– Добрый вечер, – произнесла Хульда с неприкрытой радостью в голосе. Подумать только, так перепугаться из-за встречи с ребенком!

Хульда собиралась спросить, что паренек здесь делает, но запнулась: у подножия моста что-то поблескивало. В следующую секунду луна бледным диском вырвалась из-за облаков, осветив черную воду и металл спиц. «Это мой велосипед!» – поняла Хульда! Он был небрежно брошен на землю, переднее колесо еще вращалось – все медленнее и медленнее, пока не остановилось.

Хульда посмотрела на паренька. Тот наблюдал за ней с отстраненным интересом, как за мухой, ползущей по оконному стеклу. Хульда почувствовала, как по коже холодком скользнул ужас.

– Вот, потерял, – сказал мальчик своим ломающимся голосом и вытащил из кармана желтую кепку. Нахлобучил на светлые волосы, посмотрел на Хульду и подмигнул. – Вы тоже кой-чего потеряли, верно?

«Мозги, судя по всему», – подумала Хульда и удивилась тому, что, несмотря на липкий страх, она еще умудрялась острить.

Вслух она сказала:

– Это ты украл мой велосипед!

– Думал, он вам больше не понадобится, – пояснил паренек и тихо рассмеялся, словно хорошей шутке.

Хульда решила не спрашивать, что он имеет в виду.

– Кто ты такой?

– Вы ж меня знаете.

– Мы виделись несколько раз, но твоего имени я не знаю.

– Я Эдди, – представился паренек так, словно это было очевидно.

Эдди? Мысли разбежались, как разъяренные муравьи, а потом сошлись в одну точку. Эдди. Брат Лены. Младший брат, почему-то решила Хульда, хотя паренек был на добрую голову выше своей сестры.

– Сколько тебе лет? – поинтересовалась она.

– Шестнадцать недавно стукнуло, – сообщил Эдди, ковыряя в носу. Потом вытащил козявку и пульнул двумя пальцами в сторону.

Мысли Хульды понеслись дальше. Эдди выглядел по меньшей мере на два года старше, чем ему было на самом деле. В голове всплыли слова Лены: «Эдди помогает разгружать товары».

«Ну конечно! – вспомнила Хульда. – Я уже видела его раньше, на Бюловштрассе. Безымянный уличный мальчишка, таскавший пивные бочонки. Один из многих». Хульда украдкой взглянула на руки Эдди – под рваной рубашкой проглядывали мышцы, хотя пузыри из слюней он выдувал совсем по-детски.

Хульда почувствовала, как язык вдруг стал сухим, будто наждачная бумага, и прилип к небу. Паренек силен, он с легкостью может задушить ее своими лапищами.

«Нужно успокоиться», – велела себе Хульда, когда страх холодными пальцами сдавил горло, не давая дышать. Нужно выиграть время и понять, чего Эдди от нее хочет.

– А вы хорошенькая, – заговорил паренек, делая шаг к ней. Хульда попятилась и уперлась спиной в железные перила. Только теперь она заметила, что на другой стороне моста перила украшены рептилиями и ракушками.

Эдди стоял прямо перед Хульдой. Он протянул к ней руку и с удивительной осторожностью погладил по волосам.

– Разве Лена не говорила вам поостеречься?

– Говорила, – тихо ответила Хульда и уставилась на паренька так, словно малейшее его движение могло стоить ей жизни. – Но почему?

– Вы так и не поняли? – спросил Эдди. В вопросе послышалось легкое нетерпение. – Не стоит лезть в наши дела.

– Я и не знала, что куда-то лезу.

– Ну да, как же. Шныряете по округе, задаете свои вопросики. Достали по горло!

– Почему? Тебе-то какое дело? – Хульда решила, что будет строить из себя дурочку. Если удастся убедить Эдди, что она ни о чем не догадывается, то все обойдется.

Но паренек тут же разрушил этот план.

– Рита, – сказал он так, словно это все объясняло.

– Почему она умерла? – спросила Хульда и тут же испугалась. Вопрос был слишком прямым, а она не хотела загонять Эдди в угол.

Но он оставался невозмутим. Выудив из кармана окурок, который, скорее всего, подобрал на улице, паренек привычным движением щелкнул серебряной зажигалкой – явно не своей – и прикурил. Затянулся и пустил дым Хульде в лицо.

Она жадно вдохнула, мечтая закурить. Быть может, тогда судорожно сцепленные за спиной руки перестали бы наконец трястись.

