Варац лишь хмыкнул в ответ.

Лилит почувствовала на себе мягкое, теплое прикосновение.

– Ori, Lilith, – услышала она.

Чернота немного изменилась, будто пульсируя вокруг нее.

– Ei nessio de toi, – голосов было несколько, трудно сказать, сколько именно. Они были разными: высокими, низкими, тихими, злобными, рычащими и шепчущими. И очень, очень усталыми.

Она открыла глаза. Тьма становилась все плотнее, дышать стало практически невозможно. Лилит увидела пламя: маленькое и совсем неяркое, но живое, такое живое и нежное. Лишь взглянув на него, она перестала быть просто искоркой по имени Лилит: она могла чувствовать, она являла собой нечто и несла в себе груз памяти, обид, радостей, гнева, смеха и боли…

Пламя страдало, и его страдание отзывалось в груди Лилит тихим, резонирующим звоном. Она приняла огонек, дотронувшись до него рукой, а огонек принял ее, с готовностью и страждой, будто только этого и ждал. Будто его ожидание длилось целую вечность.

Loi fo de ei.

Лилит распахнула глаза и громко закашлялась. Воздух был грубым и резал грудь, под ногами трясся пол. Ничто вокруг не менялось, не переливалось и не пахло, и от этой внезапной перемены ей стало дурно. К горлу подступила тошнота.

Голова кружилась, тело ощущалось тяжелым и чужеродным, и она долго смотрела на одну из множества трещин в полу, стараясь вернуть себе контроль над дыханием.

Дарири нарочито громко покашляла. Варац не издал ни звука, но в глазах его даже не горело, а буквально пылало любопытство. Он не отрывал взгляда от Лилит, которая, согнувшись пополам, хрипло дышала, уставившись в пол.

Память возвращалась к ней медленно, но неотвратимо. Работа была первым, за что ей удалось зацепиться. Заказы, клиенты, деньги, засады, драки, покушения, банды, игры, слежка… Все мешалось в кучу, создавая водоворот из лиц и событий без начала и конца.

Усилием воли Лилит сосредоточилась на одном воспоминании.

Храм, конец второго года. Чи протягивает ей ее первый сиг, и она едва скрывает радость и гордость. На его пепельном лице – легкая улыбка.

Синепалк… Раньше или позже? Раньше, она еще моложе, меньше. Полна безрассудного азарта и амбиций, много рискует, неоправданно много. За дерзость ей ломают обе ноги, и она приваливается к стене, надеясь, что свои найдут ее раньше чужих.

Крисполит, она старше; волосы длиннее, в ней больше терпения и больше опыта. Она ждет, очень долго и внимательно ждет. Ведет наблюдение, изучает свою жертву, присматривается к ней, не жалея уставших глаз и больных от продолжительного сидения ног. Она усмиряет свое нетерпение. Нужно уметь выбрать правильный момент, если хочешь, чтобы атака достигла цели.

Чинджу, совсем недавно. У нее есть опыт, достаточно, чтобы почуять неладное, едва оно появляется на горизонте. Странное чувство тревоги не отпускает ее, преследуя по пятам, но оно велит ей не бежать, а встретиться с опасностью. И она делает это, легко и непринужденно, готовая на все, чтобы защитить себя.

Себя. Свою репутацию. Все, что ей удалось выстроить с таким трудом.

Когда воспоминания, ураганом пронесшиеся по ее мыслям, немного улеглись и разложились по полочкам, Лилит подняла голову, все еще борясь с тошнотой. На нее смотрела Дарири: растрепанная, усталая и счастливая. В глазах ее горела любовь, трепет и обеспокоенность. Она подалась вперед, насколько позволяли цепи.

Дарири. Она поехала с ней. Она пришла в трущобы. Она…

Лилит злобно рванулась в цепях.

– Вот поэтому, твою мать, я и работаю одна!!! – она пнула воздух перед собой и устало зарычала на выдохе.

– Ты как? Ты помнишь, кто я? – не обращая внимания на приступ гнева, спросила Дарири взволнованно.

– Идиотка! – не утихала Лилит. – Сраная идиотка! Кто тебе говорил не путаться под ногами?! Чародейка, твою мать!

Варац наблюдал за ними с живым интересом.

– Грандиозно! – сказал он, посмеиваясь. – Это ее нормальное поведение, или мы только что совершили открытие о влиянии демонических печатей на рассудок?

– Лилит, тихо! – опомнилась Дарири, чувствуя, как повозка начинает замедляться.

