же отдают предпочтение японскому акониту (борец). Технология приготовления яда остается не полностью расшифрованной. Способ приготовления яда передавался лишь строго определенным знатокам. О нем не знали ни женщины, ни дети, ни даже близкие родственники (скажем, братья), если им не оказывалось доверие. Иными словами, яды пользовались особым уважением, но в то же время находились под наблюдением, контролем и охраной аборигенов. Наконечники стрел (икаёп), обработанные ядом, содержались в колчанах, которые ставились у стены, где находились драгоценные вещи айнской семьи. Яд, которым айны обрабатывали наконечники стрел, относится к сильным и быстродействующим.
На наконечнике стрелы ставят клеймо — тамгу, которое утверждает право собственности на добычу. По первой стреле, попавшей в тело зверя, определяли победителя в охоте. Здесь же заметим, что на могиле охотника вместо установленного знака иногда клали стрелу, втыкали копье, чтобы покойник, по поверью айнов, мог продолжать охоту в ином мире.
Айны охотятся почти круглый год, исключая летний сезон. С приближением ранней весны, когда медведь выходит из берлоги, айны-охотники вооружаются снегоступами (тасима). Заметив след только что вышедшего из берлоги медведя, они спускают с привязи собак. Во время погони за медведем охотники имеют возможность отдыхать в охотничьих шалашах (каси). Охотничьи шалаши сооружались удивительно быстро — в течение двух-трех часов. Прежде чем ставить его, айны утаптывали снег, рубили деревья, укрепляли их в виде треугольника. Из мелких ветвей делали крышу и стены, которые полностью покрывались сосновыми ветками или березовой корой. Лежанка для сна также сооружалась из ветвей сосны. Под отверстием для дыма устраивался очаг. Глубина его значительная — это делалось для того, чтобы не растаял снег, окружающий очаг. Его покрывали трудновоспламеняемой японской рябиной, а разжигали корой ивы, от которой остается много золы. Только после этого делали настоящий костер в очаге.
В поздневесенний сезон охоты айны переходили на механический способ добычи зверя с использованием самострела (амаппо). Стоило только зверю прикоснуться к нему, как вылетала стрела и поражала его. В зависимости от величины животного контрольные веревки делали различной длины и высоты. Когда у водопоя ставили самострел, то выбирали в этом месте какое-нибудь тонкое дерево, которое метили, немного обдирая кору, чтобы обратить внимание идущего человека. Самострелы делали из дерева итий (тисса), длина их составляет 80–83 см.
Охота на медведя в исторический период велась очень активно, но главным образом ради шкур, которые продавались японцам. Мясо медведя играло в питании айнов далеко не столь важную роль, как рыба и оленина, так как самый опытный охотник за год добывал /не более восьми штук, включая медвежат.
На медведей в основном охотились либо осенью, перед их залеганием и сразу после залегания в берлоги, либо весной, когда родились медвежата и когда снег в горах затвердевал настолько, что можно было по нему ходить. Тогда перед берлогой забивали палисады из кольев, чтобы затруднить зверю выход, будили зверя, убивали его на выходе стрелами, а медвежат забирали на откорм. Медведь высоко ценился как добыча.
Медведь — один из источников мяса, шкура шла на подстилку, его сало и отдельные органы содержат лекарственные вещества, о целебных свойствах которых айны знали достаточно много. Поэтому культ медведя высоко развит у айнов. Медвежью берлогу даже называли камуй чисэ (дом духа). Известно, что медведь устраивает себе берлогу в пещере, дупле, под корнями дерева. Отсюда и различные их наименования (соответственно сирау чисэ, той чисэ, ниса-цу чисэ). По поверью айнов, медведь, залегший в пещеру, не причиняет зла человеку, вошедшему туда, поскольку, мол, медведь не хочет осквернять свой дом.
Следы медведя видны четко. Всюду, где он проходит, особенно в лесу, медведь оставляет на своем пути содранную когтями кору с деревьев или ломаные ветки, а когда он лакомится плодами, то на верхушке дерева он ломает ветки так, словно сделал для себя удобное «кресло».
Нахождение берлоги и выманивание из нее медведя сопровождается пением специальных, по этому случаю сложенных песен, в которых айны приглашают медведя посетить их котан.