– Рита была плохим человеком, – сообщил Эдди.

Хульда затрясла головой.

– Неправда! Я слышала о ней только хорошее. Рита заботилась обо всех вокруг. Даже твоей сестре помогала. Рита была несчастной женщиной, Эдди, не более того.

На протяжении этой пылкой речи паренек качал головой из стороны в сторону – медленно, без остановок. Можно было подумать, что у него припадок. Потом он резко остановился, выбросил докуренный до самого фильтра окурок через парапет и уставился на Хульду.

– Нет, Рита хотела, чтобы все так думали. Но я знаю правду. Она была злая. Она была убийцей.

– Убийцей? – удивленно переспросила Хульда, позабыв о страхе, и обратилась в слух. – Ты о чем?

– Она убила моего отца.

– Что? Ты уверен?

– Конечно, уверен, госпожа Всезнайка. Вы меня что, за дурака держите? – Эдди взял Хульду за плечи – осторожно, почти нежно, но она знала, что это в любое мгновение может измениться.

Хульда торопливо покачала головой. Она ощущала запах его пота.

– Отпусти меня, Эдди, – велела она, стараясь говорить как можно тверже, хотя его прикосновения вызывали дрожь.

– Нет, – ответил он без злости, но непреклонно, и Хульда с кристальной ясностью поняла, что ей не сбежать. И что у этого большого ребенка, похоже, не все в порядке с головой.

– Что случилось с твоим отцом? – спросила она, пытаясь выиграть время. – Лена сказала, что он погиб на войне.

– Тоже верно. Но не так, как вы думаете. Отец не был героем, он умер не на поле боя. Врачи убили его.

– Какие врачи?

– Которые в лечебнице. Они сказали, отец сошел с ума, и били его током, пока не помер.

Хульда поразилась равнодушию, с которым паренек произнес эти слова. Сама история звучала на удивление правдоподобно. Хульда слышала о случаях, когда после электрошоковой терапии пациенты умирали или получали такие травмы мозга, что больше никогда не становились прежними. Неужто отца Эдди и Лены постигла такая судьба?

– Но при чем тут Рита? – спросила Хульда и через мгновение сама поняла ответ на свой вопрос. Далльдорф. Ну конечно! Захотелось дать себе затрещину, чтобы голова варила побыстрее.

– Неужели в Далльдорфе лечили солдат? – спросила она, позабыв об опасности, в которой находилась.

– В Далльдорфе? Нет, отец умер в госпитале под Бранденбургом.

– Как Рита оказалась в Бранденбурге?

– А мне почем знать? Но она там была. И это она во всем виновата!

– С чего ты взял?

Эдди посмотрел Хульде в лицо. Глаза у него были большие, круглые, похожие на блестящие шарики.

– Рита сама сказала.

– Что? Кому?

– Лене. Та пришла к ней. Мы знали о Рите, потому что отец однажды прислал маме письмо… На Рождество это было, мне тогда только десять исполнилось. Вскоре отец умер. Мы так и не повидались.

– Что было написано в письме?

– Что в лечебнице отца мучают, ему плохо, он боится умереть. И что есть там одна медсестра, которая за ним приглядывает. Ангелочек Рита.

Эдди фыркнул, и Хульда почувствовала, как его пальцы с силой впились ей в плечи. Она лихорадочно пыталась придумать, чем бы отбиться, но вокруг были лишь пустой мост, шумящие деревья и луна, которая бледным диском болталась на черном небе, то и дело исчезая за надвигающимися дождевыми тучами.

Эдди продолжал:

– Когда пришла весточка о смерти, мать закричала. Она кричала всю ночь, пока не пришел врач. Этот же врач вернулся через три месяца, когда мать умерла и окоченела. Мы с Леной остались совсем одни.

Эдди невидяще смотрел на Хульду, взгляд его стал отстраненным, словно в памяти проплывало прошлое. Хульда как наяву увидела перед собой двоих осиротевших детей, чья мертвая мать покоилась на единственной в доме кровати. Этих детей в будущем ждали пустота, голод и ненависть. Хульда сглотнула вставший в горле ком.

– И Рита сказала твоей сестре, что убила вашего отца?

Эдди медленно кивнул. Он почесал голову под кепкой, и Хульда подумала, что он выглядит как самый обычный мальчишка, который не может оценить свои силы. Но она знала, что это не так.