– Я тебе дам тихо! – Лилит несколько раз звонко ударила подошвой по полу. – Эй там, суки!

– Ты тамису была в отключке, не соображаешь ничего? – зашептала Дарири.

– Я отлично соображаю, – Лилит перевела на нее горящий взгляд. – Куда лучше, чем ты, твою мать!

Повозка плавно остановилась и качнулась. Послышалось фырканье коней и шаги.

Лилит сощурилась от ударившего в глаза дневного света. На нее смотрел мужчина, крупный и лысый, с плохо зарубцевавшимся шрамом на лице.

– Ты кто такой?

– Это кирье Льгашмын, – ответил за него Варац. – Валорийский.

– Интересно, – сказал Льгашмын, пристально разглядывая чернильный развод на лбу Лилит, который еще совсем недавно был четкой, яркой печатью.

– Правда же? – подхватил Варац. – Чрезвычайно интересно, кирье! Удивлен не меньше вашего!

Льгашмын натянул кожаную перчатку, извлек из кармана что-то металлическое и приложил к плечу Лилит. Та возмущенно дернулась.

– Руки!

Он недоверчиво посмотрел на ее бледную кожу, на которой вместо символа отпечаталось лишь черное водянистое пятно.

– Ха! – восторженно воскликнул Варац.

Тент опустился, и через некоторое время телега вновь тронулась. Никто из охотников не подал голоса.

– Сука, – выдохнула Лилит, постепенно успокаиваясь. Продышавшись, она спросила: – Они не из разговорчивых, как я понимаю?

– Не то слово! – кивнул Варац. – Скучища страшная!

Лилит спустилась вниз, изгибая плечевые суставы, и принялась разминать ноги.

– Что выяснили?

Дарири непонимающе моргнула.

– А что мы должны были выяснить?

– Кто везет, куда, сколько их? – вздохнула Лилит в ответ.

– Вроде восемь… Кто и куда, не знаем.

Лилит подняла на нее голову.

– Вроде?

– Восемь, восемь, – утвердительно кивнул Варац.

– Ну хоть считать умеете, чародеи, вашу мать… – Лилит вытянула ноги и напрягла мышцы. – Сейчас молчим. Пялиться можно. Издавать звуки – нет.

Она полулежала, то закрывая, то открывая глаза. Тело было ослабшим, будто набитым ватой. Ноги едва повиновались ей, но Лилит упрямо продолжала напрягать и расслаблять мышцы, постепенно возвращая их в тонус и разгоняя кровь. Она тянула загрубевшие связки, насколько ей позволяло положение тела, и прислушивалась.

Начало стремительно смеркаться. Лилит прекратила двигаться, распахнула глаза и перевела взгляд с чародейки на Вараца.

– Ну, чего молчим? Умер кто? – спросила она весело, садясь и скрещивая перед собой ноги.

– Так ты же сказала…

– А, то есть теперь ты решила меня послушать?

– Да хватит тебе! – с досадой ответила чародейка и понизила голос: – Сказала, что за тобой слежка, а на следующий день пропала! Что я должна была думать?!

– Согласна. Некрасиво вышло, – кивнула Лилит. – Какая жуткая дурь мне в голову стукнула: работать вместо того, чтобы тебя нянчить!

Дарири гневно поджала губы и отвернулась от нее.

Лилит посмотрела на Вараца оценивающе.

– Ты чародей? Какая школа? – спросила она.

– Скромный материализатор, к вашим услугам, – склонил голову Варац.

Лилит поморщилась чуть разочарованно.

– Дерево?

Варац пренебрежительно фыркнул.

– Ни в жизни. Металлы и сплавы.

Лилит кивнула и откинула голову назад.

– Тихо, – сказала она. – Помолчите.

Телега затряслась чуть сильнее. Вокруг заплясали расплывчатые силуэты факелов. Они приближались к стоянке.

Их по очереди отстегнули. Лилит грубо стряхнула руку охотника, взявшего ее под локоть.

– Не приставайте к даме, кирье! – насмешливо сказал ему Варац, спрыгивая на землю. – Поверьте моему опыту: это никогда хорошо не кончается.

Кони ели зерно из мешков, фыркая и обмахиваясь хвостами. Лилит принюхивалась к воздуху, невзначай вертя головой. Ее тело просыпалось от длительного сна, и к ней постепенно возвращалась острота чувств: слух, зрение, обоняние… И поистине волчий голод.